Учитывая все сказанное, можно представить себе, каково мне было все последние несколько лет произносить речи, продвигать общественные проекты и собирать на них средства. Из-за всего этого я чувствую себя человеком, который постоянно занимается не своим делом, вступая в сговор с непознанной стороной своей души. Политикам и звездам шоу-бизнеса свойственен такой стиль жизни – бесконечные похлопывания по плечу, прогулки под руку, постоянное общение. Для них вести себя так и жить у всех на виду – просто, как дышать. У меня же появляется острое чувство дискомфорта, отчасти потому, что все это не вяжется с моим внутренним представлением о «приличном» поведении. Я чувствую себя неловко под взглядами окружающих. Все это говорится для того, чтобы дать понять: неожиданный бурный успех книги «Три чашки чая», во всяком случае для меня, не так уж радостен и вызывает горькую усмешку.
Эти строки я пишу летом 2009 года, а «Три чашки» по-прежнему, уже 130-ю неделю, держатся в рейтинге бестселлеров среди публицистических произведений, по версии газеты New York Times. Уже продано три миллиона ее экземпляров. Книгу издают по всему миру – более чем в трех десятках стран. Следствие такого успеха – растущий общественный интерес к моей персоне. Всеобщее внимание для меня просто невыносимо, но в то же время оно открыло перед нами новые, невиданные доселе возможности.
Даже небольшие суммы в твердой западной валюте способны творить чудеса во многих отдаленных уголках планеты, где люди живут за чертой бедности. В некоторых районах западных Гималаев двадцати долларов достаточно, чтобы оплачивать обучение первоклассника в течение целого года, трехсот сорока долларов хватит, чтобы содержать в течение четырех лет старшеклассницу, а на 50 тысяч можно построить и оборудовать школьное здание с восемью классами и обеспечить зарплату учителям на первые пять лет. За время, прошедшее с момента выхода «Трех чашек чая», переданные жертвователями средства не только направлялись нами на строительство зданий, но и шли на финансирование обучающих программ для учителей, на стипендии, на организацию женских центров в глухих деревнях, расположенных в разных районах – от ледников Каракорума до открытых всем ветрам склонов Гиндукуша.
Мы не просто строим школы, но с помощью наших жертвователей выполняем гораздо более серьезную миссию – утверждаем важность и ценность женского образования. Исследования Всемирного банка доказывают, что всего один год обучения в начальной школе может в будущем обеспечить человеку повышение дохода на 10–20 % и выше. Пол Т. Шульц, экономист из Йельского университета, подсчитал, что чем больше времени девочка проведет в средней школе, тем большими будут плоды: с каждым годом учебы ее потенциальная зарплата прибавляет 15–25 %. Но усилия стоит прикладывать не только ради повышения доходов. Целый ряд исследований показывают: в сообществах, где девочки учились до пятого класса, через поколение детская смертность значительно снижалась. В то же время, как ни парадоксально, начальное женское образование приводит к замедлению темпов прироста населения: рост не прекращается, а становится более плавным. Ведь образованные девушки позже выходят замуж и заводят меньше детей, чем вообще не учившиеся в школе.
Эти выводы, которые, в частности, принадлежат нобелевскому лауреату индийскому экономисту Амартии Сену, сейчас приняты и поддержаны многими специалистами по развитию во всем мире. Ясное и краткое исследование на эту тему опубликовано Барбарой Херц и Джином Б. Сперлингом (Barbara Herz, Gene B. Sperling. What Works in Girl’s Education: Evidence and Policies in the Developing World). Вкратце его суть можно изложить так: молодые женщины имеют огромный потенциал, способный изменить жизнь в развивающихся странах. Этот феномен ученые иногда называют «эффект девочек». А меня он заставляет вспомнить старую африканскую пословицу, которую я слышал еще в детстве, когда жил в Танзании:
«Обучая мальчика, вы даете образование одному человеку; обучая девочку – многим».
Научив единственную девочку читать и писать, мы получаем в результате целую цепочку позитивных изменений. Если применять военную терминологию, образование – это «фактор повышения эффективности». А в беднейших исламских странах эффект от распространения грамотности среди женщин может быть просто огромным.
Возьмем, к примеру, вопрос, который на Западе считают одним из наиболее острых. Арабское слово «джихад» используется для обозначения борьбы, связанной с самосовершенствованием личности, совершенствованием общества или победой над врагами ислама (понятно, что представлять себе этих врагов можно по-разному). Так или иначе, у мусульман принято, чтобы человек, которого втянули в экстремистский кружок и поставили на путь насилия и терроризма, перед тем как вступить в фундаменталистскую организацию, просил благословения матери. Образованные женщины, как правило, своего разрешения не дают и стараются удерживать детей от такого шага. Например, после событий 11 сентября многие приверженцы покинули стан талибов и, чтобы пополнить свои ряды, талибану пришлось набирать новых сторонников в регионах с наиболее низким уровнем женской грамотности.
Конечно, образование не может служить стопроцентной гарантией того, что мать не благословит на джихад своего сына, и все же повышение грамотности поможет противостоять тем лжецам – а это исключительно мужчины, – которые задались целью убедить набираемых ими потенциальных боевиков, что Коран оправдывает убийство невинных людей. Хотя я и не являюсь специалистом в области изложенного в этой священной книге вероучения, многие мусульмане, богословы и духовные авторитеты не раз за последние шестнадцать лет уверяли меня, что убийство и самоубийство – два самых страшных греха с точки зрения ислама.
При этом необходимо четко обозначить: цель работы Института Центральной Азии вовсе не в том, чтобы разбирать вопросы вероучения. Мы хотим лишь помочь женщинам в сельских районах решить самые насущные проблемы, которые они сами формулируют так: «Мы не хотим, чтобы умирали младенцы. Мы хотим, чтобы наши дети имели возможность ходить в школу». Пытаясь помочь им, мы ни в коем случае не собираемся учить афганских и пакистанских детей думать и вести себя, как американцы. Наша задача – предоставить им возможность получить обычное, сбалансированное, неэкстремистское образование. И при этом стараемся следить здесь, чтобы обучение грамоте не превратилось в насаждение идеологии. Образование помогает человеку преодолеть нетерпимость, здраво смотреть на принятые в обществе догмы и принимать общечеловеческие гуманистические ценности. Идеология же учит его обратному.
Грамотных женщин в сельских провинциях Афганистана сегодня по-прежнему единицы. В деревнях Пакистана уровень грамотности среди женщин чуть выше, но цифры отличаются незначительно. Потребность в учителях, учебниках, партах, досках, тетрадях, школьной форме, бумаге и карандашах огромна, и здесь американцы способны оказать реальную помощь, инвестируя в «интеллектуальную инфраструктуру». Никакие из событий, произошедших со времени моей неудачной попытки восхождения на К2, включая то, что произошло 11 сентября 2001 года, не поколебали мое убеждение, что одним из главных двигателей развития Пакистана и Афганистана может стать женское образование.
