– Уже на пять минут опаздываете, – укорил Филипп пиарщицу. – Что-то случилось? Я чего-то не знаю?
Екатерина побагровела, а Наташа начала вдохновенно лгать:
– У нас все идет по плану, никаких осечек.
– И почему тогда не стартуете? – не успокаивался босс.
Я решила помочь девушкам:
– По моей вине. Сейчас только макияж поправлю… Не могу предстать перед фанатами лахудрой.
– Филипп Андреевич, познакомьтесь, – представила меня Катя, – писательница Арина Виолова.
– Это вы? – не смог скрыть удивления владелец фирмы.
– Почему вы удивлены? – поинтересовалась я.
– На фото вы выглядите иначе – высокая и полная, а в реальности маленькая и худенькая, – забормотал Филипп, – прямо крошечная.
– Карлик? – уточнила я. – Лилипут?
Он хотел что-то сказать, но в эту секунду заиграли фанфары и заговорил диктор:
– Жарким летним днем хочется отдохнуть, а мы вынуждены полоть грядки. Как иначе? Задушат ведь противные одуванчики вкусный салат. А вот писательница Арина Виолова может позволить себе ничего не делать…
– Вилка, пора, – шепнула Наташа.
Я резво выскочила из ВИП-зоны, подошла к площадке, изображающей огород, и легла на раскладушку.
– Почему Арина так спокойна? – мурлыкал диктор. – Отчего ее не волнуют садово-огородные работы? Ответ: у нее есть помощник – Емеля Недоумок.
Я постаралась не рассмеяться во весь голос, из служебной части стенда донесся стон, а ведущий продолжал вещать:
– Емеля Недоумок может все – стричь, косить, копать, подрезать, боронить, тяпать, носить воду, сажать и грабить…
Меня начал душить хохот. «Грабить» – это, наверное, орудовать граблями.
– Встречайте нашего любимого Недоумыша! Мы сделали его для вас! «Садогородтрест» всегда заботится о своих покупателях! Ура! Ура! Ура!
Емеля выкатился на участок и замер. Толпа зааплодировала. Я села на раскладушке и старательно продекламировала заученный текст:
– Устали мои ручки, устали мои ножки… Емеля, вскопай грядку!
По сценарию после этой фразы роботу полагалось орудовать лопатой. Поэтому, когда Емеля вытянул вперед верхние конечности, я не насторожилась, повторяя в уме фразу, которую надо было озвучить через десять секунд.
Робот вздрогнул, крякнул, но лопатка так и не появилась. Глаза Емели вспыхнули красным огнем, изо рта донесся скрежет, затем милый женский голосок пропищал:
– Отражается атака клещей. Присутствующим надеть защитные костюмы, убрать с территории детей, животных, пенсионеров и прочих лиц со слабым здоровьем, беременных эвакуировать.
Я вцепилась в край раскладушки. Сценарий поменяли, а меня забыли предупредить? Или это очередной косяк? Всем же известно, что неприятности идут косяком, а Емелю вместо Премудрого назвали Недоумком, значит, пора случиться второй накладке.
– Натка, глуши его, – зашипела Катя.
Из конечностей Емели послышалось бульканье, затем из них вырвался фонтан жидкости, робот начал кружиться на одном месте, держа свои железные лапы на уровне плеч. Зрители завизжали и кинулись кто куда. Я догадалась нырнуть под раскладушку и стала наблюдать за происходящем через щель между землей и натянутой парусиной. В воздухе противно запахло.
– Кто воткнул в Премудрого баллоны с антиклещевиком? – завопила Екатерина. – Убью всех!
– Ура! Ура! Ура! – гремело из динамиков. – Мы продолжаем и сейчас покажем вам, как здорово, как ловко работает…
Бумс! В паре миллиметров от раскладушки воткнулась в землю упавшая с потолка лопата.
– Вот она, вот она, – пели из усилителя, – чудная лопатонька, интерактивная такая, наша дорогая! А теперь все вместе грянем припев: лопата наша красота, лопата наша чудеса, лопата-а-а-а!
Раздался громкий хлопок, по земле заскакали розовые воздушные шарики. Один из них подкатился прямо к моему убежищу, и я увидела синюю надпись: «Огородтрестсад».
Глава 27
В школу на Новоподольской улице я вошла без всяких проблем, охранник лишь скользнул по мне взглядом и отвернулся. В просторном холле сидело несколько бабушек, ожидавших окончания занятий, вокруг стояла тишина. Я погуляла по первому этажу, нашла дверь с табличкой «Директор», постучала, затем толкнула ее и оказалась в приемной.
– Вероника Геннадьевна принимает родителей строго по понедельникам с двенадцати до четырнадцати, – сурово произнесла секретарша, сидевшая за столом у стены. – Если вопрос безотлагательный, изложите его мне.
Я приблизилась и положила перед ней фото Ларисы.
– Вам знакома эта женщина?
– Да, – заморгала секретарша, – это Лариса Николаевна Горикова, наша учительница труда. А кто вы?
Я не успела ответить, тетка ахнула.
– Арина Виолова… Писательница… Вероника Геннадьевна! Скорей сюда!
Белая дверь между двумя шкафами приоткрылась, из щели высунулась голова с прической, напоминающей Пизанскую башню.
– Лика, что случилось?
– Гляньте, кто к нам пришел, – прошептала секретарь.
Вероника Геннадьевна надела очки.
– Вы из санэпидемстанции? Проходите, Елизавета Михайловна предупредила о проверке.
– Да нет же! – остановила секретарша начальницу. – Неужели не узнали? Это же писательница Виолова! Ее книги Наталья Львовна постоянно читает, и телик русичка всегда включает, когда там Арину показывают.
Директриса навесила на лицо заученную улыбку.
– Чем могу помочь?
– У нее фотка Гориковой, – молниеносно выпалила Лика.
Начальница распахнула дверь в свой кабинет.
– Проходите, пожалуйста, садитесь.
Я устроилась в кресле и показала снимок Веронике Геннадьевне.
– Это на самом деле ваша преподавательница?
– Верно, – согласилась та. – Но Горикова давно уволилась.
– Можете подсказать ее домашний адрес? – попросила я.
– Зачем он вам? – задала вопрос директриса.
Но сообщать правду не входило в мои планы.
– У меня есть дача в Подмосковье, и несколько дней назад на участок забрела эта женщина. Похоже, она больна – не помнит своего отчества, фамилии. Только имя сумела назвать: «Лариса» и адрес: Новоподольская, дом сто семь. Врач, которого я вызвала, заметил, что у бедняжки нет травм, она, видимо, перенесла инсульт, отсюда частичная потеря памяти. И куда деть Ларису? Выставить ее на улицу я не могу, погибнет ведь. Вот я и поехала искать того, кто знает мою гостью. Думала, увижу многоэтажную жилую башню, а тут школа.
Вероника Геннадьевна придвинула к себе ноутбук.
