— Что б ты сдох! — по инерции ответила Карина и с грохотом бросила трубку.
Однако перезвонила через двадцать минут. И голос ее был сладкий, как липовый мед. И такой же фальшивый. Очевидно, проверила его слова все у той же вездесущей соседки.
Карина тут же напросилась посмотреть дом, Вениамин с мстительной радостью ей его показал — пусть знает, от чего отказалась. Бывшая громко восхищалась, бегала по дому, открывала все шкафы, глаза ее горели от возбуждения. А после ужина она буквально силой потащила его в постель.
Через две недели она ему безумно надоела. Карина здорово изменилась за те два года, что они не виделись. Она прибавила несколько килограммов, от этого лицо ее округлилось и щеки слегка отвисли. Голос, когда она ругалась, стал еще более визгливым.
С Вениамином-то она была тише воды, ниже травы, стелилась перед ним, преданно заглядывала в глаза, называла исключительно котиком и лапушкой. Ее намерения были написаны у нее на лбу крупными буквами — бывшая жена хотела перейти в разряд настоящих. Для этого она преодолела себя и держалась с ним помягче. И в постели старалась угодить как могла. Но могла не очень.
Это Вениамин понял не сразу. А когда понял, то сообразил, что дал маху, когда позволил Карине поселиться с ним вместе. Он безумно устал от ее приторного, как сироп, голоса, от ее бесконечных просьб — купи то, купи это, свози туда, свози сюда. От ее алчных взглядов, от того, как жадно она ощупывала каждый предмет в его доме, как оценивала каждую безделушку. Когда Карина услышала, что какие-то вещи его дядя завещал другим лицам — соседу, к примеру, или душеприказчику Сергею Сергеевичу, она переменилась в лице и долго обзывала покойника скрягой и старым ослом, так что экономка разбила прямо в столовой две тарелки. Карина тотчас переключилась на Анну Степановну, и тогда Вениамин скрылся в дядином кабинете.
Первое время она старалась притушить алчный блеск глаз, если натыкалась на взгляд бывшего, но потом совершенно перестала стесняться. Вениамин упивался своей властью, покрикивал на нее, заставлял делать вещи, которые, он знал, были ей неприятны. Он твердо знал, что за деньги она вытерпит все.
Но характер всегда выйдет наружу, так что Карина, чтобы выпустить пар, скандалила с экономкой Анной Степановной. И добилась-таки, что экономка ушла. И некому было подать ему кофе в постель. И завтрак тоже вышел на скорую руку, сама Карина никогда не умела готовить, это он помнил по прежним временам. Нет, сегодня Вениамин Крошечкин был явно не в духе.
И когда увидел на обочине шикарную, ослепительную девицу, рука его сама тронула водителя за плечо:
— Притормози!
Увидев пассажира «мерседеса», который выглянул из открытого окна, Лола вылупила глаза по-настоящему, настолько он был неказист. Лицо было совершенно невыразительное, узкие губы, маленькие, непонятного цвета глаза под очочками в тонкой оправе. Кожа на лице была сероватая, без намека на румянец. Редеющие надо лбом волосы зачесаны набок.
«Точно, козел-козлом», — подумала Лола и взяла под контроль собственное лицо, чтобы на нем не отразилось такое нелестное для Вениамина мнение.
— Чем могу вам помочь? — гнусавым голосом осведомился он.
Лола прижала руки к сердцу и глубоко вдохнула, чтобы грудь казалась больше.
— Вы не представляете! — затараторила она. — Еду себе, еду, и вдруг — бах! И она стоит на месте. Такая машинка хорошенькая, розовенькая. Послушная такая — и вдруг встала!
Краем глаза Лола заметила, как водитель выразительно хмыкнул и отвернулся, спрятав улыбку. Зато пассажир, наоборот, смотрел на нее во все глаза.
— Вас подвезти? — опомнился он.
— Я уже позвонила папиному мастеру, он скоро приедет и машинку заберет в ремонт, — щебетала Лола, округлив глаза. — И если вы подвезете меня до города, я буду вам так благодарна, так благодарна! — Она подбежала к машине и наклонилась к окну, при этом курточка ее сама собой распахнулась.
Свитерок под курточкой был на два размера меньше, чем нужно, и в слишком открытом вырезе Вениамин мог лицезреть Лолин бюст во всей красе и свежести.
Водитель вышел и открыл перед Лолой дверцу. Лола проворно влезла в салон, при этом сделала вид, что споткнулась, и упала на Вениамина, уткнувшись ему в плечо. Рассмеялась и уселась рядом. Салон тут же наполнился запахом ее духов.
Машина тронулась с места, и Лола более внимательно оглядела своего попутчика.
Он производил весьма странное впечатление. Был худ, точнее, хотелось сказать — худосочен и узкоплеч. Лола помнила, что, когда коснулась его, тело на ощупь казалось рыхлым, несмотря на худобу. На Вениамине был добротный костюм, несомненно, хорошей ткани, дорогой, но несколько старомодный. Больше того, костюм этот был велик щуплому Вениамину размера на четыре. Судя по тому, что рубашка была заправлена в брюки крупными неровными складками, она тоже была Вениамину безбожно велика.
— Меня зовут Виктория, а вас? — спросила Лола и посмотрела специальным взглядом — вроде бы ласково, а вместе с тем с легкой затаенной хитринкой, и засмеялась воркующе, а в конце сделала так, что смех ее рассыпался по всему салону звонким серебряным колокольчиком.
— Вениамин Александрович, — хриплым голосом произнес ее попутчик и тут же смешался.
Он привык, что все зовут его по имени-отчеству не оттого, что уважают, просто в среде преподавателей так принято. Директриса техникума тоже называла его так; даже когда распекала в своем кабинете, цедила холодно: Вениамин Алекс-сандрович-ч… вы как всегда… Далее шел список его проступков.
И теперь он забеспокоился, что представился этой необыкновенной девушке так официально. Еще подумает, что он старый…
Но она только мило засмеялась и сказала, что будет называть его Вениамином — так проще.
— Ох, Вениамин, вы себе не представляете, как я вам благодарна! — щебетала Лола, поправляя волосы. — Понимаете, ведь невозможно же сесть в машину к первому встречному! Папа всегда мне говорит: «Вика, ты не должна доверять людям! Ну разве что в самом крайнем случае! Ведь столько неприятных событий происходит на дорогах!» Папа очень обо мне беспокоится, я у него единственная дочка! Но ведь я сразу поняла, что вы — человек приличный, а это в наше время так редко встретишь! Вы ведь никак не можете обидеть девушку, верно?
— Что вы… — пролепетал Вениамин, у которого голова уже шла кругом — от присутствия в салоне такой эффектной женщины, от ее смеха, от запаха ее духов…
— Хорошего человека сразу видно. — Лола игриво погладила его по руке.
На запястье Вениамина болтались часы — «Лонжин», не супердорогие, но приличные, надежный хронометр. Видно, что человек, купивший их в свое время, обращал внимание на точность хода и на удобство. И это никак не мог быть Вениамин.
«Он носит вещи своего умершего дяди, — догадалась Лола. — Вот интересно, почему? Из жадности, чтобы добро не пропадало? Или просто не успел еще купить себе ничего? Скорее всего, просто не знает, как это делается, не бывал никогда в дорогих магазинах, некому его научить. Но все же как-то это противно, небось, белье тоже у дяди взял… Тьфу, гадость какая!»
