«Сколько человек здесь живет?» — спросил Мортенсон.
«Сейчас чуть больше полутора тысяч, — ответил Сайед Аббас. — Преимущественно мужчины. Они отправились сюда искать работу и кров, прежде чем вызвать к себе женщин и детей. Через несколько месяцев здесь будет четыре-пять тысяч человек».
Из ближайшей палатки, отогнув полог, выбрался Апо Разак и присоединился к ним. На лице старого повара, который всю жизнь обеспечивал пищей большие группы людей в самых негостеприимных уголках Каракорума, обычно играла веселая улыбка. Но на этот раз Апо был мрачен. Губы его сжались в тонкую ниточку.
«Доктор Грег, — сказал он, беря Мортенсона за руку и ведя его к палаткам. — Хватит разговоров. Как вы узнаете, что нужно людям, если не поговорите с ними?»
* * *
Старый мулла Гульзар из деревни Бролмо сидел в палатке, когда Апо привел к нему Мортенсона. Он попытался подняться, но безуспешно; пожал Грегу руку и извинился за то, что не может угостить его чаем. Мужчины расселись на пластиковой скатерти, разостланной прямо на теплом песке. Апо попросил муллу рассказать свою историю.
Яркий свет, пробивавшийся через синюю ткань палатки, отражался в больших стеклах очков муллы. Мортенсону казалось, что он слушает слепца в непрозрачных синих очках.
«Мы не хотели сюда приходить, — сказал мулла Гульзар, поглаживая длинную волнистую бороду. — Бролмо — хорошее место. Или было таким. Мы оставались там, пока было можно. Днем прятались в пещерах, а по ночам работали на полях. Если бы мы работали днем, никто бы не выжил — так много снарядов рвалось в нашей деревне. Но когда были разрушены оросительные каналы и поля погибли, а дома были стерты с лица земли, мы поняли, что наши женщины и дети погибнут, если мы ничего не сделаем. И пошли через горы в Скарду. Я уже немолод. Это был трудный путь».
«КОГДА БЫЛИ РАЗРУШЕНЫ ОРОСИТЕЛЬНЫЕ КАНАЛЫ И ПОЛЯ ПОГИБЛИ, А ДОМА БЫЛИ СТЕРТЫ С ЛИЦА ЗЕМЛИ, МЫ ПОНЯЛИ, ЧТО НАШИ ЖЕНЩИНЫ И ДЕТИ ПОГИБНУТ, ЕСЛИ МЫ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЕМ. И ПОШЛИ ЧЕРЕЗ ГОРЫ В СКАРДУ».
«Когда мы прибыли в Скарду, — продолжал мулла, — военные велели поселиться здесь. Мы увидели это место, этот песок, — и захотели вернуться домой. Но военные не позволили. Они сказали: „У вас больше нет дома. Все разрушено“. Даже если бы мы возвратились, это была бы уже не жизнь. А скоро в эту пустыню придут наши женщины и дети — и что мы им скажем?»
Мортенсон сжал руку старика. «Мы поможем вам добыть воду», — пообещал он.
«Хвала Аллаху всемогущему! — ответил мулла. — Но вода — это только начало. Нам нужна пища, лекарства. Нашим детям нужно образование. Теперь этот лагерь — наш дом. Мне стыдно просить так много, но никто, кроме вас, больше к нам не пришел».
Старый мулла возвел глаза к небу, от которого его отделял синий полог палатки, словно взывая прямо к Аллаху. Свет перестал отражаться от стекол его очков, и Мортенсон увидел на глазах старика слезы.
«У нас ничего нет. За твою доброту и желание исполнить наши молитвы я ничего не могу тебе дать, — сказал мулла Гульзар. — Даже чая».
* * *
Реализация первой в истории Северного Пакистана «схемы подъема воды» заняла два месяца. Верный своему слову, Гулям Парви уговорил своего соседа выделить землеройное оборудование. Начальник департамента общественных работ дал даже трубы, необходимые для осуществления проекта. Армия одолжила двенадцать тракторов, чтобы двигать камни. Мортенсон снова и снова ездил на телефонный переговорный пункт, пока не дозвонился до Сан-Франциско. На снабжение лагеря беженцев водой ему было разрешено потратить из средств Института шесть тысяч долларов.
В Гилгите Мортенсон заказал мощные насосы и генераторы «Хонда». Мужчины из деревни Бролмо трудились день и ночь. Они построили огромный бетонный резурвуар. Воды в нем хватило бы на пять тысяч человек. Когда глубина скважины достигла 40 метров, появились подземные воды, и резервуар удалось наполнить. Теперь можно было приступать к постройке глинобитных домов. Мужчины-беженцы работали с огромным энтузиазмом, но в глазах этих людей была тревога: их женщинам и детям еще предстояло преодолеть весь трудный путь до Скарду.
НА СНАБЖЕНИЕ ЛАГЕРЯ БЕЖЕНЦЕВ ВОДОЙ МОРТЕНСОНУ БЫЛО РАЗРЕШЕНО ПОТРАТИТЬ ИЗ СРЕДСТВ ИНСТИТУТА ШЕСТЬ ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ.
* * *
…В пещере Фатима не переставала плакать. Амина, которая всегда умела успокоить младшую сестру, теперь не могла позаботиться даже о себе. Раны, которые она получила от шрапнели, были легкими, но ее душа пострадала гораздо сильнее. С того самого дня, когда перед входом в пещеру разорвался снаряд и Амина упала, крича от страха и боли, она больше не произнесла ни слова. По утрам, когда снаряды рвались особенно часто, девушка дрожала и тоненько стонала. Фатима страдала вместе со старшей сестрой.
«Жизнь в пещерах была очень трудной, — говорит подруга Фатимы, Наргиз Али. — Наша деревня Бролмо — очень красивое место. На склоне над рекой Инд растут абрикосы и даже вишни. Но после каждого обстрела мы смотрели на деревню и видели, как она гибнет. Стреляли так часто, что мы не могли выйти из пещеры, чтобы позаботиться о животных или собрать фрукты. Плоды на деревьях зрели и гнили, а мы только смотрели на них издалека».
«В дождливые дни или во время снегопада в пещерах было очень тяжело готовить еду и спать, — вспоминает Наргиз. — Но мы все равно оставались там».
Наргиз рассказывает, что однажды ее дядя, Хавальда Абрагим, отправился на развалины своего дома, чтобы найти какие-нибудь припасы. Его убил случайный снаряд. «Он был очень добрым человеком, и мы хотели пойти за его телом. Но пришлось ждать до ночи, потому что мы не знали, не начнется ли обстрел. Только тогда мы смогли доставить его в пещеру, — говорит Наргиз. — Обычно люди обмывают тело покойного. Но дядя был так сильно изранен… Мы просто завернули его в ткань».
«СТРЕЛЯЛИ ТАК ЧАСТО, ЧТО МЫ НЕ МОГЛИ ВЫЙТИ ИЗ ПЕЩЕРЫ, ЧТОБЫ ПОЗАБОТИТЬСЯ О ЖИВОТНЫХ ИЛИ СОБРАТЬ ФРУКТЫ. ПЛОДЫ НА ДЕРЕВЬЯХ ЗРЕЛИ И ГНИЛИ, А МЫ ТОЛЬКО СМОТРЕЛИ НА НИХ ИЗДАЛЕКА».
Однажды мужчины собрались вместе, что-то обсудили между собой, а потом объявили всем детям, что настало время быть смелыми. Им нужно выйти наружу и отправиться в далекий путь. Еды будет очень мало, но оставаться в пещерах равносильно смерти.
Они собрали все то, что успели спасти из своих домов, и среди ночи отправились в соседнюю деревню, которая казалась им достаточно безопасной. Тем утром, впервые за несколько недель, увидели, как из-за гор поднимается солнце. Но когда развели костер, чтобы испечь лепешки, вокруг начали падать снаряды, и пришлось бежать прочь. Фатиме кажется, что их заметил индийский наблюдатель на горной вершине и навел на них огонь артиллерии.
«Каждый раз, когда взрывались снаряды, Амина начинала дрожать и плакать. Она упала на землю, — вспоминает Фатима. — Там не было пещер, поэтому мы могли только бежать. Стыдно, но я была так напутана, что бросила сестру и понеслась прочь. Я боялась, что Амину убьют, но сестра побежала следом за нами: она больше боялась остаться одна, чем погибнуть от снарядов».
