— Да, — за всех ответил все тот же белобрысый парень, видно стараясь загладить допущенный промах.
— Если что-нибудь замечу не так… убью, — спокойно сообщил Шатун, остановив свой взгляд на белобрысом. — Ответа не слышу!
Плечи блондина заметно ссутулились. Справившись с тугим комом, вдруг перехватившим дыхание, тот кивнул:
— Базара нет!
— Вот и ладушки. А теперь раскладываем «капусту» по местам. Едем до границы, там нас встретят.
С первого взгляда было понятно, что Шатун сильный и крепкий лидер. Никто из присутствующих не сомневался в том, что такой пойдет до конца.
До последней минуты для Чертанова оставалось тайной, какой именно груз будет перевозиться в брезентовых мешках, а сейчас Шатун открытым текстом заявил, что в мешках будут деньги.
По спине Михаила холодной волной прокатился страх. Такие вещи, как правило, хранятся под многими печатями, и о перевозке общаковских денег известно только лишь избранным. Перевозкой обычно занимается общаковская братва. Следовательно, в воровских орбитах, где-то на заоблачных высотах, там, где принимаются ответственные решения, произошел сбой. А от этого отлаженный механизм для переправки денег не сработал, и потому по воле случая он, бывший мент, должен стеречь воровское добро.
Где-то внутри Чертанова родилось разочарование, ему всегда казалось, что воровские деньги охраняют самые проверенные люди и что здесь система безопасности покрепче, чем в швейцарских банках. И уж конечно, невозможно было представить, чтобы в общаковскую братву мог внедриться случайный человек. Это исключено в принципе, по понятиям!
В вагоне, кроме них, ехало еще четыре человека. Совершенно посторонние люди. Двое молодых мужчин простоватой наружности, забившие все купе какими-то баулами, и парень с девушкой-блондинкой — милые люди, которые постоянно держались за руки. Парни были похожи на челноков-мешочников, делающих свой нехитрый бизнес на мелком опте. Только вот взгляды у них были какие-то волчьи. Хотелось отвести глаза, столкнувшись с таким колючим настороженным взглядом. Но все же опасности для братвы, похоже, никто не представлял. Предстоящая поездка обещала быть легкой прогулкой. Но Чертанов кожей чувствовал, что все не так просто, как выглядело на первый взгляд. Воздух был буквально наэлектризован опасностью, можно было даже почувствовать тревожную вибрацию окружающего. Очень странно, что этого не замечают его новые коллеги.
Михаил оказался в одном купе с тем самым белобрысым парнем, отважившимся вступить в перепалку с Шатуном. Парень — он представлялся как Белый, явное погоняло — был не столь беспечен, как это могло показаться в начале, мешки с лавэ накладывают определенные обязательства, а потому он с особым вниманием всматривался во всякого, кто оказывался вблизи купе.
— Ты вот что, — обронил Белый, — держи правую сторону, а я левую. Конечно, я не верю, что кто-то позарится на башли, но мало ли!
— А кто, по-твоему, может позариться? Свои-то вряд ли, сразу без башки останутся. Менты, что ли?
Белый оставался серьезен.
— Зря лыбишься. На «капусту» всегда гнилой народец слетается. Менты первые и снимут сливки. А потом ничего не докажешь.
— Неужели?
— Идейные-то не пойдут, таких в милиции тоже хватает, а вот ссученные, так эти всегда пожалуйста! — И Белый заозирался по сторонам.
Деньги были в обычных холщовых мешках совершенно неброской наружности. Никаких знаков, указывающих на то, что это мог быть воровской общак. Так, какая-то бросовая ерунда…
Чертанов столкнулся в коридоре с Шатуном. Угрюмо глянув на Михаила, тот поинтересовался, все ли в порядке, и, услышав утвердительный ответ, молча направился к себе в купе.
И все-таки что-то здесь было не так. Думай, наблюдай, анализируй. Главное, отбрось всякую фантазию. Только факты. Прислушайся к своим внутренним ощущениям, напряги интуицию, а уж она не подведет и в подходящий момент выдаст подсказку.
Первое: почему тебе так не нравится Шатун? Да — он вор, да — преступник. Но и среди преступников немало людей с обостренным чувством справедливости. Встречаются и совестливые. Но что же в нем не так? Напрягись, вспомни, ведь что-то тебя насторожило. Прокрути ленту воспоминаний немного назад, напряги память. Стоп! Истина прояснилась. Озарение было столь внезапным и острым, что буквально ослепило Михаила.
Когда они вошли в вагон, Шатун обмолвился с проводницей несколькими фразами. О чем они разговаривали, было не разобрать, но то, что они были знакомы, не вызывало никакого сомнения. Уж слишком серьезен был взгляд девушки, уж слишком заинтересованно она внимала словам Шатуна. Да и тот разговаривал с ней так, словно отдавал распоряжения, — заигрыванием тут и не пахло. Не было ничего удивительного в том, что они знакомы, мало ли у кого какие знакомые. Настораживало другое — почему же тогда Шатун скрывал это?
— Что-то ты дерганый какой-то, — посмотрел Белый на Михаила. — Посиди, расслабься. Когда тебе так удастся еще отдохнуть, а? Работа у нас не пыльная. От нас ничего особенного не требуется, мы всего лишь сопровождающие. Знаешь, сколько у меня таких поездок было?
— Сколько? — равнодушно поинтересовался Чертанов.
Белый поставил бутылку пива на стол, подозрительно посмотрел на собеседника и ответил с некоторым вызовом.
— А я и не помню!
Поезд постукивал колесами на стыках и все дальше удалялся в ночь. Пассажиры в вагоне спали, только в тамбуре, оставаясь за дежурного, стоял Шатун, выкуривая одну сигарету за другой, без конца простреливая своими колючими глазами пустующий коридор.
Чертанову тоже не спалось. Через сорок пять минут очередная станция. Можно будет выйти на перрон, подышать свежим воздухом. Сосед, укрыв лицо газетой, слегка похрапывал. Чертанов выключил свет, теперь он уже не нужен. Поворочавшись с полчаса, Чертанов понял, что уснуть не удастся. Покурить, что ли, авось и сон вернется.
Он вышел в коридор. Осмотрелся. Никого. Странно, однако, куда же это Шатун подевался? Оставлять коридор без присмотра не полагалось, и если один уходил, как тотчас на его месте объявлялся другой.
В тамбуре было свежо. Через приоткрытое окно яростно врывался ветер, приятно остужая разгоряченную кожу. Выбросив окурок в окно, Михаил заторопился обратно. Шатун так и не появился. За то время, пока он отсутствовал, легко можно было обобрать всю общаковскую братву.
Чертанов подошел к своему купе и увидел, что его дверь слегка приоткрыта и в узкую щель из освещенного коридора тонкой полоской проникал свет. Михаил совершенно точно знал, что оставил дверь плотно закрытой. Чертанов был снайпером, а это всегда немного больше, чем обычный человек. Потому что у него совершенно другое восприятие окружающего, снайпер даже мыслит иначе. И сейчас он почувствовал, что где-то рядом произошел выброс психической энергии, которая, подобно едкому газу, шибанула ему в нос, предупреждая об опасности.
Заглянув в купе, Чертанов увидел неподвижно лежащего на полке Белого. Лицо, как и прежде, накрыто газетой, вот только в центре цветной фотографии была небольшая дырочка, а на ворот рубашки тонкой струйкой стекала кровь.
