— Да, их не перестрелять! — охотно кивнул старик. — А кроме того, у них имеется еще три кобеля. А от этих ищеек никуда не спрячешься, — заверил Иоки Симо. — Уж я-то знаю!
— И что же тогда делать?
К своему стыду, Михаил услышал в своем голосе интонации отчаяния.
Старик мелко расхохотался:
— А у нас один выход. Надо их уничтожить! — И, видно разглядев на лице Чертанова нескрываемый скепсис, продолжил с прежним воодушевлением: — Ниже озера, в небольшой лощине, они разбили свой лагерь. В нем около двадцати человек. — Чертанов едва не крякнул от досады. — Видишь озеро? Оно отделено от лощины дамбой. Ну, что-то вроде запруды. Лощина ниже озера.
Михаил приник к окуляру.
— Вижу, — хмуро протянул он.
Чертанов и не пытался скрывать плохое настроение. К чему лицедействовать? Что чувствую, то и говорю.
— Сделаем вот что, — так же вдохновенно продолжал снайпер. — Ты подползешь поближе и взорвешь дамбу. Вода затопит самолет, лагерь и всех тех, кто находится внизу! Я же устроюсь вон на той высотке и буду прикрывать тебя.
Иоки Симо в который уже раз удивил Чертанова. Старик не только в совершенстве знал стрелковое дело, но и оказался отменным диверсантом. Нетрудно представить, сколько неудобств Красной Армии в свое время доставил Иоки Симо. А ведь и не подумаешь, что за его простоватой внешностью может скрываться такое изощренное коварство.
— А получится?
— Получится. Главное — не сомневаться, — уверил старик. — Однажды таким образом я пустил под воду целый аэродром.
— Это когда же? — спросил Чертанов. — В финскую?
— Да. Зимой дело было. Красная Армия обычно размещала свои самолеты на прудах. Прицепят на шасси лыжи, и порядок! Поверхность прудов ровная, садиться и взлетать очень удобно. Я тогда в паре с Элвином Колла работал. Был такой отличный снайпер… Он подполз под плотину, заложил заряд, а потом взорвал. Тут такое началось, что страшно рассказывать! — вспыхнули азартом глаза старика. Как ни всматривался Чертанов, но страха так и не увидел. Но вот зато восторг переполнял все существо старого вояки. — Вода как хлынет, лед крошится, люди кричат. Самолеты уходят под воду!
— А люди успели убежать?
— А куда же они будут убегать, если весь аэродром у меня под прицелом? — удивленно спросил старик. — Как только они начинают убегать, так я тут же на курок нажимаю. Раз! И готов… Уж и не помню, сколько я тогда красноармейцев уничтожил. Большой аэродром был.
Последние слова он произнес безо всякого выражения. Как свершившийся факт. Не оправдываясь, а просто констатируя, — что было, то было!
Седой, с длинными спутанными волосами и густой бородой, он выглядел необыкновенно старым. Как сама смерть! Собственно, для многих людей он и был ею, точнее, являлся ее живым воплощением. А потому удивляться не стоило. Иоки Симо был сутью войны, ее квинтэссенцией.
Видимо, на лице Михаила отразились его переживания, потому что старый Иоки Симо вдруг удивленно вскинул брови и спросил:
— А что ты хочешь от меня услышать? Была война! В меня тоже стреляли. Если бы я не стрелял, так мы бы с тобой сейчас не разговаривали. А потом, русские пришли на землю Суоми. Я должен был защищать свою родину.
— Все это было давно, — неопределенно отозвался Чертанов. Не самое удачное время затевать дискуссию.
Старик одобрительно кивнул:
— Верно… Эти тоже пришли на мою родину и явились по мою душу. Так что им тоже суждено остаться здесь.
Чертанов понимающе кивнул. Значит, так оно и будет. Он знал одно: ему бы очень не хотелось стать врагом Иоки Симо.
— А теперь пойдем! — поднялся старик. — Я тебе покажу, где лучше спуститься.
Чертанов поднялся и шагнул в сторону, и тут старый финн, пренебрегая маскировкой, метнулся к нему и едва ли не в полный голос воскликнул:
— Стой!
Михаил застыл. Его взгляд упал на толстенный сук, нависший над самой головой. Только присмотревшись, можно было обнаружить, что это была искусно изготовленная механическая ловушка, которая гармонировала со средой. Торчащие заточенные штыри были умело закамуфлированы ветками. Чертанов посмотрел вниз — у корней тонкий трос. Страшно было предположить, что случилось бы с ним, если бы вдруг он зацепился за него. Жуткая ловушка, нецивилизованная, жестокая и такая же древняя, как сама война.
Чертанов понимающе кивнул. И, оглянувшись, — а не зацепит ли он еще какой-нибудь коварный сюрприз, — осторожно отошел.
— И много у вас здесь таких… неожиданностей? — угрюмо полюбопытствовал Чертанов.
Он пытался придать своему голосу бодрость, но почувствовал, что на последнем слоге его интонация предательски надломилась.
— Достаточно, — успокоил его старик, — ты только не ходи туда, куда не нужно.
— Договорились.
Механические ловушки не только устраняют живую силу противника, они создают еще очень важный психологический момент. Вид рваных ран всегда действует устрашающе и угнетающе.
— Сделаем вот что. Видишь брус на плотине?
Михаил посмотрел в окуляр. Действительно, основание дамбы было выложено брусом.
— Так, вижу, — кивнул Чертанов, стараясь скрыть волнение.
— Здесь самое слабое место плотины. Я тебе дам взрывное устройство, а ты подложишь его под самый низ плотины. У тебя в распоряжении будет всего лишь три минуты. Этого вполне достаточно, чтобы отползти на порядочное расстояние и спрятаться.
— Когда это сделать?
Старик удивленно посмотрел на Чертанова:
— Сейчас. Другой возможности может и не быть.
Михаил кивнул. Иоки Симо всегда знал больше, чем говорил. Следовательно, так и надо сейчас действовать.
— Хорошо.
Наклонившись, старик вытащил из сумки взрывное устройство.
— Возьми.
Чертанов взял. На первый взгляд — заурядная вещица, ничего сложного: капсюль-детонатор, запрессованный во взрывчатое вещество, и бикфордов шнур.
— Как пользоваться, знаешь? — прищурился старик.
Чертанов невольно скривился. Похоже, что старик его недооценивает.
— Приходилось.
— Только будь осторожен, — назидательно предупредил старик. — Капсюль-детонатор вещь очень капризная, может взорваться от любого неосторожного движения.
— Помню.
— А теперь слушай меня внимательно. Видишь вон ту сосну, метрах в двадцати?
— Эта та, что с расщепленным стволом?
— Она самая. А теперь прочерти линию до того пригорка с валуном. Так вот, пройдешь строго по этой линии и никуда не сворачивай. А потом сразу к запруде. Это градусов под тридцать будет. Заложишь, и тут же отползай. — Строго посмотрев на Чертанова, он добавил: — Не жди! Эта штука — вещица капризная, может рвануть раньше времени.
