– Никаких интрижек. Мы собираемся пожениться.
Ее губы изумленно разомкнулись, но она не произнесла ни звука. Дерил тоже хранил молчание, когда к нему повернулся Грант.
– И я умнее тебя, Робинс. Ты слишком глуп и не смог увидеть в ней выдающуюся женщину. Я же приложу все усилия, чтобы любить ее так, как она этого достойна. Я уважаю ее ум и амбиции. Ее карьера будет не менее важна, чем моя. В основе нашего брака будут равноправие и дружба. Со мной она позабудет те дни, когда ты вытирал об нее ноги. – Не отводя угрожающего взгляда, Грант наконец отпустил его. – Убирайся вон. Ты и так испортил нам утро.
От облегчения Дерил чуть не свалился на пол. Быстро опомнившись, он расправил пальто и презрительно посмотрел на Шелли.
– Поздравляю, – процедил он с самонадеянной дерзостью. Потом повернулся к Гранту спиной, что оказалось ошибкой.
– Кстати, Робинс, – весело начал Грант.
– Да? – спросил доктор, резко повернувшись к нему вновь.
– Это за все обиды, что ты причинил ей, пока меня не было рядом. – Кулак Гранта рванулся вперед и с противным глухим стуком ткнулся Дерилу в живот.
Непреклонный доктор согнулся пополам, обхватив живот. Грант безжалостно схватил его за воротник, приподнял и потащил к двери, затем вытолкнул на крыльцо и отпустил, проявив уважения не больше, чем к дохлой крысе.
Потом он запер дверь, подбирая оригинальные и вполне точные эпитеты. Но при виде Шелли его лицо смягчилось. Он распахнул объятья, и через мгновение она уже доверчиво и благодарно терлась носом о его грудь.
Указательным пальцем он приподнял за подбородок ее лицо и заглянул в глаза.
– Пришлось обойтись без вина и свечей, и я не вставал на колени, но все равно – ты заметила, я сделал предложение? Давай поженимся, Шелли? – нетерпеливо прошептал он, прижимая ее к себе.
Она крепко его обняла. Зажмурив глаза и пытаясь забыть ухмыляющееся лицо Дерила, вычеркнуть из памяти его унизительные слова, она с дрожью в голосе произнесла:
– Не знаю, Грант. Просто не знаю.
Он услышал ее неуверенность, понял нежелание вновь оказаться в ловушке. Пытаясь ее поддержать, он мягко сказал:
– Пойдем погуляем по лесу. В этой комнате еще воняет Робинсом. Если повезет, на улице ты проветришь мозги и придешь к выводу, что должна стать моей женой.
– Ты такая тихая, – отметил он. По прихоти осеннего ветра ей на щеку упал золотисто-коричневый лист. Он смахнул его мизинцем и прикоснулся к каскаду волос, лежащему на его коленях.
– Я думаю.
Они отправились прочь из города по загородному шоссе и ехали в созерцательной тишине, пока Грант не припарковался возле узкой тропинки, ведущей в глубь леса.
– Давай пройдемся, – предложил он. Достав с заднего сиденья старый плед, он помог ей перебраться через неглубокую канаву и войти в лес, укрытый золотым покрывалом прохладной осенней листвы.
Они ступали по толстому мягкому ковру из опавших листьев. Даже когда они, не сговариваясь, решили расстелить плед под раскидистым дубом, он с уважением отнесся к ее потребности поразмыслить и не стал развязывать разговор.
Шелли положила голову ему на колени, уставившись на массивные ветви дерева. Она не думала о том, что произошло утром, просто наслаждалась дружелюбной тишиной, мощью его бедер под головой, шепотом его дыхания на лице.
– Думаешь о хорошем? – спросил он, наклонившись.
– В основном.
– Расскажешь?
– Я думала, что чувствую себя с тобой лучше, чем когда-либо в жизни. Понимаешь, о чем я?
– Да.
– Я хочу быть с тобой всегда.
– Не вижу препятствий, – ответил он, услышав в ее голосе страдание. Он провел пальцами по ее волосам: – Ведь я сделал тебе предложение, Шелли.
– Да, конечно, – ответила она, принимая сидячее положение, – но я не уверена, что нам стоит жениться.
– Ясно, – тихо ответил он. – Может, объяснишь почему? Мы можем это обсудить? Это как-то связано со скандалом в Вашингтоне?
– Нет-нет, – она печально покачала опущенной головой, – я же говорила, меня это мало волнует.
Он положил руку ей на спину и принялся ласково, ободряюще гладить.
– Ты боишься опять стать человеком второго сорта? – Ее растерянность сказала ему больше, чем любой ответ. Он убрал руку. – Как я уже говорил, мы будем равными партнерами. Ты считаешь, мне нужна покорная, смирная жена? Нет, мечтаю видеть рядом с собой возлюбленную и подругу, а не замученную домохозяйку. У нас будут равные обязанности по дому. Ты нашла свое место в мире и будешь развиваться. Я этим горжусь. Я хочу улучшить твою жизнь, а не забрать независимость.
Он заглянул в блестящие от слез глаза.
– Почему ты меня так хорошо понимаешь? – хрипло спросила она.
– Я гораздо старше и умнее тебя, – поддразнил он. Когда уголки ее губ дрогнули в ответной улыбке, он серьезно продолжил: – Вообще-то я не из тех мужчин, кто предпочитает держать жен на заднем плане в угоду собственному эго. По-моему, твои успехи в любой области могут только улучшить мне жизнь.
– А что, если я захочу стать президентом банка?
– Я буду рядом, чтобы поддержать тебя в трудные минуты, – его рука поправила плед и как бы ненароком нежно сжала ее ягодицу, – весьма соблазнительная перспектива.
Она покраснела, смутившись не проявления страсти, а собственного вопроса:
– А если я решу остаться дома и… И может, воспитывать детей?
– Я сделаю все, что нужно, – серьезно заявил он, хотя в его глазах плясала радость, и они казались скорее зелеными, чем серыми. – Шелли, я пытаюсь тебе сказать, что я готов на все ради твоего счастья. Я хочу, чтобы ты была со мной безумно и безмятежно счастлива. Хочу, чтобы мы были счастливы.
К его изумлению, она помрачнела и опять отвернулась.
– Шелли, бога ради, что…
– Я тоже хочу, чтобы ты был со мной счастлив, но боюсь подвести тебя, – тихо всхлипнула она.
– О чем ты говоришь? – недоуменно, разочарованно спросил он.
– Дерил сказал правду. Когда мы поженились… Я была фригидна, как труп. Не знаю, что случилось со мной в последние дни, но раньше такого всплеска эмоций у меня никогда не было. Вдруг мы поженимся, и я… тебя разочарую? Я этого не вынесу. У тебя было столько женщин и…
– Шелли, Шелли, – перебил он, повернул ее к себе, уложил на колени и принялся нежно массировать ей шею. – Ты что, всерьез восприняла болтовню этого надутого павлина? Неужели ты не понимаешь, почему он тебя так оскорблял? Он знал, что под оболочкой воспитанной девушки скрывается страстная, чувственная женщина. Я понял это десять лет назад, когда поцеловал тебя. Робинса задело и будет истязать всю его ничтожную жизнь, что он не смог пробудить в тебе скрытого огня. Он прибежал сюда сегодня не потому, что испугался за собственную карьеру – им двигало любопытство. Из-за какого-то мазохистского порыва он приехал сюда, желая собственными глазами убедиться, что чувственное существо, живущее внутри тебя, обрело свободу. Ему было достаточно одного взгляда, он все понял. Но он такой трус, что бессознательно выбрал единственную защитную реакцию – набросился на тебя с оскорблениями.
