Мне больше всего понравился наполовину мужчина, наполовину женщина. Одна его сторона была одета в черный костюм с носком и ботинком на одной ноге, а на второй половине был макияж, а на ноге туфля на высоком каблуке и какие-то красные бриджи. У него была половинка усов. Я попыталась поговорить с ним, чтобы посмотреть, какой у него голос, мужской или женский, но служащий сказал, что разговаривать с этим человеком запрещено. Думаю, за сорок центов можно было хоть одну-то фразу услышать.
Мы бродили по ярмарке в поисках игры, где бы я выиграла приз, и вдруг увидели подходящий для миссис Андервуд подарок. Черно-белый пластмассовый кокер-спаниель в блестках. Он стоял на полке. Хозяин спаниеля угадывает вес. Он клялся, что может угадать, сколько ты весишь, с точностью до трех фунтов. Я пошла и дала ему свой четвертак. Он взглянул на меня и сказал:
— Девочка, я думаю, ты весишь девяносто два фунта.
[66]
Я надеялась и молилась, чтобы он ошибся, но встала на весы — и обнаружилось, что я вешу девяносто три фунта. Я заставила Майкла и Вернона тоже пройти тест, но оба раза он угадал. Наверное, настоящий эксперт. Я расстроилась, потому что миссис Андервуд наверняка понравился бы этот черно-белый кокер-спаниель.
Осталось у меня всего два доллара, поскольку за взвешивание Майкла и Вернона пришлось платить мне. Там был павильон, где нужно попасть деревянным кольцом на палку с прикрепленным призом, но ни один из призов меня не вдохновил. В основном там были пачки с сигаретами, а миссис Андервуд не курит. Потом я увидела, что хочу. Все, что надо, — это попасть центовой монеткой в пепельницу, и выиграешь золотую рыбку в маленьком круглом аквариуме. Я разменяла у хозяина аттракциона два доллара по центам.
Знаете, как трудно попасть монетой в простую пепельницу? Они из нее выскакивают. После того как я потратила монет на сумму 1 доллар 68 центов, мой десятицентовик перескочил из одной пепельницы в другую. Ура! Я выбрала самую большую, самую золотую рыбку из всех. Миссис Андервуд будет от нее без ума. Вот только аквариум они не дают, представляете?
Дядька вылил мою рыбку в маленькую пластиковую коробочку с проволочной ручкой и вручил мне. Я говорю:
— Разве аквариум не прилагается?
— Нет.
— Почему? Что толку в рыбке без аквариума?
Он сказал мерзейшим тоном:
— Дорогуша, читайте, тут сказано: выиграйте золотую рыбку. Разве тут что-то говорится об аквариуме?
— Тогда зачем вы выставляете их в аквариумах и врете людям, что они получат рыбку с аквариумом?
— Тебе, короче, рыба нужна или нет?
Я взяла.
За этим ярмарочным народом глаз да глаз. Когда мы повернулись, чтобы уйти, Вернон Мусбургер показал ему палец. У меня оставалось тридцать два цента, и мы решили прокатиться на карусели. Я выбрала себе красивую белую лошадку с красным седлом. Майкл приглядел черную с золотым седлом, а Вернон коричневую. Когда карусель остановилась, я помчалась скорей занимать наших лошадей, чтобы на них никто не сел.
Нам с Майклом достались наши лошадки, а Вернон свою упустил, пришлось ему кататься на маленькой белой, с другой стороны карусели. Было здорово, моя лошадь взмывала высоко, намного выше, чем лошадь Майкла. Малышня все время махала своим родителям, а некоторые родители стояли рядом с лошадью и придерживали своих чад, чтобы не свалились. Мы проехали кругов пятнадцать, а когда я взглянула вниз, угадайте, кто стоял в толпе. Клод Пистал! У меня чуть инфаркт не случился. Мы проехали еще круг — он стоит, не уходит, смотрит прямо на меня.
Да он пришел меня убить! У меня волосы на голове дыбом встали. Я спрыгнула с лошади и побежала. Миновала две скамейки, где сидели родители с детьми, и ринулась на другой конец ярмарки. Обернулась — идет прямо по пятам. Я толкнула человек десять, пока не оказалась за воротами ярмарки, и припустила на автостоянку. Чуть с ума не сошла, пытаясь найти машину миссис Дот. Сердце просто выскакивало.
Отыскала машину, а она оказалась запертой, и кто-то идет за мной следом. Я побежала к машине на самом конце стоянки, грузовик пикап, он тоже был заперт. С одной стороны — автостоянка, с другой — чистое поле, и я знала, что если побегу на это поле, Клоду Писталу предоставится прекрасная возможность меня пристрелить. Оставался один выход — забраться в кузов пикапа и спрятаться под мешками с картошкой. Я слышала, как кто-то открывает двери машин, хлопает ими и подходит все ближе и ближе. Скоро я уже ничего не слышала, кроме стука собственного сердца, а оно бумкало, как большой барабан. Вдруг кто-то обошел мой грузовик. Я восславила Деву Марию! Этот кто-то влез в кабину, и машина выехала со стоянки на шоссе. Единственное, о чем я могла думать: «Спасибо тебе, пресвятая Дева Мария!» — хотя я даже не католичка. Потом меня осенило — а что, если это грузовик Клода Пистала! Когда мы остановились на светофоре, я заглянула в заднее окошко. За рулем сидел какой-то старик, а рядом спал мальчонка. Я заколотила в стекло и заорала:
— Выпустите меня!
Проснувшийся мальчишка перепугался до полусмерти.
Старик съехал на обочину и спросил, что я там делаю. Вряд ли он поверил, что я прячусь от убийцы, но, поскольку живут они рядом с Магнолия-Спрингз, он согласился высадить меня, когда доберемся до города. Спросил, не хочу ли я сесть рядом с ним на переднее сиденье. Я, конечно, хотела. От этих мешков с картошкой пахло не лучше, чем в хлеву.
Когда он меня высадил, я побежала — и бежала всю дорогу до ночного клуба «Элита». И колотила в дверь, пока мне не открыла Пичи Уигам в ночной рубашке.
— Господи, милая, мы же по понедельникам ночью закрыты, — сказала Пичи, но я уже ворвалась в дом. Она спросила: — Детка, что стряслось? Ты бледная как привидение.
Я стала тараторить со скоростью пулемета, без всякого смысла — как в колонке миссис Дот. Я знала, что хочу сказать, но ничего толкового не получалось. Пичи заставила меня глотнуть виски, чтобы успокоить. После чего я попросила позвонить папе и в ФБР, потому что Клод Пистал здесь и собирается меня убить. Через двадцать минут приехали папа с Джимми Сноу.
Я рассказала, что Клод Пистал не в Южной Америке, а прямо здесь, в Харвине, он меня преследовал и почти поймал. Выслушав, папа вышел в соседнюю комнату побеседовать с Пичи. Она отперла кладовку и принесла два бумажных пакета с неизвестным содержимым. Один пакет дала папе, другой Джимми. Папа подошел ко мне и сказал:
— Я хочу, чтобы ты осталась здесь, с Пичи, и ни о чем не волнуйся.
И только когда они ушли, я поняла, что потеряла шляпу с вышитым именем, но рыбка осталась при мне.
Пичи вынесла из кладовки большое ружье, поставила посередине комнаты стул и уселась на него. К этому времени я так устала, что едва держала глаза открытыми. Она велела мне идти в ее комнату и ложиться спать, все будет в порядке, она позаботится о моей золотой рыбке. В комнате было темно, и на кровати лежал человек! Я понадеялась, что это не дружок Пичи, миссис Дот говорила же, что цветного мужчину трогать нельзя, но мне было уже все равно. Я улеглась рядом со спящим человеком и уснула.
