– Договорились встретиться в это время, – тут я взглянула на часы и набрала номер мобильного, прикидывая, что буду врать Таньке. Но врать не пришлось: ее телефон был отключен. – Странно, – послушав приятный голос, сообщавший об этом, заметила я. – Ведь договаривались… – и добавила с горечью для затравки: – В последнее время подругу не узнать.
– Что да, то да, – с готовностью кивнула женщина, судя по их дружбе с Томой, она, скорее всего, работала помощницей по хозяйству в доме напротив, на хозяйку точно не походила. – Вы Татьяне не говорите, что Тома ко мне зашла. Не приветствуют у нас это. Мои-то сейчас в Испании, время свободное есть… решили чайку попить…
– Не беспокойтесь, да и Таня, думаю, не стала бы возражать.
В ответ на это обе женщины поджали губы.
– Когда у нее Варвара работала, они точно родные были… – добавила я.
– Ага, – хмыкнула тетка, – а потом она Варвару в один день рассчитала. Пинком под зад и на улицу.
– Да ладно, Рая, чего ты, – забеспокоилась ее приятельница.
– Извиняюсь, с языка сорвалось.
– Раиса Дмитриевна ничего плохого в виду не имела, – улыбнулась Тома. – О хозяевах завсегда судачат.
– Мне Татьяна сказала, что Варвара сама уволилась. С внучкой сидеть надо.
– Откуда ж у нее вдруг внучка взялась? – хмыкнула Раиса. – Варвара на моей кухне слезами давилась. Пять лет отработала, с хозяйкой душа в душу, и вдруг не мила стала. А потом и вовсе сказала: «Увольняйся». Это после похорон сестры в нее точно бес вселился. Раньше со мной любила поговорить, а сейчас нос задерет и проходит мимо, словно не заметила.
– Мы с ней тоже редко видимся, – пожаловалась я. – Вот, приехала, как договаривались, а ее нет… Многие из наших друзей на нее жалуются. Вы простите, что я спрашиваю, но разное болтают… будто у Тани мужчина появился. Он ее против всех и настраивает. Не знаем, что он за человек, и боимся, не заманят ли в какую секту, – добавила я драматизма.
– А что, запросто, – кивнула Раиса и выжидательно уставилась на подругу.
– Никого я в доме не видела, – пожала та плечами. – Ни мужчин, ни женщин. Не ходит к нам никто. Муж приезжал два раза, но она ему даже открывать не велела, сказала, с адвокатом разговаривай. Уж он под дверью и так, и сяк, уговаривал, но она к себе ушла, и все… Ну, и в воскресенье приходил мужчина. Она его Димой называла. Видный такой. Вот его пустила, пробыл он с час. Ушел довольный, а она сердилась очень и сразу начала звонить кому-то, слов-то я не слышала, но ясно было, что здорово злится.
– Дима? – переспросила я и попыталась максимально доходчиво описать внешность Шевчука.
– Он, он самый, – кивнула Тома.
– И он точно был здесь в воскресенье?
– Был, часов в одиннадцать, утром.
– А вы ничего не путаете?
– А чего мне путать? Говорю, никто к нам не ходит, и вдруг гость – событие. Как забудешь?
– Он уехал довольный, а она принялась звонить… – повторила я и смущенно улыбнулась, не дай бог тетки заподозрят неладное. – А женщину, которая по хозяйству помогала ее сестре здесь в последнее время, случайно, не видели?
– Нину, что ли? – спросила Раиса.
– Вы знакомы?
– Она Варвару подменяла, когда та заболела. Давно… года три назад. С тех пор и не встречались, – она вопросительно взглянула на подругу, та отрицательно покачала головой.
Я поняла, что пора прощаться, похвалила цветы возле соседнего дома и сдуру брякнула, что к Таньке позднее зайду. Тетки отправились восвояси, и мне надлежало сделать то же самое.
– Как успехи? – спросил Протасов без особого интереса.
– Димка был здесь незадолго до своей кончины, – взволнованно начала я. – А Танька врала, что давно его не видела. С какой стати?
– Этот вопрос стоило бы задать твоей подружке.
– Отсюда он со всех ног бросился ко мне. Что такого он узнал от Таньки?
– Подтвердил свои догадки, надо полагать.
– А Танька подтвердила свои, потому что здорово разозлилась и принялась кому-то звонить… Стоп… Димка сказал мне по телефону: она ничего не знает. Так чего не знала Танька, ведь речь наверняка шла о ней?
– Милая, надеюсь, это риторический вопрос, потому что я на него все равно не отвечу. Твоей подруги нет дома, мы успели засветиться, отчего бы не отправиться на улицу Строителей и не попытать счастья там? Вдруг повезет, и мы узнаем, кто любовник Ольги?
– Ладно, поехали, – сказала я. Тетки хоть и разошлись по домам, но в окно наверняка поглядывают.
Улица Строителей находилась в спальном районе на самой окраине города, добираться туда минут тридцать, не меньше, но тут в наши планы внезапно вмешалась судьба. Мы проезжали мимо супермаркета на проспекте Мира и, таращась в окно без особого интереса, я вдруг заметила подружку. Танька вышла из магазина с тортиком в руках. Фисташковое платье, выгодно подчеркивающее фигуру, туфли на высокой шпильке, элегантная сумочка на цепочке, волосы распущены по плечам, солнцезащитные очки из последней коллекции… Танька вовсе не походила на серую мышку. Красивая, уверенная в себе женщина. Более того, женщина счастливая. Летящая походка и улыбка на губах. Короче, было совершенно ясно: Танька спешит на свидание.
– На ловца и зверь бежит, – с некоторым удивлением произнес Протасов, остановившись по моей просьбе. – Не похоже, что ее очень занимает расследование, – добавил он, наблюдая за Танькиными передвижениями.
Она оказалась на парковке, села в свою «Ауди» и направилась в сторону центра, мы, само собой, за ней. На первом светофоре Танька свернула.
Потом я и вовсе перестала понимать, куда она направляется. Выехала на объездную дорогу, но на первом повороте ее покинула. Слева возникла металлическая ограда коллективных садов. Что Таньке здесь понадобилось? Нам пришлось притормозить, чтобы не попасться ей на глаза. Машину Протасов после гибели Ольги успел сменить, так что вряд ли Татьяне она известна, однако рисковать не стоило, ведь приезжала я к ней в прошлый раз на этой самой машине, и она могла видеть ее в окно.
Ворота в сады были распахнуты настежь, но имелся еще и шлагбаум. К нему прилагались будка с подслеповатым окошком и дядя лет шестидесяти в камуфляже. При виде Танькиной машины он приветливо махнул рукой и поднял шлагбаум. Танька что-то весело ему крикнула, въехала на территорию и вскоре скрылась с глаз.
– А нам что делать? – спросила я Протасова.
– Идем, – кивнул он, и мы направились к шлагбауму. – Говорить буду я, – шепнул Платон, обнимая меня за плечи.
Но говорить ничего не пришлось. Дядя в камуфляже курил, разговаривая с мужичком в красных шортах и майке, и нас даже взглядом не удостоил. Как видно, в его задачу входило не пропускать исключительно чужие машины, на парочки вроде нас запрет не распространялся.
