– Зоя, успокойся…
– Слушайте, но это невозможно! Зоя, перестань. Ни к чему все эти оправдания! Лена, да скажи ей!
– Я должна высказаться! – повысила голос Зоя. – Я знаю, что за моей спиной говорит Полина, но я не хочу больше делать вид, будто мне все равно, я не хочу повторять эту мантру – «собака лает, караван идет»! Потому что Полина уже перешла к открытым действиям, она опасна. Вы вот, например, в курсе, как мы познакомились с Лукой? А я сейчас расскажу… Это к тому вопросу, почему я упала в обморок, кстати.
– Зоя, у тебя истерика.
– Зоенька, мы полностью на твоей стороне…
В гостиной творилась неразбериха. Кто-то внимательно слушал Зою, кто-то перешептывался, кто-то умолял ее успокоиться, кто-то с брезгливой гримасой говорил, что это отвратительно – выворачивать грязное белье на публике…
Но Зою, словно поезд без тормозов, стремительно несло вперед. Она сообщила публике, как Полина подослала к ней Луку, как Лука признался во всем – именно здесь, в квартире Болконской, как Полина возненавидела Луку за то, что он влюбился в Зою… Конечно, Зоя позволила себе в этих признаниях много лишнего, но она слишком долго молчала.
Рассказала молодая женщина о том, как Полина отбила у нее Илью и как Зоя простила подругу. Рассказала, сколько она сделала для Полины… И чем все это закончилось, какими несправедливыми обвинениями.
Пожалуй, рассказ Зои являлся исповедью. И, рассказывая, она понимала, что поступает не вполне разумно, афишируя свою личную жизнь, что многие не поверят ей, а другие – сочтут эту исповедь неприятной и ненужной… Но она пыталась объяснить, что помогала Полине, прощала подругу вовсе не для того, чтобы получить благодарность или прослыть благодетельницей, нет.
– …я сама виновата, – говорила Зоя. – Я задушила Полину своей заботой. Она, наверное, чувствовала, что слишком мне обязана. Она в последнее время хотела от меня освободиться. И натворила все вот это…
– Точно-точно! – вдруг воскликнула Галя. – Ты и в институте с ней все время возилась, я помню. Как в советские времена, когда отличница брала шефство над двоечницей. А кому охота всю жизнь чувствовать себя двоечницей, ощущать себя по гроб жизни обязанной…
– Зойка, я тебе сочувствую, но насчет Полины ты не права… – поморщился Неверов. – Ты вот сейчас все так выставляешь, будто Полина без тебя и шагу не могла ступить. А она вполне самодостаточная, умная, талантливая женщина. Вы обе виноваты, если уж на то пошло.
– А я о том и говорю, – кивнула Зоя. – Я как мать Тереза была для Полины. И я поняла свои ошибки. Я теперь совершенно иначе смотрю и на дружбу, и на человеческие взаимоотношения… Но не кажется ли вам, что Полина слишком жестоко наказала меня за это?
– Зато ты запомнила урок навсегда, – холодно произнесла Лена Болконская, все это время внимательно слушавшая Зою.
– Типичная история, – громко резюмировала Люба и поправила на груди кружевное жабо. – И ты, Зоя, не последняя, кому друзья плюнули в душу. Но знаете что, господа? – с иронией произнесла она. – Кому как, а я теперь Полине руки не подам. И ходить сюда не буду, если ты, Лена, станешь приглашать сюда ее. Да, ты развела по разным углам Полину с Зоей, но Полина продолжает приходить в «салон», и ты ее принимаешь… И она говорит о Зое нехорошие вещи…
– Самое тяжелое обвинение – это обвинение в плагиате, – сказала Мира. – Остальное все – лирика, и знать не хочу, уж прости меня, Зоя, кто там с кем спал, кто не спал… Конечно, гадко, что Полина приказала избить Луку, это за пределами нравственности… Но меня это не должно касаться. А вот обвинение в плагиате, да еще столь необоснованное… За подобные финты надо выкинуть Полину из нашего сообщества.
– Дамы, дамы, ну какие же вы жестокие! – схватился за голову Аркаша Неверов.
– Ты права, Мира. И тебя, Любочка, я поддерживаю, – возвысила голос Лена Болконская. – Зоя, милая, я так тебя понимаю! В самом деле, надо принять решительные и жесткие меры. Поскольку я здесь хозяйка, заявляю – отныне в «салоне» Полины не будет. Кто хочет – общайтесь с ней на другой территории, тут я не вправе диктовать свою волю, но сюда Полине теперь вход заказан.
* * *
В один из вечеров Полине позвонил Аркаша Неверов и опять принялся гундеть о своей неземной любви и о том, что им надо бы снова сойтись…
Когда-то Полине нравился Неверов. Но потом она в нем разочаровалась. Вечный мальчик, несмотря на импозантную бородку и почтенное брюшко. Слишком сентиментальный для мужчины, слишком чувствительный. Да, он влюблен, он готов на многое ради любви, но при всем при этом – очень высокого о себе мнения.
И между слов всегда эти намеки на то, что он может осчастливить, сколько готов потратить и чем пожертвовать. Вот и сейчас рассказывал Полине, что приобрел квартиру, которой нужна хозяйка, намекал, что не откажется содержать детей Полины…
С одной стороны, Аркаша – уникум. Мало кто из современных мужчин готов хоть копейку потратить на чужих детей, добровольно согласен поселить женщину на своей законной жилплощади. Но Аркаша, насколько его понимала Полина, не от щедрот душевных старался. Он – покупал Полину. И это гадко… Умный, хитрый, сентиментальный дядька. А купил бы – потом требовать много чего начал и диктовать свои условия, и ждать неуемной благодарности – а то Полина его не знала…
Лука очень оскорбил ее, когда предложил держаться Неверова. Словно она какая-то несамостоятельная женщина, не способная прожить без мужской поддержки!
Полина довольно резко поговорила с Аркашей. Окончательно ссориться не стала, нет, просто дала понять, где его место. А тому и радость – чем больше Полина его мучила, тем нежнее и настойчивее он становился. Мазохист, что ли?
В конце разговора у Аркаши проскользнула странная фраза… Он намекнул, что путь в «салон» Болконской ей заказан. Подробности так и не удалось выведать!
Полину снедали любопытство и гнев. Почему ей путь к Болконской заказан? Что за ерунда?!
Не выдержав, молодая женщина немедленно позвонила Болконской. Та говорила сухо, иносказательно, но тем не менее буквально сразила Полину новостями.
Оказывается, днями ранее в «салоне» появилась Зоя и целую речь толкнула на публику, какая она, Полина, оказывается, неблагодарная свинья и интриганка. И что-то там про плагиат, про Луку, про Илью… В общем, как поняла Полина, Зоя вывалила на публику ВСЁ.
– …Ты понимаешь, Полина, большинство моих гостей были вчера на стороне Зои. Я пыталась остановить ее, но… История неприятная и скандальная. Прости меня, конечно, но ты отныне стала персоной нон грата… Я к тебе очень хорошо отношусь, но не удивляйся, если от тебя многие отвернутся. Мы живем в обществе, мы зависим от него! Если я продолжу приглашать тебя в «салон», то многие известные люди порвут со мной отношения, а оно мне надо? Я уж лучше тобой одной пожертвую, прости меня за прямоту…
Ошеломленная, сраженная, Полина нажала на отбой, не в силах больше слушать эту старую ханжу.
