— Да, он был хороший человек… Но, к сожалению, в последнее время мы с ним мало общались.
— Вы, наверное, жалеете об этом?
— Да. Когда человек находится рядом, то нам кажется, что мы еще успеем побыть с ним, что все наверстаем. А его уже больше нет… И понимаешь, что уже ничего нельзя вернуть. — Резеда смахнула набежавшую слезу.
— Я чувствую себя очень обязанным Тимуру. Мне бы хотелось как можно больше узнать о нем. Вы могли бы мне рассказать?
— Что именно вас интересует? — Резеда неожиданно подобралась, сделавшись как-то официальней, и это очень не понравилось Юрьеву.
Сержант располагающе улыбнулся:
— Я, например, слышал, что он занимался лыжами. Потом биатлоном.
Резеда неожиданно отрицательно покачала головой:
— Это не так.
Из уст Сержанта невольно вырвалось восклицание:
— Вот как? А у меня совершенно другие сведения. Но он же занимался каким-то спортом? Во всяком случае, так мне сказали врачи.
— Вы уверены, что желаете знать правду…
— Это единственное, чего я больше всего хочу!
— …о том сердце… что бьется у вас в груди? — с некоторым вызовом спросила Резеда.
Степан выглядел заметно смущенным и, подобрав нужную тональность, ответил:
— Был бы вам очень признателен. Собственно, я за этим и пришел сюда.
В глазах Резеды вспыхнула какая-то решимость. Возможно, что он начинал ее слегка раздражать, и она уже отыскала способ, чтобы сполна расквитаться за свое разочарование.
Сержант продолжал невинно улыбаться.
— Так вот, в действительности он был не биатлонист, а самый настоящий боевик! — негромко, но очень четко выделяя каждое слово, заговорила Резеда.
— Продолжайте.
— Полтора года он служил на Северном Кавказе, попал там в заложники. Через неделю его сослуживцев расстреляли, а он остался в живых только потому, что был мусульманином.
Сержант неловко улыбнулся:
— Я неплохо отношусь к мусульманам, но мне почему-то казалось, что он христианин.
— Это не так… Два года он был в отряде полевого командира Хазрета Гараева, — продолжала Резеда, будто не заметив замешательства Юрьева. — А затем по требованию своего духовного наставника стал шахидом. — От слов Резеды веяло холодом, как от сырой земли. Сержант уже не улыбался, заколдованно наблюдая за ее губами. — Он вбил себе в голову сделаться мучеником за веру. Взобрался на самый высокий дом в районе, взял с собой снайперскую винтовку с боекомплектом и принялся расстреливать прохожих.
— Может, у него не все в порядке было с головой? — несмело предположил Сержант.
Девушка поглядела на него с заметным интересом, под ее взглядом Сержант почувствовал себя неловко. Ее взгляд источал невероятную силу, которой трудно было противостоять.
— Он был совершенно здоровым мужчиной. Мой брат никогда ничего не делал просто так, — Резеда отрицательно покачала головой. — Если уж он что-то решал, то отговорить его от этой идеи было чрезвычайно сложно. Для ненормального человека он действовал на редкость логично. С собой на крышу он взял целую сумку патронов, еды на несколько дней, не позабыл захватить даже туалетную бумагу. Вот скажите, Василий Федорович, до этого мог бы додуматься ненормальный человек?
— Пожалуй, что нет, — вынужден был согласиться Сержант. Он почувствовал, что его лицевой нерв неприятно дрогнул.
На лице Резеды застыло мстительное выражение. Своего она добилась. Сержант даже не ожидал, насколько болезненно воспримет он услышанное. Юрьев почувствовал, что его сердце забилось неровно, в какой-то миг ему показалось, что оно вот-вот остановится. Но нет. Чтобы унять подступившую боль, он приложил ладонь к груди. От него не укрылось, с каким интересом Резеда проследила за его жестом, а когда ладонь на несколько секунд замерла, то уголки ее губ удовлетворенно дрогнули.
— Вот и мне так кажется. А ведь я искала его по всему свету. Поехала разыскивать на Северный Кавказ. Там я сама попала в заложники. Меня продавали только десять раз, а сколько раз я была изнасилована, даже и не помню! Может, вы еще что-то хотите спросить?
— Да. Где находилось это здание? С которого он стрелял?
Сержант вдруг поймал себя на том, что ему очень хочется побывать в том месте, где встретил смерть человек, оставивший ему свое сердце. Такой поступок можно расценить как дань усопшему. Но именно отсюда и начинается его новая жизнь.
— Недалеко отсюда, — бесцветным голосом произнесла Резеда. — У Измайловского парка. Знаете, там идет еще строительство.
Степан согласно кивнул. Действительно, у парка возвышалось огромное здание. На крыше предусмотрена даже вертолетная площадка. Поговаривают, что цены на квартиры в верхних этажах будут зашкаливать за миллион долларов. С такой высоты просматривается едва ли не половина города. Очень хотелось бы взглянуть.
— Значит, он не разбился на автомашине, как мне сказали доктора?
Резеда отрицательно покачала головой. Женщина сполна насытилась местью, и теперь в ее глазах Сержант отыскал сочувствие. Перед ней был больной безобидный человек, который желал только одного — безмятежно встретить подступающую старость.
— Он успел застрелить трех человек, а шестерых ранил. Его застрелил снайпер, когда он прицеливался в седьмого, — объявила Резеда, добавив в голос немного грусти.
— Вот, значит, оно как, — только и сумел сказать Сержант, ощутив, что в эту минуту он выглядит необыкновенно жалким. Для этой красивой женщины он всего лишь развалина, место которой в доме престарелых. — Не думал, что у нас произойдет такой разговор, — искренне пожалел Юрьев и, слегка ударив ладонями по коленям, объявил: — Пойду! У меня на сегодня еще масса дел.
— Если что, заходите, — пригласила Резеда и улыбнулась.
— Непременно, — серьезно пообещал Сержант. — Знаете, у меня к вам будет еще одна просьба. Мне показывали его фотографию. Он был очень красивый молодой человек. У него наверняка была девушка. Вы не могли бы мне назвать ее адрес?
На лице Резеды появилось жестковатое выражение. Секунду она раздумывала, а потом, взяв со стола лист бумаги, написала адрес.
— Вот, возьмите. Ее зовут Луиза Смирнова. Это девушка, которую он очень любил.
Сержант взял листок бумаги.
— А вы с ней поддерживаете отношения?
Ее лицо брезгливо дернулось:
— У нас с ней нет ничего общего. До свидания.
Дверь громко хлопнула, будто бы окончательно отрезала его от прежней жизни. В какой-то момент Сержанту захотелось вернуться. Резеда была опасной свидетельницей. Достаточно всего лишь одного укола, чтобы женщина замолчала навсегда. В своем распоряжении он имел необыкновенно эффективный яд, который рассасывается практически мгновенно. Так что даже самый дотошный патологоанатом не сумеет обнаружить ничего криминального. Некоторое время Степан стоял у порога, взвешивая все плюсы и минусы. Наконец, махнув рукой, решил идти. Победил крохотный довод — Резеда была красивой. Без внутреннего содрогания здесь не обойтись, а Степан предпочитал беречь здоровье.
