Однако мало кто из жительниц сельских районов решается на такой шаг. Да и куда им устроиться? Строгие исламские законы запрещают представительницам слабого пола содержать торговые точки и быть продавцами, потому что они не должны контактировать с чужими мужчинами – только с родственниками. По тем же причинам они не могут в одиночку переехать в город и найти там источник заработка. У деревенских девушек, мечтающих о собственной карьере, в большинстве случаев есть лишь один выход – стать учителями женской школы.
Эту идею нам и предстояло развивать. Во-первых, мы подумали об организации своего рода циклического курса, когда некоторые ученицы сразу по окончании школы становятся учителями, а также готовят к той же стезе часть своих воспитанниц, и далее по цепочке. Во-вторых, кроме строительства школ, нужно было заняться созданием системы, которая позволила бы нам активно следить за судьбой выпускниц, поддерживать их, пока они не встанут на ноги. Ведь у первой волны образованных женщин из горных селений не было перед глазами примеров, которым они могли бы следовать. К тому же в стране не существовало никакой инфраструктуры, помогающей женщинам найти себя в профессии – стать врачами, инженерами, юристами. А ведь это бы существенно улучшило их благосостояние и позволило бы быть более самостоятельными, управлять своей жизнью. В общем, самим пробиться в жизни девушкам трудно, так что просто необходимо было подставить им плечо.
Наблюдая за происходящим, мы спрашивали себя, как преодолеть преграды и открыть девочкам широкую дорогу в будущее? А что, если выявлять лучших учениц и спонсировать их дальнейшее образование после получения аттестата? Первопроходцам будет нелегко, но предоставленная нами стипендия станет им подспорьем, и они смогут проложить путь для следующих выпускниц. Да, нам придется изыскать средства на поддержку такой «элиты», однако этот авангард потянет за собой остальных. Медленно, но верно мы научим своих подопечных упорно идти к цели и добиваться успеха в любой выбранной области.
В теории все было гладко, но на практике ситуация оказалась сложнее.
Как только мы взялись за реализацию этой идеи, тут же поняли, что будет очень непросто обеспечить контроль за стипендиатками, которым придется учиться вдали от дома, и их безопасность. Это было главной проблемой, больше всего волновавшей членов семей девочек, воспитывавшихся в консервативной сельской среде. Родственники с недоверием относились к необходимости отсылать дочерей и сестер на учебу, ведь бытовало мнение, что жизнь в городе несет с собой массу соблазнов – опасную свободу нравов, развращающее юные души западное влияние. Развеять подозрения родни можно было, создав такие условия, чтобы девушки могли жить под присмотром компаньонок. Не мешало также организовать круглосуточную вооруженную охрану, а потом еще и получить благословение на нашу деятельность духовного лидера, например муллы деревни.
В 2007 году мы начали строительство первого женского общежития. Руководил здесь Хаджи Гулям Парви, бывший бухгалтер, работавший на пакистанском радио и оставивший эту должность, чтобы стать менеджером наших проектов в Балтистане. Здание, возведенное в Скарду, должно было вскоре принять шестьдесят лучших учениц из школ ИЦА, расположенных в окрестных поселках.
Мы предоставляли отличницам стипендии, чтобы они получили среднее специальное образование и вернулись домой учителями сельских школ или медсестрами, пройдя двухгодичные медицинские курсы и освоив азы акушерской профессии.
Той же весной стартовала аналогичная программа для девочек из долины Чарпурсон. Их отправляли на учебу в Гилгит. Координатором этого проекта выступил Сайдулла Байг.
Но мы не теряли из виду и Азад Кашмир. Там набор стипендиатов должен был идти параллельно со строительством новых школ. Для начала надо было изучить ситуацию и понять, сколько потенциальных кандидаток на получение спонсорской поддержки найдется в долине Нилум, сколько из этих девушек уже учится в наших школах и как воспримут их близкие идею отъезда в город. Чтобы получить ответы на все эти вопросы, я обратился к Женевьеве Чэбот, энергичной женщине из Боузмена, которая писала кандидатскую диссертацию по педагогике в Университете штата Монтана. Я предложил ей руководить отбором стипендиатов в Кашмире. Первым делом ей нужно было отыскать талантливых учениц, которые хотели бы участвовать в программе. Началась работа, и вскоре Женевьева повстречалась с Госией Мугхал.
* * *
Весной 2007 года во время своего первого визита в Пакистан Женевьева, составляя список претенденток на стипендию, приехала в школу «Гунди Пиран». Там сразу несколько девочек указали ей на двенадцатилетнюю Госию, всегда сидящую на первой парте. Она к тому времени училась в седьмом классе. Семья жила очень бедно: кроме скудной пенсии в двенадцать долларов в месяц, которую выплачивали так и не восстановившемуся после инсульта отцу, никаких доходов не было. Но уверенную и целеустремленную девочку это не смущало: по окончании старших классов она собиралась поступить в медицинский институт в Исламабаде и, получив диплом врача, вернуться в Патику. Саида Шабир подтвердила, что Госия – одна из лучших учениц школы. Выслушав рассказ о ее успехах, я решил, что она вполне может стать первой нашей стипендиаткой из долины Нилум.
Но возникла одна проблема: отец Госии, который вначале дал согласие на участие дочери в этой программе, через некоторое время передумал.
Как потом выяснилось, такое поведение родственников весьма типично. Так бывало не раз: вначале кандидаты на получение гранта с радостью встречали предложение продолжить образование, а потом с сожалением признавались, что их «старорежимные» бабушка, дедушка, тетя не одобряют принятого решения.
Нам часто приходилось слышать от девушек горькие слова: «Пока мои консервативные родственники живы, я не смогу учиться дальше».
Непросто было получить благословение и от местных духовных авторитетов, у которых по самым разным причинам возникали возражения. Из-за всего этого было пролито немало слез. Больно было видеть, как юным талантам не дают развиваться или заставляют их без причин надолго откладывать исполнение мечты. Так, например, Назрин Байг, зеленоглазой молодой женщине из долины Чарпурсон, пришлось ждать долгих десять лет, пока родные разрешат ей поступить на курсы в Равалпинди и получить профессию акушерки. Так же было и с Джахан Али, внучкой вождя Корфе и моего наставника, Хаджи Али. Ее отец Туаа возражал против отъезда дочери в наше общежитие и поступления на медицинские курсы. Ему хотелось поскорей выдать ее замуж и получить богатый выкуп. Позже Туаа смягчился и отпустил Джахан, которая сейчас получает среднеспециальное образование в Государственном женском колледже в Скарду.
Истинные причины таких запретов иногда не выходят на поверхность, а если и проявляются, то оказывается, что за ними стоит весьма своеобразная логика. Так случились с Госией.
Когда Женевьева, Сарфраз и Сайдулла Байг впервые приехали на встречу с ее семьей, отец девочки, Сабир, и оба ее дяди скептически отнеслись к сделанному дочери предложению. Их волновало, что она слишком юна. Кроме того, они считали, что несправедливо предоставлять ей финансовую поддержку, игнорируя желания и стремления ее старших братьев и сестер. И, наконец, они не хотели, чтобы она уезжала из дома. В ходе нескольких последующих визитов всплыл один важный факт. Как самая младшая из выживших дочерей, Госия несла на себе все заботы по дому и ухаживала за отцом. Без нее он оказался бы абсолютно беспомощным.
