ГРЕГ ОСТАНОВИЛСЯ СФОТОГРАФИРОВАТЬ ТРЕХ МАЛЬЧИШЕК, СИДЕВШИХ НА МЕШКАХ С КАРТОШКОЙ, И ПОНЯЛ: ОНИ БЫЛИ НАПУГАНЫ ТОЧНО ТАК ЖЕ, КАК КАБУЛЬСКАЯ ДЕТВОРА.
Старший из ребят, Ахмед, которому было около тринадцати лет, с радостью заговорил с добросердечным иностранцем. Он рассказал, что всего неделю назад его отец повез в свою маленькую деревню возле Джелалабада целую повозку картофеля, купленного в Пешаваре. Отец погиб от ракеты, выпущенной с американского самолета. Вместе с ним были убиты пятнадцать человек.
Ахмед с младшими братьями вернулся в Пешавар и купил еще картофеля — добрые торговцы, знавшие его отца, сделали мальчику скидку. Теперь же они пытались вернуться к матери и сестрам, которые остались дома оплакивать мужа и отца.
Ахмед так спокойно говорил о смерти отца, что Мортенсон решил: мальчик еще не оправился от шока…
* * *
Три ночи Грег не мог заснуть, вспоминая ужасы Кабула и лагерей для беженцев из Афганистана. Он решил отправиться в знакомый Скарду и позвонил Парви. Его ожидали плохие известия.
Гулям Парви рассказал, что несколькими днями раньше под прикрытием ночи банда грабителей под командованием одного из самых влиятельных сельских мулл Северного Пакистана, Ага Мубарека, напала на только что построенную в деревне Хемасил школу. Бандиты пытались поджечь здание. Но строители еще не установили деревянные стропила и рамы, поэтому здание закоптилось, но не сгорело. Тогда бандиты Ага Мубарека вооружились кувалдами и стали крушить стены школы, дробя тщательно вырубленные и скрепленные раствором каменные блоки. Здание превратилось в груду мусора.
БАНДИТЫ АГА МУБАРЕКА ВООРУЖИЛИСЬ КУВАЛДАМИ И СТАЛИ КРУШИТЬ СТЕНЫ ШКОЛЫ. ЗДАНИЕ ПРЕВРАТИЛОСЬ В ГРУДУ МУСОРА.
К тому времени, когда Мортенсон прибыл в Скарду, чтобы разобраться с ситуацией в Хемасил, Ага Мубарек объявил ему фетву, которая запрещала «неверному» работать в Пакистане. Грега обеспокоило и то, что влиятельный местный политик Имран Надим, который всегда был консервативным шиитом, публично поддержал Мубарека.
Мортенсон собрал своих сторонников в небольшой столовой отеля «Инд». За чаем и сладостями они пытались выработать курс действий. «Мубарек хочет урвать свой кусок, — со вздохом сказал Парви. — Этот мулла требовал от совета Хемасил дань за свое разрешение построить в деревне школу. Они отказались — он все разрушил и объявил фетву».
Парви рассказал, что общался с Надимом. Этот политик поддержал Мубарека и ясно дал понять, что с помощью денег проблему можно решить практически мгновенно.
«Я был в ярости, — вспоминает Мортенсон. — Мне хотелось вооружить всех своих сторонников, позвать знакомых военных, ворваться в деревню Мубарека и заставить его молить о пощаде на коленях!» Парви посоветовал принять более разумное решение. «Если солдаты окружат дом этого бандита, он пообещает тебе что угодно, но как только военные уйдут, поведет себя как прежде, — сказал он. — Мы должны разобраться с этим вопросом раз и навсегда. Мы должны обратиться в суд. Шариатский суд!»
Мортенсон давно привык полагаться на советы Парви и согласился с ним. Вместе со старым другом Грега, старейшиной деревни Хемасил Мехди Али, Парви обратился в исламский суд Скарду. Мехди Али поддерживал строительство школы и руководил этим процессом. Теперь в суде рассматривалось дело мусульманина против другого мусульманина. Парви посоветовал Грегу не вмешиваться в юридическую борьбу и заняться работой в Афганистане.
«МЫ ДОЛЖНЫ РАЗОБРАТЬСЯ С ЭТИМ ВОПРОСОМ РАЗ И НАВСЕГДА. МЫ ДОЛЖНЫ ОБРАТИТЬСЯ В СУД. ШАРИАТСКИЙ СУД!»
Из Скарду Мортенсон позвонил членам совета директоров, рассказал о ситуации в Афганистане и попросил разрешения купить школьные принадлежности для доставки в Кабул. К его удивлению, Джулия Бергман изъявила желание вылететь в Пакистан и вместе с ним доставить груз из Пешавара в афганскую столицу. «Это был очень смелый шаг, — говорит Мортенсон. — В этой зоне все еще стреляли, но мне не удалось отговорить Джулию. Она знала, как страдали афганские женщины при талибах, и хотела помочь им».
В апреле 2002 года Джулия Бергман и Мортенсон перешли через пограничный пост Ланди Хотал. Они сели в минивэн пешаварского приятеля Сулеймана, пуштуна Монира, и направились в Кабул. Багажник и задние сиденья автомобиля были до отказа забиты школьными принадлежностями, купленными в Пешаваре. Сулейман, у которого не оказалось паспорта, был донельзя расстроен тем, что не сможет сопровождать Джулию и Грега. Он сурово наставлял Монира: «Клянусь кровью, если что-то случится с этим сахибом или мэм-сахиб, я собственноручно тебя прикончу!»
«К моему удивлению, пограничная зона была совершенно свободна, — вспоминает Мортенсон. — Я нигде не видел пограничников. Усама и сотня его боевиков могли совершенно беспрепятственно перейти на территорию Пакистана».
До Кабула было триста двадцать километров. Дорога заняла одиннадцать часов. «Вдоль шоссе мы видели обгоревшие, разбомбленные танки и другую военную технику, — вспоминает Бергман. — Эти уродливые останки резко контрастировали с потрясающей красотой природы. На полях цвели красные и белые маки, а над ними высились заснеженные горы. Все вокруг казалось мирным и спокойным, но это впечатление было обманчивым».
«Мы остановились перекусить в отеле „Спин Гар“ в Джелалабаде, — вспоминает Мортенсон. — Когда-то этот город был оплотом талибов. Глядя на него сейчас, я вспомнил фотографии Дрездена после бомбардировок Второй мировой войны. От друзей из Шамшату я знал, что американская авиация подвергла этот район „ковровым“ бомбардировкам. В Джелалабаде я страшно боялся за Джулию. В глазах людей, смотрящих на американцев, читал неприкрытую ненависть — и понимал их. Сколько наших бомб упало на головы невинных!»
«В ГЛАЗАХ ЛЮДЕЙ, СМОТРЯЩИХ НА АМЕРИКАНЦЕВ, ЧИТАЛ НЕПРИКРЫТУЮ НЕНАВИСТЬ — И ПОНИМАЛ ИХ. СКОЛЬКО НАШИХ БОМБ УПАЛО НА ГОЛОВЫ НЕВИННЫХ!»
Когда они наконец добрались до Кабула, Мортенсон поселил Джулию в отеле «Интерконтиненталь». За пятьдесят долларов в сутки они получили номер в уцелевшем от бомбежек крыле здания. Выбитые окна были затянуты пластиковой пленкой. Горничные раз в день приносили постояльцам ведра горячей воды, чтобы помыться.
Грег и Джулия отправились в поездку по школам (их сопровождали Хаш и Абдулла). Но сначала посетили Кабульский медицинский институт — самое престижное учебное заведение страны. Один из спонсоров ИЦА, Ким Труделл, попросила их об этом.
Ким Труделл жила в городе Марблхед в штате Массачусетс. Ее муж Фредерик Риммель 11 сентября отправился на медицинскую конференцию в Калифорнию. Его самолет компании «Юнайтед Эйрлайнс» врезался в южную башню Всемирного торгового центра. Ким попросила Мортенсона отвезти в Кабул медицинские книги ее мужа. Эта женщина верила в то, что решить проблему исламского экстремизма можно с помощью образования.
ЭТА ЖЕНЩИНА ВЕРИЛА В ТО, ЧТО РЕШИТЬ ПРОБЛЕМУ ИСЛАМСКОГО ЭКСТРЕМИЗМА МОЖНО С ПОМОЩЬЮ ОБРАЗОВАНИЯ.
В огромной неотапливаемой аудитории института под растрескавшимся потолком сидели пятьсот студентов и внимательно слушали лектора. Для них книги Фредерика Риммеля были большим подспорьем: в институте почти не осталось учебной литературы. Педиатр Назир Абдул рассказал Мортенсону, что всего несколько месяцев назад, когда Кабул находился в руках талибов, все книги с иллюстрациями были запрещены. Их публично сжигали на площадях. Вооруженные талибы из печально известного министерства Поощрения добродетели и предотвращения порока стояли во всех аудиториях, следя за тем, чтобы преподаватели не рисовали анатомических схем во время лекций.
