– Да. Я не хотела жить за счет Дерила, но рассудила, что он должен мне образование. Мы пришли к решению, устроившему нас обоих.
– Можно спросить, что между вами произошло?
– Мы поженились по глупости и развелись через пять лет.
Они пересекли очередную пустынную улицу, и он спросил:
– Без подробностей?
Она посмотрела ему в глаза.
– Пожалуйста.
– Прости. Я не хотел совать нос не в свои дела. Просто я думаю, что твой бывший – полный кретин, и если я когда-нибудь его встречу, то так ему и скажу.
– Это неважно. Он получил, что хотел. Стал доктором в Оклахоме, выдающимся специалистом в своей области. Последнее, что я о нем слышала – он начал ухаживать за дочерью начальника отдела по персоналу. Дерил посчитал ее блестящей партией.
Грант пробормотал ругательство сквозь сжатые губы.
– Полагаю, ты пожертвовала образованием, чтобы работать и обеспечить ему возможность обучаться медицине.
– Да, вроде того, – ее встревожила его свирепость, – вот мой дом, – нервно сообщила она.
Он проводил ее по узкому неровному тротуару до ниши, скрывающей арочную входную дверь. Дом был сделан из темного красновато-коричневого кирпича и украшен белой деревянной резьбой. Трава и кустарники были ухожены, но двор покрылся опавшей листвой двух пеканов, растущих по сторонам от дорожки.
– Чудесно, Шелли, – восторженно проговорил Грант.
– Правда? Мне тоже здесь сразу понравилось. Уже жалею, что после обучения придется уезжать.
– И куда ты отправишься? Есть какие-нибудь перспективы насчет работы?
– Пока нет, но следующей весной начну рассылать запросы и резюме. Думаю, придется обращаться в большие города, чтобы отыскать достаточно крупный банк. Все-таки специальные подразделения для клиенток-женщин могут себе позволить не все банки.
Под конец речи ее голос зазвучал совсем тихо. Ее нервировал его взгляд, неотступно следящий за движением ее губ.
– Спасибо за… – начала она.
– Шелли, неужели тебе совсем не интересно? Ты так и не спросила, почему богатая красивая дочь сенатора совершила самоубийство. Многие считают, что по моей вине.
Вопрос обескуражил ее. Она не ожидала, что он захочет обсуждать причину своего отъезда из Вашингтона вот так сразу и так откровенно. Конечно, ей было любопытно. Целой стране было любопытно. Когда в прессе появилось сообщение о самоубийстве одной из самых впечатляющих вашингтонских красоток, все были в ярости.
За несколько месяцев до смерти у Мисси Ланкастер и Гранта Чапмана завязались близкие отношения. Сенатор Ланкастер из Оклахомы одобрял их казавшийся перспективным роман. Когда девушку нашли мертвой в ее квартире в Джорджтауне, окружавший их пару мыльный пузырь очарования лопнул. Причина смерти – передозировка снотворного. Грант Чапман был немедленно вовлечен в это дело. Все решили, что он разбил ей сердце, и он был немедленно уволен из администрации сенатора.
Чапман был вынужден подать на сенатора в суд за нарушение контракта. Службы новостей всех телевизионных каналов ликовали. Что может быть лучше обнаженной девушки, найденной мертвой в своей постели с запиской в руке: «Счастье мое, прости, что я слишком сильно тебя любила. Если мы не можем быть вместе, я хочу умереть». Плюс ко всему вскрытие показало, что Мисси Ланкастер была беременна. Публика жадно обсасывала мельчайшие подробности произошедшего.
Грант выиграл дело, но уволился сразу после судебного решения. Возможно, кто-то и назвал бы его подонком, но уж дураком он точно не был. Он прекрасно понимал, что в Вашингтоне его карьера обречена.
– Мне было тебя жаль, – наконец сказала она.
Он резко засмеялся.
– Наверное, в этой стране ты была единственной, кто пожалел меня, трусливого подлеца. Разве ты не думала, что слухи могут быть правдой? Что я развращаю девственниц? Или что в утробе самоубийцы погибло мое дитя?
Не выдержав грубости и потока злых вопросов, она сделала шаг назад, и он сразу пожалел о сказанном. Он провел рукой по волосам и тяжело вздохнул, потом посмотрел под ноги, на кирпичный пол крыльца.
– Прости, Шелли.
– Не извиняйся. Я понимаю, как тебе тяжело. Неважно, что произошло между тобой и Мисси Ланкастер – вы оба оказались жертвами.
Он попытался улыбнуться.
– Где только ты была раньше? Мне бы пригодилась твоя поддержка.
– Со временем все пройдет. Люди обо всем забудут.
– А ты?
Он положил книги на край крыльца и приблизился к ней еще на один шаг.
– Что… Что я?
– Забудешь ли ты, что я был вовлечен в скандал с молодой девушкой, хотя хранил воспоминание о другой, которую поцеловал десять лет назад?
Хоть бы одно движение, какой-нибудь звук рассеяли тяжелую тишину, повисшую между ними. Но ничто на свете не могло отвлечь ее от него. Высокий широкоплечий, он заполнил собой все пространство. Она вдыхала тонкий древесный аромат его одеколона, слышала, как сильно бьется его сердце.
– То, что случилось в Пошман Велли, было случайностью, – пролепетала она.
– Да? – мягко спросил он. – Я твердил себе это много лет, но, увидев тебя вновь, мне пришлось признать: скорее всего, это не так. Возможно, я не столь объективен. Возможно, тогда я увидел в тебе женщину, которой ты стала теперь. Шелли…
– Нет! – Он придвинулся еще на шаг, но она отпрянула. – Нет, Грант.
– Почему?
– Почему? Потому что обстоятельства не изменились.
– Шелли, это не причина. Сколько тебе лет? Двадцать шесть? Двадцать семь? Мне тридцать пять. Если бы я не был твоим преподавателем и мы бы встретились на коктейльной вечеринке, ты бы не придала разнице в возрасте никакого значения.
Она сцепила руки, пытаясь унять дрожь. Или чтобы не прикасаться к нему? Удержаться и не убрать у него со лба прядь седеющих волос? Не положить ладонь на лацкан пиджака?
– Дело не в возрасте, а в статусе. Я все еще твоя ученица.
– Это имело значение в Пошман Велли, но не здесь и сейчас. Теперь мы оба совершеннолетние. Я считаю, наша обязанность перед собой и друг другом – убедиться, что тот поцелуй был всего лишь случайностью, а не предвестником чего-то большего.
Он подошел и положил ей на плечи свои сильные руки.
– Пожалуйста, не надо. Молчи.
– Послушай, – страстно заговорил он вновь, прижимая ее к стене, – твое появление в аудитории было словно глоток свежего воздуха. После болота, в которое превратилась моя жизнь, ты стала напоминанием о лучших, счастливых днях. Я всегда помнил тот декабрьский вечер, но в круговороте жизни воспоминания о том страстном порыве потускнели. Узнав тебя, я снова вспомнил переживания и влечение, испытанные десять лет назад. Запретный плод, как известно, сладок. Я хочу поцеловать тебя вновь, Шелли. И пусть моя карьера летит к чертям. Успех и богатство так непостоянны и быстротечны. Что случится, если кто-то осудит нас? Я устал угождать окружающим. Оно того не стоит. Я поцелую тебя, Шелли, и мне абсолютно нечего терять.
