Губы Захара непроизвольно дрогнули: Инна угодила в болевую точку. Связь незамужней женщины и холостого мужчины в стае не осуждалась. Все-таки они были волки и исходили из своего природного естества. Женщина всегда пытается найти себе достойного избранника, от которого родятся настоящие поединщики. А потому ничего удивительного, что женщины стаи, не стесняясь, волокли очередного партнера в лес, чтобы на сырой земле узнать его энергетику. Но то было в стае… Если же избранник оказывался чужаком, то такую женщину община отторгала навсегда. Нечто подобное должно было произойти и с Инной, откройся истина.
— Расскажи, — негромко попросил Захар.
В глубине души он надеялся, что избранником Инны окажется кто-нибудь из стаи, например «бета». Он давно уже посматривал на Инну, а однажды даже признался Захару, что если бы выбор девушки пал на него, то он был бы счастлив.
— Он не из стаи, — сказала Инна страшную правду с некоторой мстительностью.
Захар лишь слегка пожал плечами, как бы утверждая: «Меня это не касается». Докатись новость до ушей волхва, так тут же лопнет последняя ниточка, что еще связывала Инну со стаей.
— И где же ты с ним… познакомилась?
— Я познакомилась с ним в баре. Ты можешь гордиться… Я пришла туда для того, чтобы залить вином свое одиночество после расставания с тобой. Как только ты ушел, я тут же поняла, что ты больше не вернешься… Он принял меня за обыкновенную шлюху из ресторана. А потому и поступил со мной, как со шлюхой. Ты можешь мне не верить, но и я вела себя соответствующим образом, вытворяла такое, чего ты от меня никогда бы не ожидал. — Маркелов почувствовал, что его лицо болезненно дернулось: Инна по-прежнему была дорога ему. — А знаешь, что произошло дальше? — Щеки женщины полыхали. — Чего же ты молчишь, «альфа»?! — спросила Инна яростно. — Ты хочешь знать все правду?
— Поделись, если тебя это сумеет успокоить, — как можно безразличнее отреагировал Маркелов.
Резко поднявшись, Инна подошла к шкафу, распахнула дверцу и, достав из глубины небольшую шкатулку из темно-желтого капа, поставила ее на стол.
— Вот, взгляни! — Подняв крышку, она вытащила из шкатулки сто долларов и протянула их Захару. — За мои труды мне дали кучу денег! Я их честно заработала. Вот такая теперь цена твоей Инночки.
Лицо Захара страдальчески перекосилось. Вытянув стодолларовую купюру, Маркелов вынул зажигалку и, чиркнув колесиком, поднес пламя к купюре. Синее пламя попробовало купюру на ощупь, облизав ее со всех сторон. Через секунду огонь охватил ее всю. Инна молча наблюдала за Захаром, кажется, она что-то начинала понимать. Когда уже невозможно было держать деньги в руках, Захар положил купюру в пепельницу и молча глядел, как гаснут последние огоньки.
— Все! Теперь от твоего греха ничего не осталось, — уверенно объявил он. — Ты — земля, а я — небо. Друг без друга они не существуют, и мы с тобой единое целое.
Инна отвернулась, на ее лице Маркелов заметил слезы.
— Прости… Я виновата перед тобой.
— Все прошло. Успокойся. Мы будем опять вместе. Иди ко мне, — Захар протянул руки.
— Я перед тобой виновата, — Инна спрятала лицо на его плече. — Прости меня… если сможешь.
Широкая ладонь Захара аккуратно легла на ее макушку, он бережно погладил ее.
— Успокойся. Теперь все будет хорошо.
Звонок по мобильному прозвенел в самый неподходящий момент. Взглянув на экран, Маркелов понял, что это «бета».
— Извини, — мягко отстранил девушку Захар. — Надо ответить. — Включив телефон, отозвался: — Слушаю тебя.
— Ты оказался прав… по поводу клиента на пятом этаже. Он ждал тебя. Гнездышко было оборудовано весьма толково. Видно, ему было запрещено выходить, чтобы не засветить логово, так что холодильник был затарен под самую завязку. При нем — солидная австрийская винтовка с оптикой…
— Как ты его достал? — перебил Захар.
— Все очень просто. Позвонил в дверь пару раз. Ведь не мог же он не подойти, так ведь?
— Разумеется.
— А когда он подошел вплотную, чтобы получше рассмотреть меня, я пшикнул одной гадостью через замочную скважину. Потом подобрал ключи и вошел.
— Он живой? — поинтересовался «альфа».
— Извини, накладочка вышла… Передозировка! Сердечко не выдержало. Но чуть потолковать с ним я успел.
— Узнал, как его звали?
— А как же! Лев Михайлович Белый. Работает в «Плутосе», точнее — работал. Псевдоним — Канарис.
— Ты уверен? — скрывая волнение, спросил Маркелов.
— На все сто! Он сказал, что узнал тебя, когда ты…
— Дальше! — перебил Захар.
— Он успел сказать, что после выстрела должен был позвонить некоему Петру Сидоровичу и сказать, что клиент не из болтливых. Телефончик на всякий случай я записал, — удовлетворенно доложил Лука.
— Так и сказал — Петру Сидоровичу? — переспросил Маркелов.
— Да.
— Хорошо, — удовлетворенно сказал Маркелов, посмотрев на девушку.
Инна, освободившись от его объятий, села на стул и, отвернувшись, о чем-то думала. Страдает девочка. Неудивительно. По-другому быть не могло.
— Но не это главное, — бодро продолжал «бета», — оказывается, он офицер ФСБ.
Это была новость! Внутри сделалось холодно. Значит, нити идут на самый верх и кого-то действительно очень не устраивает нынешняя ситуация вокруг «Плутоса».
— Ты уверен? — настороженно спросил Захар.
— На все сто! Для того чтобы перепроверить, я вколол ему дополнительную дозу, он даже не дернулся.
— Ты считаешь, что он выполнял приказ?
— Он не успел ответить. Не исключаю и того, что просто подрабатывал. Может, у него хобби такое — стрелять в людей в свободное от основных обязанностей время?
— Что ты с ним сделал?
— Не тащить же покойника на себе через весь город, так ведь? — возмущенно ответил Лука. — Разрубил его в ванной на куски да сунул в холодильник. Лето! А покойнички — вещь скоропортящаяся. Пусть полежит, пока его не хватятся.
Лука был изобретательным парнем, а, кроме того, нервы у него были железные. Маркелову порой казалось, что он действует как робот. Но в данной ситуации надо отдать ему должное — это был единственно верный поступок.
— Хорошо. До связи.
Маркелов в задумчивости сунул трубку в карман. Больше всего в этой истории ему непонятна была позиция Петра Сидоровича. Получалось, что Захар ему больше не нужен. Вот только кто он теперь для него: опасный свидетель? Или все дело в пресловутой человеческой жадности — не пожелал делиться?
— Случилось что-нибудь серьезное? — повернувшись, спросила Инна. В ее голосе Маркелов услышал тревогу.
Как объяснить ей, что в течение последних суток его чуть дважды не убили, а сам он пристрелил, кажется, троих. А еще через сорок восемь часов его должны будут подставить под винтовку снайпера. И то, что они сейчас вместе, — это всего лишь заслуга богов, которые встали на его защиту.
