— Так испугался! — раздался над ухом голос Колюни. Я и не заметила, что они с Наташкой заключили перемирие. — Именно вас и испугался, поскольку память не отшибло. Человек, можно сказать, только с того света выбрался, а две особы у его койки уже жену замуж за другого выдают. А вы еще хотите выглядеть в его глазах благодетельницами. Дальше-то что было?
— Дальше я своей голубой кофты лишилась, а Иришка ветровки, — вздохнула Наташка. — Презентовали ему на время как человеку, чтобы прикрылся и не так сильно дрожал от холода. Велели ждать нас с подмогой, а сами за ней и отправились. Вернулись — Кикимора в болоте нет. Ветровки тоже. Только моя кофта и осталась. А вообще нас бес попутал, занес в эту проклятую деревню, в этот распроклятый дом. Долго рассказывать не буду. История наших с Иришкой заблуждений… блуда… в смысле, скитаний времени требует, а нам в Москву надо. К шестичасовому ужину. Насчет ключей от этого дома: они на нас сами свалились. Я тогда едва крыльцо не разнесла. Ключи и выпали. А тут какие-то страшные мужики на участке нарисовались. Не хотелось лишних вопросов, мы и слиняли, нечаянно прихватив с собой ключи. Потом встретили на дороге хирурга Ефимова, он вместе с Валерией и Станиславом…
— Стоп! — потребовал Колюня. — Еще один Полетаев. Давайте сначала: почему вы решили, что болотный Кикимор мой отец?
Наталья моментально перевела стрелки на меня, ткнув в моем направлении пальцем.
— Ну… Не знаю, поймете ли, если сошлюсь на интуицию, — поигрывая фонариком и наблюдая за его выкрутасами, призналась я.
— Нет, — твердо заявила Психея. — Не поймем.
— Между прочим, Иркина интуиция выше уровня ясновидения, — обиделась за меня подруга. — Никогда не ошибается.
— В нашем случае она основана на нескольких мелких деталях, — ласково улыбнулась я Наташке. — О всех говорить не буду, сошлюсь на две: во-первых, Кикимор проговорился, что знаком с Полетаевым, и категорично заявил, что он вдовец — коронная фраза Станислава о своем семейном положении. Позднее дедуля, еще пребывая в здоровом теле и здоровом духе, проболтался, что в день аварии Полетаевы ехали в ЗАГС разводиться. А вдовцом Стас считал себя давно — сразу после конфликта с женой, в результате которого они разбежались. После аварии, когда Лерка самоотверженно проявила себя любящей женой и верным другом, вытаскивая мужа из коматозного состояния на этот свет, Полетаевы помирились. Когда Кикимор заявил о вдовствующем положении Стаса, мне показалось, что он подавил рыдания. Но следующая его фраза о статусе Валерии в качестве жены Полетаева просто усилила сомнения во вменяемости Кикимора. Только на днях до меня дошло: от него в этой «газовой камере» чего-то добивались. Возможно, не зная истинных отношений между супругами, решили, что Стас не очень дорожит жизнью Валерии, поэтому в качестве решающего довода использовали угрозу его собственной жизни. Валерию, мол, уже грохнули, ты на очереди. А она в тот момент была еще жива. Ну, о ней потом. Вторая обещанная мною деталь: весьма странное поведение моего мужа, из которого я сделала один-единственный вывод: он никогда не оперировал человека, выдававшего себя здесь за Станислава Аркадьевича Полетаева. Этим и поделился со следователем после гибели Валерии.
— Да! — горячо поддакнула мне Наташка. — Сразу же начались проволочки с нашим отъездом в Москву. Второй Полетаев куда-то исчез. Я уверена, что Ефимову было предложено сыграть в ту же игру, что и вам, «Ткачукам». Ведь зачем-то нас к Полетаевым вместе с оравой его родственников заманили…
В продолжение Наташка взвизгнула. Колюня вздрогнул, Психея подскочила на месте. Ничего страшного, просто я доигралась фонариком, он выскользнул из моих рук и грохнулся на пол. Звук от падения эхом пронесся по пустому дому. Меня даже не обругали, но фонарик перекочевал в карман Колюни. Да он мне и самой надоел. Я сразу заторопилась на выход, заявив, что в доме нам больше делать нечего, а у меня лопата простаивает. Никто не возразил.
7
Дождь кончился, но небо по-прежнему загораживалось безразмерным серым полотном, растянутым над землей не иначе как для просушки. Скользя галошами по мокрой траве, я относительно уверенно возглавляла нашу цепочку из четырех человек, направляясь к яме, в районе которой мы на днях удачно маскировались с Наташкой. Вооруженный лопатой Колюня шел завершающим.
Бывшую яму нашли не сразу. Еще в прошлый раз она слишком аккуратно была заделана дерном. Подруга не преминула обратить на это внимание «профессионалов-дизайнеров» и сразу предупредила, что не будет принимать непосредственного участия в раскопке ямы для бытовых отходов. В основном почему-то трупов. Психея поколебалась и, ничего не сказав, просто отошла в сторонку.
— Какие бытовые отходы с трупами?! — возмутилась я. — Дом был необитаем, Кикимор, как временный жилец, не в счет.
— Ага, не в счет, — проворчала подруга. — На хлебе и воде всю свою камеру протушил. В принципе, он, конечно, не виноват, но… Однозначно, я лопату в руки не возьму.
— Да я ее и не отдам, — заявил Колюня. — Пока она вообще не нужна. Дерн можно снять руками. — И, засучив рукава, принялся за дело.
Как я и предполагала, никаких бытовых отходов в яме не оказалось. Сразу под дерном был насыпан небольшой слой земли, далее шла прослойка из полиэтиленовой пленки. Убрать все лишнее, наносное не составило сложности. Колюня справился с этим быстро, и вскоре открылась следующая картина: на глубине примерно с полметра располагалась металлическая решетка с мелкими ячейками, на ней находился сверток, старательно упакованный в черный пластиковый мешок для мусора и заклеенный скотчем.
Сын своего многострадального отца явно не рассчитал свои силы. Решив, что сверток не может быть тяжелым, опустился на колени, чтобы подхватить его и вытащить без особых усилий. И едва не нырнул головой вниз. Хорошо, что я успела плюхнуться ему в ноги, сработав якорем. В отличие от Колюни догадывалась о содержимом пакета. Металлические сейфы, пусть даже маленькие, не могут быть легкими. Это несерьезно.
— Ого! — донесся из ямы озадаченный голос Костика. — Тяжелый, гад. Кто там у меня в ногах валяется? Спасибо. Чуть башкой сетку не проломил.
На мой взгляд, несерьезным было и вскрывать пакет прямо на месте. Стоило передать его следствию или хотя бы донести до машины. Победило любопытство. Колюня моментально разодрал пакеты — их оказалось два, и глазам предстал небольшой ящичек весьма приятной наружности — гладкая серебристая поверхность сейфа, окантованная по бокам металлом под золото.
Обратный путь к машине прошел в хаотичном порядке. Никакой цепочки уже не было. Колюня с сейфом под мышкой шагал впереди. По бокам скакали Наташка с Психеей, без конца приставая к нему с одним и тем же вопросом: «Не тяжело?» и получая один и тот же ответ: «Нет». Я ехала на своих галошах сзади, волоча за собой лопату, то и дело цеплявшуюся за траву. Помощи мне никто не предлагал. Был момент, когда захотелось ее бросить прямо на участке, да совесть не позволила. Все-таки чужой садово-огородный инструмент, к тому же стилизованный под титановый. А может, и на самом деле титановый.
