Надежда Николаевна удивленно взглянула на психолога.
– Да-да, – повторила та. – Какой-то случай из вашего детства, который остался в вашей душе…
Надежда вспомнила многочисленные эпизоды из американских фильмов, где нервный клиент рассказывает мудрому, внимательному психоаналитику, как детская травма повлияла на всю его дальнейшую жизнь, из-за чего он стал бояться высоты или, наоборот, принялся с упорством, достойным лучшего применения, каждое полнолуние убивать старушек в черной шляпке… Так-так, стало быть, эта докторша тоже не чужда основам классического психоанализа. Ну еще бы: вон кушеточка-то у окна ожидает посетителя, и бюст на столе бронзовый – наверняка Зигмунд Фрейд, кому еще тут быть-то!
Надежда Николаевна слабо разбиралась в психоанализе, но имя профессора Фрейда, конечно, слышала.
Тут Надежда решила подыграть Нелли Дмитриевне.
– Когда мне было то ли пять, то ли шесть лет, – начала она, – меня отправили на лето к родственникам в деревню Большие Бугры возле города Ртищево Саратовской области. Там была речка, в саду росли чудесные яблоки, возле дома толклись куры. И вот как-то я увидела, как моя тетя Варя поймала одну курицу и отрубила ей голову. Я была так потрясена этим зрелищем! Мир в моих глазах перевернулся. Я убежала за сарай, спряталась в зарослях лопухов и проплакала там до обеда. Когда же меня позвали обедать и я увидела на столе куриную лапшу, мне стало еще хуже, и я дня два вообще ничего не могла есть.
Надежда Николаевна подробно и очень красноречиво рассказала Синицкой эту душещипательную историю, которую тут же на ходу выдумала, сама себе поражаясь.
Не было у нее никакой тети Вари, и курочки любимой тоже не было. Если на то пошло, то у родственников вообще не было никакой домашней живности, кроме собаки. Муж хозяйки работал диспетчером на железной дороге, а она сама – учительницей в школе. Вот сад у них действительно был – яблонь тридцать, не меньше. У Надежды до сих пор встает иногда перед глазами это яблочное изобилие и слышится глухой стук падающих на землю плодов.
А вот интересно, как сам великий доктор Фрейд трактует падающие яблоки? Но Надежда ни за что не расскажет про это Синицкой, вдруг та и вправду разбирается в психоанализе и прочитает что-то такое в Надеждиной душе?
Надежда не слишком доверяла этой женщине, потому и выдумала историю про курочку.
Синицкая, похоже, ни о чем не догадалась, она очень внимательно выслушала Надежду, взглянула на бронзовый бюст, словно мысленно посоветовавшись со своим великим учителем, и снова что-то записала у себя в блокноте.
– Да, – проговорила она наконец с явным энтузиазмом. – Конечно, эта детская травма могла вызвать в вашем мозгу особый заместительный процесс. Вы стали забывать то, что по каким-то причинам возвращало вас к тому детскому воспоминанию. Все, что могло так или иначе напомнить вам давнюю травму. Например, история с вчерашней блондинкой. Возможно, заместительный процесс включился оттого, что та девушка была одета в красное, как и ваша тетя… или просто красный цвет ассоциируется у вас с кровью…
«Вот интересно, – подумала Надежда Николаевна, – ведь я не говорила ей, что та девушка была одета в красное! Откуда же она это знает? Значит, она прекрасно знает, кого я имела в виду! Отлично помнит эту блондинку! Почему же тогда она скрывает это от меня? А может, я все же сказала ей, что та девушка была в красном платье? Черт побери, говорила я ей это или не говорила? Не могу вспомнить! Ну вот, у меня действительно начались провалы в памяти!»
– Не расстраивайтесь. – Нелли Дмитриевна правильно угадала настроение Надежды Николаевны. – Не сомневайтесь, мы вам обязательно поможем. Не скажу, что ваш случай простой, однако он довольно часто встречается.
«Еще бы», – подумала Надежда и порадовалась, что ей так удачно пришла в голову мысль рассказать об убиенной курице.
– Вам нужно провести несколько сеансов. – Нелли Дмитриевна кивнула на кушетку. – Запишитесь у моей помощницы на удобное для вас время. И не тревожьтесь, мы обязательно вернем вашу память в нормальное состояние!
«Интересно, кто это – мы, – с неудовольствием подумала Надежда, разглядев сумму, которую ей придется выложить за первый прием у психолога, – по-моему, там были только она и я, кого это еще я должна оплачивать?»
И только на улице ей пришло в голову, что Синицкая, возможно, имела в виду профессора Зигмунда Фрейда.
Вечером Надежда пыталась приступить к мужу с расспросами. Ее интересовало, как коллектив фирмы оценивает прошедшее мероприятие, не случилось ли на вечеринке ничего неординарного и все ли после такого веселья вышли на работу.
Разумеется, ее расспросы не увенчались успехом, потому что Сан Саныч, как всякий мужчина, уже позабыл про вчерашний праздник, тем более что директор уехал в командировку и на него свалилось все руководство фирмой. Только ему и было дело обсуждать, кто с кем вчера танцевал, кто сколько выпил да кто кого провожал!
Надежда Николаевна приуныла, поскольку местонахождение блондинки в красном или ее трупа продолжало беспокоить. Тут муж хлопнул себя по лбу и вытащил из портфеля несколько фотографий. Выяснилось, что приглашенный на вчерашнюю вечеринку фотограф успел сделать только один комплект снимков. Начальству выдали несколько фото, остальные остались в офисе.
Первый снимок был парадный. Надежда с мужем и директор с женой стояли группой и натянуто улыбались в объектив. Дальше фотограф действовал «тихой сапой» и снимал со стороны, незаметно, считая, что так будет удачнее.
Вот Надежда с бокалом шампанского разговаривает с главбухом Ниной Семеновной, а на заднем плане проходит директорская жена с той самой кривоногой брюнеткой, которая вездесуща и которой до всего есть дело. На лице Надежды Николаевны присутствует озабоченное выражение, левая рука неловко заведена за спину, как видно, злополучная юбка уже начала вести себя безобразно, и Надежда пытается незаметно призвать ее к порядку.
«Ох уж этот фотограф! – подумала Надежда Николаевна с раздражением. – Видит же, что снимок неудачный! Надо было его уничтожить, а он мало того что напечатал, так еще и выдал его на руки! Сразу понятно, что мужчина!»
Наконец на последнем снимке директор подлетел к Надежде с целованием ручек, его жена смотрит недовольно, а Надежда поверх директорской головы улыбается мужу.
Вот это хороший снимок, отметила Надежда, тем более что сзади зеркало, а в зеркале отражается что-то красное.
Надежда достала из ящика письменного стола лупу, повертела снимок так и этак, чтобы поймать удобное освещение, и наконец сумела разглядеть сзади ту самую блондинку в красном платье, которая прошлым вечером причинила ей столько хлопот. Блондинка на снимке была живая и здоровая и очень неплохо выглядела, хоть Надежда и видела ее мелко. Причем не в переносном, а в самом прямом смысле.
– Саша, а кто эта девушка? – спросила она мужа самым вкрадчивым голосом.
– Эта? – Сан Саныч прищурился. – Не знаю… а почему ты спрашиваешь?
