– Нет, нет, все в порядке, – пискнула Юлька, мучимая неистовым желанием сбежать от такого навязчивого, сверхзаботливого персонала, – спасибо.
Мы и сбежали. Обратно в каюту.
– Давай не пойдем на обед, – предложила подруга, забравшись снова с ногами на кровать. – Мне как-то неуютно. Максим очень… необычный человек.
– Ага, необычный, – хохотнула я, – а сама к нему дважды в день на свиданки бегаешь. Сегодня, чай, опять куда-то собрались?
– Нет! Клянусь. Лучше с тобой. К тому же… – Образцова порозовела. – Мне немного стыдно, что с тобой так обошлись… Ну, то есть не позвали… В общем, давай сегодня вместе в кино сходим. Вдвоем.
Старательно пряча ухмылку (надо же, как бедная Юлька убивается по поводу того, что меня не пригласили! А я при этом о своей обиде уже давно успела забыть), ответила:
– А что, у них каждый день репертуар меняется? Молодцы, ничего не скажешь.
– Не знаю, надеюсь. Ну если что, я по второму разу посмотрю, фильм занятный был. И смешной.
– О’кей. Сходим. Но до этого кое-что проясним.
Услышав шевеление за стенкой, мы мигом выбежали из каюты. Вышли Никита с Костей, стали запирать комнату.
– Никита, как твоя голова? – с преувеличенным сочувствием кинулась к парню Юлька. Положила ему руку на плечо и повела в сторону лестницы.
Я склонилась над поворачивающим ключ в замке Константином и бодро пропела ему в ухо:
– Костян, как делишки?
– А? – дернулся он от неожиданности. Вынутый ключ выпал из рук и с неприятным звоном опустился на пол. К сожалению, ковер заканчивался на лестнице. Стелить его на нижней палубе никто не собирался. Здесь же обитают низшие слои общества, зачем нам ковры? Тут на стенах даже картины не висели, как на остальных палубах.
Я резво, но максимально грациозно наклонилась и подобрала ключ с брелоком. Поднесла руку ладонью вверх к его лицу, но когда Костя, молвив растерянно слово «спасибо», потянулся к ключу на моей ладони, я громко воскликнула:
– Ой, смотри! У тебя грязь! – и стала с нарочитым усилием тереть пальцами незримое пятно с его рубашки.
– Э-э… м-м… где? – Он опустил глаза на свою одежду.
– Да вот же, вот же! – обеспокоенно ответила я, надавливая все сильнее, наконец стала просто гладить всю его грудь.
Он покраснел не только лицом, но и шеей, тут Юлька с лестницы стала напряженно звать:
– Ну где вы там? Чего пропали? Мы идем на обед или нет?
Никита вторил:
– Да, я есть хочу! Вдруг это последняя трапеза в моей жизни?
Константин от нервного потрясения аж затрясся, крикнул:
– Да-да, бегу! – И действительно побежал.
Я осталась на месте, с лестницы послышалось Юлькино недовольное:
– Ну, блин, я ж утюг не выключила… Идите, мы вас догоним.
Я испугалась: «Какой еще утюг? Они находятся в специальной комнате на теплоходе, в каютах их нет!» – но зря, ребята несоответствия не заметили. К тому же, мы могли запросто этот утюг одолжить на время, как сделал Нечаев с праздничным столом. За который меня не позвали…
– Есть? – вкрадчиво изрекла подружка.
– Да! Но у нас мало времени.
Я открыла дверь, и мы вошли.
В комнате торжествовал беспорядок. Мужские вещи валялись тут и там: на полу, на тумбе, на стульях, торчали даже наружу из гардероба, будучи прижатыми захлопнутой дверцей.
– Никогда не выйду замуж, – сморщилась брезгливая Юлька, оглядывая сие великолепие.
– Полюбишь – выйдешь, – мудро ответила я, и мы принялись за дело.
Никакого намека на книги по истечении пятнадцатиминутного обыска выявлено не было. Это пугало. Я была уверена, что найду. Хотя бы вырванные листы с текстами нескольких десятков стихотворений. В то же время, ну увлекается человек поэзией, ну помнит наизусть со школьных времен что-то… Это же не повод подозревать его в сверхспособностях! Мы вот тоже с Образцовой Лермонтова цитируем наизусть. А она еще и Ахматову всю знает. И Вяземского. Что ж она – гений? Суперчеловек? Вряд ли. Просто умная девчонка с развитыми мозгами и хорошей памятью.
А вот Громов… Это другого полета птица. Я ну никак не могу его разгадать!
– Что это? – отвлекла меня подруга от грустных размышлений.
На столе лежал лист бумаги в клеточку, неаккуратно вырванный из какой-то тетради. Самой тетради в номере не обнаружилось.
На нем неровно, от руки была вычерчена таблица. В левой вертикальной графе написано «Н и К», в правой – «М и Р». Эти ячейки отделены, как шапка, от остального содержания. Ниже стояли единицы в столбик. Внизу итог: «4» слева и «4» справа. По четверкам, написанным карандашом, как и все остальное, было видно, что в этом месте часто стирали предыдущий символ ластиком.
– Ничья? – хмыкнула я. – В покер резались попарно. Или в морской бой. Никита с Костей против Макса с Русланом.
– Ты думаешь? – изумленно произнесла Юлька. – Мне кажется, это что-то другое. Что-то страшное.
– Боже, Юль, тебе везде страшное мерещится! Относилось бы это к чему-нибудь серьезному – не стали бы держать на видном месте.
– Они же не знали, что кто-то вломится в каюту без их на то ведома!
– Почему? Никита ж ясновидящий, – хохотала я, – должен был предвидеть!
Образцова хихикнула, на этом мы покинули простенькие апартаменты, как двойняшки повторяющие наши. Не считая кавардака, конечно.
Мы явились под конец обеда. Да, мы не хотели сперва приходить, но продуманный за пять минут до начала всеобщего застолья план действий вынуждал явиться хотя бы сейчас, чтобы не вызвать подозрений.
– Где пропали? – спросил вечно улыбающийся Юлькин хахаль. И как у него мышцы лица не сводит? – Мы уж думали, вы забить решили.
– Мы действительно хотели отказаться от трапезы, – ответила я, – потому что давно уже грезим сесть на диету, но тут я полезла в карман, думая, что это мне мешает, и – вуаля! – словно какую-то драгоценность, достала я осторожно двумя пальцами ключ с номером «101» и вручила Константину. – Прикинь, забыла тебе отдать!
– О! – удивился тот. – Точно. Спасибо, – в следующую секунду он покраснел, вспоминая момент, связанный с потерей.
Персонал быстро среагировал на наше появление, и были поданы тарелки с чашками.
– Спасибо, – от души поблагодарили мы и принялись за еду.
– Юль, – пристал опять этот озабоченный к моей ближайшей и горячо любимой подруге. Так бы и хрястнула ему чем-нибудь по спине. Или по голове, чтоб наверняка. – Сходим сегодня в музыкальный зал? Мне нет равных в караоке.
Только я начала сомневаться, как Юлька резко покачала головой.
– У нас с Катей другие планы. И вообще, я не люблю, когда поют.
