3 февраля 1958
Бабушка Петтибон выиграла джекпот в бинго и прислала мне 15 долларов.
В квартале от места, где мы живем, есть театр, называется «Драматический театр на Азалия-стрит», там ставят живые пьесы. Так вот, я купила билет. В холле услышала, как один человек говорит, что их осветитель разозлился и уволился и на сегодняшний вечер им нужно кого-нибудь срочно найти. Я сказала, что могу управлять прожекторами, потому что мои папа и дедушка были осветителями и меня научили, что, конечно, полнейшая ложь. Ничему они меня не учили, но это всегда казалось мне довольно легким делом. Тот человек сказал — отлично, приходи сегодня вечером. Я села на автобус и поехала в центр города в театр «Мельба», где работал киномехаником папин приятель. Он включил старый прожектор и научил меня с ним управляться. Я была права, это оказалось проще простого. Нужно только направлять его и крутить ручку, делая свет сильнее-слабее.
После спектакля в осветительную будку поднялся директор театра, профессор Тисли, и сказал, что я отлично справилась. Прежний осветитель, что у них работал, зачастую не мог свет даже на сцену направить, так что теперь я официально принята на работу осветителем. Мне ничего не платят, зато я могу смотреть бесплатно все спектакли. Все говорят, это лучший любительский театр в Миссисипи. Я приглашена на вечеринку для персонала, и в программке будет стоять мое имя. Я подписываюсь Фэй Харпер, так лучше смотрится в напечатанном виде. Даже будь я побогаче, у меня просто не хватало бы времени становиться членом женских организаций и тому подобного. Честно говоря, хоть я и пообещала маме закончить колледж, я бы на это плюнула и стала профессиональным осветителем на полной ставке.
19 февраля 1958
Мой новый друг мистер Сесил — известный в городе шляпный дизайнер и работает в театре костюмером. Он высокий, худой, красит свои светлые волосы, и вообще в жизни не встречала никого забавней. У него в шляпном салоне работают десять молодых ребят, и все называют их Сесилетки. Они — это что-то. Вообще-то мистер Сесил не любит девушек, но я — исключение. Он считает меня красивой и хочет помочь мне лучше одеваться и заняться моими волосами. Я чуть не сдохла, когда он выщипывал мне брови, но зато теперь я гораздо симпатичней.
Его многие не любят, но он человек поистине трагической судьбы. Когда его лучший друг, работавший парикмахером в универмаге «Гэмбл», захотел поехать в Новый Орлеан на карнавал Марди Гра, мистер Сесил вкалывал три недели и сшил ему великолепный костюм Снежной королевы, а потом проводил его на автобус. С тех пор — в этом феврале будет уже пять лет — он его не видел. Потеряв лучшую подругу, я знаю, каково ему.
Еще мне нравится профессор Тисли, наш директор, очень нравится. У него длинные седые волосы и есть дочь, она профессиональная актриса в Чикаго. Деньги на постройку театра ему дала мать, миссис Нэнни С. Тисли, которая очень богата и немного глуховата. В день открытия, когда она пришла на спектакль, всем приходилось кричать свой текст. Она всегда ходит в длинном черном платье и с черной палкой с набалдашником из чистого золота, но надо смотреть в оба, потому что она обожает этим набалдашником хряснуть человеку по коленке. На днях мы с мистером Сесилом навещали ее. Миссис Тисли устраивает вечер культуры перед домом для общества Джона Бёрча, в программе танцы и поэзия, и она хочет, чтобы мистер Сесил подготовил костюмы для меня и для нее, а я чтобы управляла прожектором. Мы не знаем, когда состоится вечер. Миссис Тисли говорит, там будет танец в честь богини луны, поэтому нужно ждать полнолуния.
Ее дом — это большой белый дворец, прямо на озере. Она показала мне медаль ВВС Хатисберга 1943 года, полученную за то, что она в одиночку сбила два вражеских самолета над Миссисипским заливом. К сожалению, оба они оказались самолетами метеорологической службы Пенсаколы, штат Флорида, но поскольку она думала, что они вражеские, и пилотам удалось выжить, ей все равно дали медаль. Кроме того, мистер Сесил говорит, она пожертвовала для ВВС кучу денег.
Миссис Тисли разводит крабов, такое вот хобби. Увидев столько крабов, я спросила: они вас когда-нибудь щипали? Она сказала — да, но если так любишь крабов, они могут щипать тебя сколько угодно — ничего не почувствуешь.
26 февраля 1958
Следующая пьеса, которую играют в нашем театре, — «Тигель», она о ведьмах из Салема, Массачусетс. Мистеру Сесилу она жутко не нравится, костюмы дурацкие. Поскольку для этой пьесы не требуется прожектор, я работаю внизу на рампах.
Я водила мистера Сесила в бар «У Джонни» знакомиться с папой и Джимми Сноу, и слышали бы вы, что сказал этот дурак Джимми. Я заявила в ответ, что мистер Сесил мой друг, и если он кому-то не нравится, то пусть этот кто-то помалкивает. Ну и что с того, что мистер Сесил необычайно обходителен для мужчины? Он намного приятней, чем любой из дружков Джимми, и одет несравненно лучше, и к тому же знаком со всеми знаменитостями города.
Вчера мистер Сесил познакомил меня со своей подругой, она скульптор и родом из очень богатой семьи, но от нее отреклись. Зовут ее Пэрис Найтс. Она красивая, курит сигареты с черным мундштуком и носит армейские штаны и жемчуга. А еще нюхает табак и ругается как матрос. Пэрис — женщина с очень изысканным вкусом, если спросите мое мнение.
Видели бы вы ее скульптуры. Я знаю, что это такое, я не тупая, — сотни мужских штуковин всевозможных размеров. Отреклись от нее за то, что она пожертвовала одну из скульптур Хатисбергскому художественному музею для аукциона на Большом балу Изящных искусств. Одной женщине из комитета показалось, что она узнала в скульптуре штуку своего мужа, и она плеснула мартини в лицо Пэрис и закатила скандал. По словам Пэрис, ни о каком портретном сходстве и речи быть не может, эта тетка просто приняла желаемое за действительное.
Мистер Сесил рассказал, что, когда Пэрис жила в Нью-Йорке, у нее был роман с Марлоном Брандо. Интересно, может, одна из этих штук слеплена с Марлона Брандо?
Пэрис угощала нас вином и французским сыром «камамбер». Я впервые попробовала иностранную еду, если не считать итальянские блюда мистера Ромео и китайскую еду в ресторане «Джой Понг».
Пэрис спросила, верю ли я в свободную любовь, а я не знала, что ответить, и сказала «да». У нее были романы с мужчинами всех сортов и типов, включая восточных. Она считает, что в моем возрасте уже пора получать жизненный опыт. Честно говоря, я бы лучше подождала. Я даже с американцем еще в постели не лежала. Она ищет помощника в студию, но мне что-то не слишком хочется иметь дела с этими ее скульптурами. Может, католическая школа превратила-таки меня в ханжу?
У папы новая подружка. Хуже уже некуда. Джимми Сноу говорит, что поделать, если она такой уродиной уродилась, но это же не причина, чтобы шляться, правда? По-моему, ее просто привлекает дармовая выпивка.
11 марта 1958
Тути, Хелен и Долорес — секретарши в театре. Поскольку все они ищут мужей, я притащила их в папин бар, надеясь, что хоть одной папа приглянется и он перестанет крутить шашни с этой уродиной. Папа им не приглянулся, зато все трое в один голос заявили, что Джимми Сноу — милейший человек на свете. Джимми так стеснялся, что за весь вечер слова не смог выдавить. Тути во время танцев скакала, изображая зайчика, и на следующий день не смогла выйти на работу: натерла ноги.
