– А то! В курсе всех дел, что называется. С полоумной-то мы дверь в дверь жили.
– А звали ее как?
– Жанной вроде бы. Ночью ее прирезали. Батя видел, как трупяк ее санитары в мешке выносили.
Василий Петрович чуть не подпрыгнул на месте от восторга. Вот повезло! Сел на лавочку к двум парням, которые лучше всех тут были осведомлены о том, что интересовало сыщиков. Он навострил уши и даже Алену в бок пихнул, чтобы она тоже слушала. Но Алена была увлечена разговором старух, к которым сидела ближе, так что она от мужа только отмахнулась. И немного обиженный на нее Василий Петрович стал слушать парней в одиночку.
Вот только парни заблуждались, считая, что Жанну убили в ее квартире. На самом деле в ее квартире был убит совсем другой человек, но Василий Петрович решил, что поправки на эту неточность в рассказе свидетеля он сможет сделать и сам.
– Сначала труп из квартиры в мешке вынесли, – продолжал парень. – А потом, батя говорит, полиция по квартирам пошла. Спрашивали, кто и чего сегодня ночью необычного видел. Да не угрожал ли кто хозяйке семнадцатой квартиры. Да не было ли у нее знакомств каких-либо подозрительных? Ну, одним словом, что обычно в таких ситуациях спрашивают, то и они спрашивали.
– Ну, понятно, – с важным видом кивнул второй парень, как будто бы и впрямь был дока в полицейских расследованиях. – И чего узнали?
– Про мужика того с усами и узнали.
– А хрен им было это не узнать! Он тогда на весь дом засветился. Такое не скоро забудешь.
– И главное, на вид совсем смирный дядька. В кепочке. Сухонький. Глянешь, так он и мухи не обидит. А как он тогда на нее кинулся! Точно тебе говорю, если бы ее не спасли, то она бы вниз шмякнулась.
– Невысоко лететь, четвертый этаж всего. И внизу травка.
– Ну, как сказать. Да и травка там вперемешку с оградками. Об металл так можно приложиться, что череп напополам.
Это замечание заставило его приятеля заметить:
– Так это же почти год назад случилось.
– Ну и что? Недавно этот тип снова возле нашего дома ошивался. И снова с угрозами.
– Вот этого я не знал.
– Теперь знай.
– А бабу эту зарезали, говоришь?
– Ага. Прямо дома и зарезали!
Зарезали, да только не дома, а в ресторане. Василий Петрович хотел сказать это вслух, но воздержался. Пока что показания свидетелей ничем не помогали дяде Пете, а только еще глубже подталкивали его к краю пропасти.
– А в квартире как? – вновь заговорил парень.
– Обыск был.
– Понятно, ну а пропало-то чего?
– Это да! Ограбление было.
– Чего вынесли-то?
– Деньги, похоже, у хозяйки пропали. Батя слышал, что полицейские между собой обсуждали, что сейф открытый стоит и пустой. Из него, судя по всему, большие деньги исчезли.
И не успел Василий Петрович намотать на ус услышанное, как парень прибавил:
– И знаешь что странно? Полицейские сказали, что все драгоценности и золото, что в сейфе лежали, вор не тронул, а вот верхнее отделение для денег обчистил. Пусто там, ни единой бумажки не осталось.
– А еще чего взяли?
– Ничего. Техника и прочее все на своих местах, где и стояло. Понятые у покойницы в квартире бывали, они и подтвердили, что, на их взгляд, все ценные вещи на месте.
– А кого они понятыми позвали?
– Батя говорит, из первой квартиры пришли. Больше никого желающих не нашлось.
– А твой батя чего же не пошел? Ему-то всяко ближе, чем с первого этажа людям пёхать.
– Так когда менты ему звонили, он в туалете сидел, дверь открывать не пошел. А когда вышел, так уже у полиции другие понятые были.
– Да, не повезло твоему бате. Можно сказать, «просидел в туалете» он свое счастье!
И оба парня расхохотались на два голоса, явно находя эту шутку весьма остроумной.
Василий Петрович уже хотел встать, чтобы пойти к этим самым понятым из первой квартиры, побеседовать с ними, но один из парней неожиданно вновь произнес:
– Только мое мнение, тот мужик с усами может быть и не при делах, хотя, говорят, видели его снова возле нашего дома.
– Раз видели, значит, и впрямь тут был. Значит, он и зарезал бабу.
– А того красавчика, который ее на своей тачке несколько раз до дома подвозил, забыл? Ты еще сказал, что такой «крузак», как у него, меньше чем два ляма стоить никак не может!
– Да, машина у того мужика классная была, – мечтательно протянул приятель и, оживившись, воскликнул: – Кстати, я такую же за «Рыбьим брюхом» видел.
– Серьезно?
И приятель внимательно посмотрел на свою почти что опустевшую бутылку. Видимо, ее вид вызвал в мозгу начинающего алкоголика какие-то мыслительные процессы, которые подвигли его на определенные вполне выводы.
– А не сходить ли нам туда? – многозначительно проговорил он. – На машину глянем, а заодно и пивка выпьем разливного.
– И то дело! – оживился приятель. – А то у меня уже от этих консервантов, или что они там в бутылочное пиво пихают, чтобы оно не портилось, изжога началась. А в «Рыбьем брюхе», мне Гришка рассказывал, они вчера свежее пиво получили, только что с завода.
Мысль о свежем пиве показалась этим двоим настолько привлекательной, что они немедленно поднялись с лавки и отправились в «Рыбье брюхо», пивной бар, находящийся неподалеку.
Едва они ушли, как Василий Петрович поднял свою жену и поторопил ее словами:
– Я знаю, с кем нам нужно поговорить в первую очередь. Идем!
Василий Петрович имел в виду понятых, при которых происходил осмотр квартиры покойной тетки Жанны. Однако, когда они с Аленой пришли к их квартире, они обнаружили дверь полуоткрытой, и даже на лестничной клетке были слышны голоса, доносящиеся из квартиры. Поняв, что Залесный с Ингой уже опередили их, Василий Петрович невольно поморщился. Он привык во всем быть первым, а тут ему было неуютно. Он чувствовал, что более резвый Залесный постоянно опережает его на полкорпуса.
Тем не менее они с Аленой тоже вошли внутрь. Залесный с Ингой беседовали с благообразной пожилой супружеской парой. В квартире было небогато, главной роскошью тут являлась обширная библиотека, занимавшая почти всю стену. Старички отреагировали на появление еще пары сыщиков миролюбиво и только заметили, что никак не ожидали, что у их соседки столько родни.
– Потому как с Володей они вдвоем жили, мы не видели, чтобы кто-то из родственников к ним особо ходил.
Но Алена знала, что нужно ответить, и ответила, не смутилась:
– Это потому что покойница все боялась, как бы родственники на имущество дяди Володи претендовать не стали, вот и постаралась ограничить, насколько возможно, наши визиты к нему. Ну а уж после смерти дяди Володи родственники и сами на нее обиделись. Она ведь все себе одной присвоила.
