«КАЖДЫЙ РАЗ, КОГДА ВЗРЫВАЛИСЬ СНАРЯДЫ, АМИНА НАЧИНАЛА ДРОЖАТЬ И ПЛАКАТЬ. ОНА УПАЛА НА ЗЕМЛЮ, ВСПОМИНАЕТ ФАТИМА. — ТАМ НЕ БЫЛО ПЕЩЕР, ПОЭТОМУ МЫ МОГЛИ ТОЛЬКО БЕЖАТЬ…»
Три недели жители Бролмо пробирались на северо-запад. «Мы часто шли по звериным тропам, — вспоминает Фатима. — Когда нас обстреляли, мы бросили почти всю еду, поэтому страдали от голода. Люди выкапывали корешки и собирали мелкие ягоды, чтобы выжить, хотя от такой пищи страшно болел живот».
Преодолев все препятствия, последние жители Бролмо, измученные и голодные, прибыли в Скарду. Военные отправили их в лагерь. Здесь, среди песчаных дюн рядом с аэродромом, Фатима и все остальные стали постепенно забывать о перенесенных страданиях и начали учиться жить по-новому. Все, кроме Амины. «Когда мы прибыли в новую деревню, Амина легла и не вставала, — вспоминает Фатима. — Никто не мог ее успокоить. Даже рядом с отцом и дядями она не чувствовала себя в безопасности. Сестра умерла через несколько дней».
* * *
Фатима не может говорить об этом спокойно. Во время своего рассказа она не раз закрывала лицо белым платком, словно желая избежать расспросов. Она учится в школе для девочек в лагере беженцев из Гултори. Институт Центральной Азии построил эту школу в песчаных дюнах возле аэродрома Скарду летом 1999 года, в разгар Каргилского конфликта.
В разговор вступает ее одноклассница, Наргиз Али. Она сидит за партой возле яркой рельефной карты мира, перед ней лежит новая тетрадь, карандаш и точилка. И все это предоставила благотворительная организация, офис которой расположен в городе, который девочка так и не смогла найти на своей карте: Боузмен, штат Монтана.
«Когда мы прибыли в Скарду после долгой, тяжелой дороги и встретились с родными, то были счастливы, — говорит Наргиз. — Но потом я увидела, где нам предстоит жить, и испугалась. Там не было домов. Не было деревьев. Не было мечети. Не было ничего. А потом Сайед Аббас привел высокого американца, чтобы он поговорил с нами. Он сказал, что, если мы будем много работать, он поможет нам построить школу. И знаете что? Он сдержал свое обещание!»
Образование для Наргиз и Фатимы началось только после того, как они покинули родные деревни, и поэтому сейчас они учатся в пятом классе, хотя им уже по пятнадцать лет. (Их братья каждый день идут в школы для мальчиков в соседних деревнях.) Для 129 девочек из Гултори, которые могли вообще никогда в жизни не сесть за парту, их школа стала светом в конце долгого и страшного туннеля.
Вот почему, несмотря на то, насколько болезненны для Фатимы Батул расспросы, она откидывает с лица платок и выпрямляется, чтобы сказать еще одно: «Я слышала, что некоторые люди называют американцев плохими. Но мы любим американцев. Они были очень добры к нам. Только они захотели помочь».
ДЛЯ 129 ДЕВОЧЕК ИЗ ГУЛТОРИ, КОТОРЫЕ МОГЛИ ВООБЩЕ НИКОГДА В ЖИЗНИ НЕ СЕСТЬ ЗА ПАРТУ, ИХ ШКОЛА СТАЛА СВЕТОМ В КОНЦЕ ДОЛГОГО И СТРАШНОГО ТУННЕЛЯ.
В последние годы некоторые беженцы вернулись в Гултори, где Институт Центральной Азии построил уже две школы — на этот раз в пещерах, чтобы ученикам не угрожали снаряды, которые летят с индийской стороны границы, когда отношения между Индией и Пакистаном портятся. Но Наргиз и Фатима остаются в новой деревне рядом со Скарду. Теперь это их родина.
За засыпанным песком двором пятикомнатной школы охристого цвета стоят ряды глинобитных домов. На крышах некоторых из них можно увидеть спутниковые антенны — признак бытовой устроенности и достатка. И в тени этих домов, построенных там, где раньше был только голый песок, уже растут вишни. Здесь им вполне хватает воды. Пышные зеленые деревья, стоящие на песке, веселые стайки учениц, возвращающихся из школы домой, — все это выглядит как прекрасный мираж.
Но это не мираж — это реальность.
Глава 18
Тело в саване
Пусть ничто вас не тревожит, ничто не пугает — все пройдет. Только Бог не меняется. Терпением можно достичь всего.
Мать Тереза
Мортенсон готовился к своему выступлению в магазине туристических товаров. В помещении, которое отвела дирекция для встречи Грега с покупателями, желающими его послушать, вдоль стен стояли складные кресла. Их надо было разложить и расставить между тюками теплых спальных мешков, рюкзаков и витринами с электронными навигаторами, альтиметрами и поисковыми устройствами. В большинстве церквей, колледжей и магазинов, где он проводил свое слайд-шоу, ему всегда кто-то помогал. Но в Эппл-Вэлли, штат Миннесота, все сотрудники магазина занимались подготовкой к большой распродаже после Рождества, поэтому Грегу пришлось работать в одиночку.
Он быстро раскладывал кресла и расставлял их по местам. Грег старался действовать быстрее: часы показывали без четверти семь, до встречи оставалось всего 15 минут. Он работал так же энергично, как при строительстве моста в Корфе.
Мортенсон быстро вспотел. Последнее время он стал болезненно относиться к набранному весу, поэтому не расставался со своей просторной бесформенной фуфайкой. Особенно полезна она будет в помещении, где скоро появится множество настоящих спортсменов. Последние кресла он установил в ровно в семь часов, затем быстро прошел по рядам, раскладывая по сиденьям буклеты Института Центральной Азии. К каждому был приложен конверт для пожертвований с почтовым адресом ИЦА в Боузмене.
Урожай, который приносили эти конверты, делал выступления Мортенсона полезными. Поскольку средства фонда постоянно истощались, каждую неделю, проведенную в Соединенных Штатах, Грег обязательно где-нибудь выступал. Это было нелегко, но даже в самые плохие дни удавалось собрать несколько сотен долларов для пакистанских детей. И это заставляло его снова и снова отправляться из боузменского аэропорта в разные концы страны.
Он проверил старый проектор, который только что починил с помощью скотча, убедился, что слайды выставлены в нужном порядке, похлопал себя по карманам, посмотрел, на месте ли лазерная указка, — и повернулся лицом к залу.
Перед ним стояли пустые кресла.
Мортенсон расклеивал плакаты в кампусах
[56]
местных колледжей; умолял редакторов городских газет разместить объявление о встрече; рано утром выступил в радиопрограмме для водителей. Он ожидал, что соберется полный зал. Теперь же оставалось только ждать. Он прислонился к груде туристических рюкзаков и постарался расслабиться.
В зале появилась женщина с длинными косами. На ней была оранжевая спортивная куртка. Мортенсон заулыбался, но она извинилась, осмотрела ярко-желтый спальный мешок и потащила его к кассе.
В половине восьмого Мортенсон все еще стоял перед рядами пустых кресел. Покупателей, рыскающих по магазину в поисках товаров с рождественскими скидками, призвали занимать места в зале: «Ребята, к нам забрел альпинист мирового класса, который собирается показать вам отличные слайды вершины К2! Давайте же послушаем его!»
