– Потому что если у них там что-то есть, то нечего перед людьми дядю и племянницу изображать.
Инга даже не знала, что именно сильней всего ее возмущает в этой ситуации. Она не нравилась ей, с какого боку ни подойди. В том, что Нюша никакая не племянница Ване, Инга была уверена почти на все сто процентов. Один-единственный жалкий процентик она оставляла на то, что Ваня сам по себе человек странный. К примеру, она сама никогда бы не стала вздыхать по какому-нибудь мужчине много лет подряд. Да-да. Нет – значит, нет. Страдать молча, как это делал Ваня, вздыхать и тосковать по недоступному идеалу и в то же время спать с другими женщинами – это не по ней. Ей важно любить именно того человека, с которым она делит постель, кров и стол.
Но теперь у Вани появилась Нюша. И вполне возможно, она отдаст или уже отдала Ване свое сердце.
«Рада я этому или нет?»
У Инги было двойственное отношение к происходящему. С одной стороны, здорово, что Ваня наконец-то остепенится. Ведь неопределенность в его личной жизни давно уже перестала быть предметом шуточек между подругами. Они просто свыклись с тем, что их друг, давно справивший пятидесятилетний юбилей, никогда не женится, а так и будет кочевать от одной случайной юбки к другой, еще более случайной, неизменно страдая по одной лишь Инге.
И вот теперь у Вани появился шанс полностью изменить свою жизнь. Влюбленный и счастливый, он не мог не понимать, что Нюша – это его последняя возможность стать женатым человеком, зажить счастливой семейной жизнью.
«Он в нее влюблен, это ясно. Но как быть с ней? Так ли сильно она его любит? И любит ли вообще?»
Инга была в этом совсем не уверена.
«Не обманет ли Нюша его чувств? Все-таки девчонке сегодня исполнилось лишь девятнадцать, а Ване уже хорошо за пятьдесят. Разница в возрасте между ними просто колоссальная».
Сомнения и тревога терзала Ингу. Она была готова отдать своего старого поклонника в чужие руки, но при условии, что это будут добрые и надежные руки. И что они – эти руки – будут хорошо обращаться с Ваней.
«Потому что он этого заслуживает. А если бы я хотела, чтобы он был несчастлив, то я и сама давно бы вышла за него замуж».
И уже засыпая, Инга твердо пообещала самой себе, что до своего возращения в город она должна сделать две вещи. Первое – найти злого шутника, сделавшего Алену такой истеричной и склонной к припадкам. И второе – она должна твердо убедиться в том, что Нюша – это та самая женщина, которую ждал Ваня всю свою жизнь. И только в том случае, если это так и никак иначе, Ваню можно отдавать этой юной глупышке.
Но пока кое-что в Нюше упорно настораживало Ингу. Она безуспешно твердила самой себе, что это говорит в ней ревность. Но чувство тревоги все равно не утихало. И причина тому имелась. Когда они с Аленой сегодня вечером, уже уезжая, хотели найти Нюшу, чтобы попрощаться с девушкой, то им это не удалось, как они ни старались.
Однако Нюша сама их нашла некоторое время спустя. Она сказала подругам, что ходила прогуляться и развеяться, что ей хотелось побыть в одиночестве, чтобы обдумать трагедию, случившуюся у нее на празднике. Вот только это не могло быть правдой. Потому что если Нюша и переоделась, сменила свое роскошное вечернее платье на куда более демократичную футболку поло и полотняные брючки, то сменить обувь ей то ли не пришло в голову, то ли не нашлось под рукой более подходящей обувки.
Да и выбраться из дома Нюша явно постаралась тайком.
Ведь если дверь в ее комнату была закрыта изнутри, значит, девчонка выпрыгнула в окно.
В принципе это было возможно. Но свои бальные туфли Нюша не сменила. А они были хоть и на низком каблучке, но зато сшиты из нежнейшей замши, по цвету напоминающей сливочное мороженое с каплей клубничного сока. Светло-розовые замшевые туфельки, усыпанные жемчугом, были ослепительно хороши, прибавить больше просто нечего. Но они нипочем не выдержали бы прогулки по окрестностям Ваниного дома.
«На них обязательно бы остались следы пыли и другой грязи. А они были новехонькие, как в тот момент, когда Нюша достала их из коробки».
Такое могло произойти, если бы Нюша провела в этих туфельках несколько часов на празднике. В доме было чисто. В саду все площадки и дорожки выложены плиткой, которая также тщательно вымыта перед приходом гостей. Но за воротами дома была обычная грунтовая дорога. И если бы Нюша погуляла по ней, то туфельки обязательно бы покрылись густым слоем пыли.
Значит, она либо никуда не ходила, забилась в уголок, поревела там, а потом пошла мириться. Либо… Либо ее кто-то покатал на машине. Но до самого дома не поехал, высадил девчонку метров за сто, которые она и прошла, не успев толком запачкаться.
Но и то, и другое наталкивало на мысль о том, что Нюша далеко не всегда говорит одну только правду и ничего, кроме правды. И это последнее обстоятельство настораживало Ингу сильнее всего.
Одно дело – жениться на юной честной и чистой девушке, способной украсить собой жизнь пожилого мужчины или даже скрасить своим присутствием его последние минуты. И совсем другое – если достойный, хоть и немолодой уже, мужчина пойдет на поводу своих чувств и женится на молоденькой врушке. В этом случае остатку его жизни никак нельзя будет позавидовать. А Инге почему-то обязательно хотелось, чтобы Ваня был счастлив. Пусть она и не любила его так, как следовало бы, но она всегда сознавала, что Ваня хороший человек и достоин самого искреннего отношения.
И еще одно обстоятельство никак не давало Инге покоя. Нюша была совсем невелика ростом. Ванин же рост, наоборот, приближался к двум метрам. Однако Нюша все равно предпочла надеть туфли на низком каблуке. Почему? Инга долго ломала голову над этим, в общем-то, незначительным фактом, но так и не смогла придумать ему подходящего оправдания. А между тем туфли на каблуках для молодой девушки – это вещь совершенно незаменимая. Можно легко обойтись без нарядного платья или дорогой сумочки, но отказаться от туфелек на каблуках совершенно невозможно.
Глава 7
Инга думала об этих проклятых туфлях всю ночь. И даже за завтраком тоже думала. И поедая овсянку, которая была неизменной составляющей любого завтрака в доме Василия Петровича, Инга так глубоко задумалась, что даже произнесла вслух:
– Разве что она хотела, чтобы Ваня смотрел на нее как на маленькую девочку.
– О чем ты говоришь? – удивилась Алена.
– Туфли. Туфли Нюши. Я всю ночь думала о них.
– И что с ними не так?
– Они были на низком каблуке.
Но Алена не усмотрела в этом факте ничего сверхъестественного.
– Ну и что? Может быть, у нее болят ноги. У меня, например, вот после вчерашнего ноги гудели всю ночь.
У Инги тоже побаливали икры, но она предпочла умолчать об этом факте. И лишь сказала:
– Но ты-то нацепила десятисантиметровые каблуки.
– В них было целых двенадцать сантиметров, – с удовольствием облизывая ложку из-под земляничного варенья, поправила ее Алена.
