Женщины по своей природе не только привязчивы, но и чрезвычайно ревнивы. Маркелов не однажды ловил на себе изучающий взгляд Киры Губановой — секретаря Беляева. Взгляд этот не походил ни на один из тех, каким женщины наделяют понравившегося им мужчину. В данном случае присутствовало нечто иное. И только проанализировав ситуацию, он сделал для себя интересное открытие: Кира ревнует его к первому лицу компании. Однако!
Странно было, что она совсем не подпускает к себе мужиков (и это с ее-то внешними данными!), словно бережет себя для единственного. Маркелов не раз был свидетелем того, как мужички, лихо гарцуя перед ней, пытались заполучить ее благосклонность. Но, насколько ему было известно, они только напрасно отбивали себе копыта. Да и сам Маркелов, как известно, не преуспел в завоевании ее благосклонности.
Возможно, плановик Кудрявцев был из тех редких счастливчиков, кому все-таки удалось подержаться за ее талию. Теперь был черед Захара. Помня о прошлом неудачном ухаживании, метать понапрасну бисер Маркелов не желал. Следовало действовать наверняка. Выбрав время, когда Беляев отсутствовал, Маркелов вошел в приемную. Как известно, самая правдивая реакция — это первая. Маркелов невольно испытал удовольствие, когда брови Киры, слегка дрогнув, сошлись на переносице. Потребовалось две долгие секунды, прежде чем ее лицо приняло прежнее бесстрастное выражение. Маркелов невольно хмыкнул: «Не любите вы меня, государыня, а ведь нам с вами вместе предстоит работать».
Не сказав ни слова, Маркелов устроился на соседнем стуле, продолжая буравить Киру откровенным взглядом. Ресницы ее слегка дрогнули — спокойствие давалось ей нелегко. Есть весьма неплохая пословица: пускай женщина любит или ненавидит тебя, лишь бы никогда не оставалась равнодушной. Сейчас как раз тот самый случай. Интересно, какая из крайностей присутствует на этот раз?
— Как здоровье? — спросил Маркелов.
Подняв подбородок, Кира ответила с некоторым вызовом:
— А что, разве я плохо выгляжу?
Маркелов улыбнулся — эта женщина умела держать удар.
— Нет, Кира, выглядите вы просто потрясающе. Но вот я слышал, что у вас родственник часто болеет.
— Вот как, — пожала плечами девушка, — и кого же вы имеете в виду?
— Я говорю о вашем родном дяде… Его зовут дядя Ваня. Я не ошибаюсь?
Маркелов всегда считал, что женщины плохие разведчицы, — беда в том, что их неудержимо захлестывают эмоции. Им трудно справиться со своими переживаниями. Они легко бросаются из одной крайности в другую.
Маркелов ожидал увидеть на лице Киры смятение, бурный всплеск переживаний, надеялся, что ее лицо покроется смертельной бледностью или, наоборот, зальется краской смущения. Однако ожидания не оправдались — лицо ее не изменилось, только брови самую малость поднялись.
Маркелов невольно улыбнулся. Крепка! Затянувшееся молчание, похоже, ее ничуть не тяготило. Ничего такого, что свидетельствовало бы о панике или хотя бы о внутреннем смятении.
— Вот как, — наконец отозвалась Кира, — значит, вы с ним тоже знакомы. Не ожидала.
Холодный тон свидетельствовал, что она и дальше намерена держать его на дистанции. Губы Маркелова тронула кривая улыбка: «В царской России таких, как ты, называли „подошвами“. Вот только силенок у тебя маловато, чтобы тягаться с волкодавами».
— Признаюсь, я тоже не ожидал, — скупо улыбнулся Захар. — С дядей Ваней мы встретились не далее как вчера вечером и подняли за ваше здоровье чарку, — Маркелов внимательно посмотрел на нее. Разговор начинал слегка забавлять его.
Судя по тому, как держалась женщина, она уже давно перечеркнула свою прежнюю жизнь. Начала, как говорится, с чистого листа. И уж тем более не предполагала увидеть в роли вербовщика своего сослуживца и неудачливого воздыхателя.
Правый уголок ее рта приподнялся в презрительной усмешке, и Кира все тем же холодным тоном произнесла:
— Мне это очень лестно…
Губанова говорила медленно, слегка растягивая гласные, четко выговаривая при этом каждое слово. Всем своим видом она как бы утверждала: «Моя личность находится вне всяких подозрений». Близость к Беляеву позволяла ей завышать свою самооценку, следовательно, придется вносить в это кое-какие коррективы. Твердый холодный тон указывал на то, что воля к сопротивлению у Киры весьма незаурядна.
— С вашим… дядей мы очень много беседовали. Симпатичный мужик! Он рассказал мне о вас много занятного. Говорил, что вы девушка очень принципиальная, инициативная. — Руки Киры дрогнули, а затем сцепились в прочный замок — явный признак внутреннего напряжения. А Захар все тем же безмятежным голосом продолжал гладить ее по нервам: — Говорил, что вы любили писать сочинения. Отмечал, что почерк у вас ровный, красивый. Он хранит все ваши сочинения, и когда хочет поднять себе настроение, то перечитывает наиболее интересные из них.
Кира слегка отодвинулась от Маркелова и с явной враждебностью спросила:
— Чего вы от меня хотите?
Нет, девушка еще не сломлена.
— Вот что я тебе хочу сказать! — жестко заговорил Маркелов, стиснув челюсти. Подобная перемена тональности эффективно действует даже на самых крепких мужиков, а что говорить про девушку, обласканную мужским вниманием. — Ты, видно, так и не поняла, с кем имеешь дело!
— Послушайте…
Странно, что у нее хватило духу перечить ему (видно, кабинет Беляева, что находился от нее на расстоянии вытянутой руки, придавал ей дополнительные силы). Пришлось обратиться к шантажу. Метод старый, но весьма эффективный.
— Как ты думаешь, захочет ли тебя держать Беляев, если узнает, что ты работала на ФСБ?
Кира сидела неподвижно. Внешне как будто ничего не произошло, но Маркелов видел, как непросто дается ей спокойствие: зрачки то сжимались до крохотных точек, то расширялись. Кира еще не сказала ни слова, но Маркелов уже понимал, что внутри ее произошел слом. Такой, как раньше, она уже не будет никогда. Прежнюю Киру она будет напоминать разве что красивой оболочкой. Маркелов был уверен: если он сейчас поманит ее пальцем в свой кабинет и прикажет раздеться, вряд ли у нее хватит воли, чтобы воспротивиться его приказу.
— Я вас поняла, — натянутым, но одновременно спокойным голосом отреагировала Кира. — Что вы от меня хотите?
— Мне нужно знать, в каких отношениях ты была с Кудрявцевым, — жестко сказал Маркелов, не сводя с нее давящего взгляда.
— Он за мной ухаживал, — кротко ответила Кира.
— Я не спрашиваю тебя о том, ухаживал он за тобой или нет, я хочу знать, спала ли ты с ним?
Ломать нужно сразу, потом сделать это будет значительно труднее.
— Да, — кивнула Кира после некоторого колебания, — если для вас это очень важно.
— Как давно вы с ним этим занимаетесь?
Кира фыркнула:
— Если вас интересует количество раз, то я не считала, но мы с ним встречались полгода.
