Варвара резко выдохнула, у нее даже широкие плечи бессильно повисли.
– Хорошо, признаю, что я не права… Я ни черта не знаю, что мне делать и как я могу принять эту спонсорскую помощь тоже… Вера Сергеевна, наверное, забыла поставить меня в известность, но встреча с тобой была очень важна для нее… то есть для нашего интерната. Надеюсь, что твое негативное отношение ко мне не лишит наших детей спонсорской помощи.
– Конечно нет, – успокоил ее Леонид, – да и отношение к тебе у меня не такое уж негативное, как ты могла подумать.
– Ты уже сотрудничал с нами? – спросила она, словно не замечая второй части его фразы.
– Нет, но я помогал другим социальным заведениям.
– Значит, ты должен знать, как это делается.
– А здесь все просто. Или переведу деньги на ваш счет, или куплю то, что вам необходимо, – ответил Леонид.
– Счет наш я не знаю.
– Могу дать наличные, – расплылся в улыбке Чеширского Кота Леонид.
– Вот уж нет! Вот черт, не знаю, что хотела выжать из тебя Вера Сергеевна, но я точно знаю, что нам надо приобрести в интернат.
– Диктуй, – достал электронный блокнот Леня.
– На какую сумму?
– Не имеет значения.
– Хорошо, – она задумалась. – Итак… нам нужны: спортивная стенка в спортзал, новый стационарный холодильник на большой литраж, новые парты в два класса, кондиционеры в классы с вытяжкой на улицу. Еще нужны ортопедические матрасы для кроватей, канцтовары. Не откажемся от компьютеров и хотя бы одного телевизора в холл.
Варя посмотрела на Леонида вопросительно и настороженно, но он казался абсолютно спокойным.
– Это все? – спросил он после затянувшейся паузы.
– Это то, что я помню… Я же не была готова к встрече с тобой, – виновато развела руками Варвара, почему-то обращаясь к бюсту Владимира Ленина, не в силах смотреть в чертовски красивое лицо Леонида.
– Да, чувствую, что ты явно не на своем месте, наделаешь дел… Хорошо, что я пришел, а то ни один добропорядочный бизнесмен не стал бы даже и разговаривать с тобой.
– Да, я не бизнесмен и не умею вести переговоры, – согласилась Варвара.
– Это точно. Я все куплю, о чем ты вспомнила сейчас. Сам найду счет этого интерната и перечислю еще пять миллионов рублей. Может, директор Вера Сергеевна вспомнит, что еще необходимо детям.
Лицо Варвары подобрело.
– Спасибо… нашим детям нужны деньги и на вещи, и на дорогостоящие лекарства. Да и трубы надо менять… В общем, спасибо тебе!
– Я несколько реабилитирован? – рассмеялся Леня, облаченный в очень красивый костюм из темно-синей дорогой ткани.
– При чем тут это? – смутилась Варя. – Что я тебе должна?
– В смысле? – не понял Леонид.
– В том самом смысле, что делают обычно спонсируемые тобой объекты? Ты же говорил, что наш интернат – не первый объект твоего спонсирования.
– Не первый, – согласился Леонид.
– И что я должна сделать в ответ? Подписать какие-то бумаги? Отправить благодарственное письмо? Освободить тебя от уплаты части налогов, так как средства пошли на благотворительность? Что?
– А… этого ничего не надо. Обычно сотрудницы объекта, которому я оказываю благотворительную помощь, целуют меня и соглашаются провести вместе вечер.
Он сказал это таким тоном, что на какое-то мгновение Варвара подумала, что он говорит серьезно. Потом она смутилась и пробубнила:
– Может, натурой берете?
– Это выборочно… В этом интернате я бы… – Леонид задумался, рассматривая Варю, – нет, я бы в этом интернате отказался от натуры. Что-то меня не прельщает такая натура, костюмчик какой-то странный… Не женственно, не сексуально…
– Ты не туда попал, здесь не стриптиз-клуб, – выпалила Варвара, пряча ноги под себя, под стул. – И вообще, я смотрю, в тюрьме тебя не угомонили?
– Не смогли, – улыбнулся Леонид. – Может, покажешь интернат? Я наметанным глазом определю, что вам еще необходимо.
Варвара вскочила с места как ужаленная и с радостью выскочила из кабинета, воспользовавшись предложением Леонида. Она повела неожиданно свалившегося ей на голову спонсора по интернату, стараясь не стучать каблуками, так как шли занятия с детьми. Она показала ему спальни для девочек и мальчиков, для старших детей и для младших.
– Везде чистота и порядок, – отметил Леонид, – а эти подушки, поставленные треугольником, напоминают мне детство… лагеря…
– Пионерские?
– И пионерские тоже, – усмехнулся Леня, – они напоминали мне волшебные паруса на корабле, на котором мы надеялись уплыть в далекие дали.
– Уплыли? – спросила Варя.
– Не без помощи взрослого человека, – ответил Леонид, – поэтому теперь, когда я сам взрослый человек, хочется детям помочь, воплотить в жизнь их мечты, как бы это пафосно ни звучало.
– Звучит нормально, – ответила Варя, – все должны так думать.
– Ты воспитывалась в детском доме? – спросил Леонид.
– Нет, я просто люблю детей. Как к ним по-другому можно относиться? Они настолько беспомощны…
– Вот поэтому я и помогаю, – вторил Леонид.
– Тебе нужна по этому поводу какая-то известность?
– Нет, – пожал плечами Леонид. – Я это делаю не для пиара. Я вообще не очень публичный человек.
– Ты только по женщинам… Ой! Извини! Что-то я опять…
– Если бы не знал твой характер-кремень, то подумал бы, что ревнуешь. Прямо покоя тебе не дают мои похождения, – усмехнулся Леонид.
– Вот еще! – фыркнула Варвара, останавливаясь у двери со стеклянным верхом.
На стуле с деревянными подлокотниками перед столом сидела маленькая девочка с длинными каштановыми волосами и что-то чертила пальцем по поверхности стола. Лицо ее было бледным и сосредоточенным, поза напряженной. Сердце Варвары сжалось. Леонид стоял рядом и смотрел на Элю.
– Твоя воспитанница? – догадался он.
Варвара кивнула.
– Что с ней? Что она делает?
– Эля – очень хорошая девочка, ее что-то расстроило, и она снова ушла в себя.
– Так давай зайдем и успокоим ее.
– Сейчас бесполезно, она нечувствительна к каким-либо вмешательствам извне, – ответила Варя, сглатывая ком в горле, – идем дальше! Я покажу столовую.
Они поднялись на второй этаж и вошли в зал с аккуратными рядами небольших столов и стульев, симпатичными люстрами и чистым, но старым линолеумом. Пахло какой-то едой и хлоркой. На столах были цветные клеенчатые скатерти в квадратик, что придавало некоторое радостное оживление унылой атмосфере этого помещения.
Варвара прошла к окошку, ведущему на кухню, откуда выглянула весьма добродушная пожилая женщина.
