– Потому что он угрожал ей! Он велел нам обеим сойти с теплохода, когда мы были в Ярославле. Я же рассказывала.
– Это не из-за того ли, что они проникли в рубку и что-то там увидели?
– Возможно.
– Что ж, тогда мы пополним список персон нон-грата, – с этими словами он толкнул нужную дверь. За штурвалом в профиль к нам находился Вадим Михайлович. Ни капли сонливости на его благородном, украшенном усами лице. Ни капли угрозы. Ни капли жестокости. Ни капли раскаяния за совершенное злодеяние. Может, я ошиблась? – Где наша подруга? – грозно набросился Нечаев на присутствующих.
Штурман, следивший до этого за какими-то кнопками, повернул к нам лицо.
– Какого лешего?!
В эту секунду мы ощутили легкий толчок – теплоход наконец тронулся.
Капитан обернулся, недовольно брякнул:
– Опять посторонние в рубке!
– Немедленно убирайтесь отсюда! – заорал штурман и крикнул в рацию матросам что-то по поводу незаконного проникновения и срочной мобилизации.
Я поняла, что у нас осталось ровно столько секунд, сколько нужно всем матросам на теплоходе, чтобы подняться, одеться и добежать до нас. Сорок? Как в армии? Или хотя бы пятьдесят? Надо успеть все прояснить.
– Моя подруга Катя пропала. До этого вы угрожали ей.
– Что значит – пропала? – испугался мужчина. – Сергей, последи тут.
Сергей встал за штурвал, не сумев однако удержать в себе догадки относительно отсутствующей у дамского пола логики:
– Он управлял судном, как он мог кого-то похитить? Что за бред?
– Теплоход стоял, – высказал свою мысль уводимый из помещения капитаном Максим.
– И что?!
Но нас уже, бережно держа под локти, вывели на палубу. Вообще странно: как только первый человек на судне понял, что речь идет о моей драгоценной подруге, он сменил гнев на милость. И никак не среагировал на наши прозрачные намеки о его причастности.
Прибывшим по вызову матросам Вадим Михайлович велел искать везде мою подругу. Они рассыпались по лайнеру без лишних вопросов, будто знали ее в лицо.
Может, знали?..
Засим начальник судна остановил нас возле поручней и начал вести допрос.
– Когда вы ее видели в последний раз?
Максим, нервно хихикая, поведал, что тот раз, когда Любимова его прилюдно оскорбила и облила горячим чаем, был самым последним, чему он несказанно рад и типа еще бы сто лет ее не видел, я же ткнула его пальцем под ребра, чтобы угомонился, и сказала, что она ложилась спать вместе со мной около половины двенадцатого.
– А что с телефоном? Отключен?
– Да нет же, она его оставила! В этом вся странность.
– Юль, Екатерина – молодая привлекательная девушка, я бы не стал беспокоиться сразу, а сначала проверил бы в баре или на дискотеке. Сюда люди приезжают, чтобы развлекаться.
– Вы не понимаете, мы всегда – подчеркиваю, всегда! – знаем, где находится каждая из нас, когда мы не вместе. Если бы она пошла на диско, она бы сначала меня разбудила и попыталась с собой потащить, потом бы ушла одна. Но я бы, повторюсь, знала, где она. А Катя не собиралась никуда идти.
– Вдруг все так и было, но она не смогла тебя добудиться и отправилась одна?
– Кстати, – хмыкнул Макс, недовольный тем, что я его вызвала по незначительному поводу – это он начал сейчас понимать. – Это более чем вероятно. Почему мы не посмотрели сперва там, а уж затем пошли бы поднимать бунт на корабле?
Я опустила голову, понимая его раздражение. Он прав, сто тысяч раз прав, просто меня не отпускало чувство, что моя подруга куда-то вляпалась.
Не знаю, оставили бы на моем теле физическое клеймо позора эти двое или обошлось бы, но тут к нам подбежали трое матросов с неприятным известием:
– На дискотеке ее нет.
– И в баре тоже.
Капитан на миг прикрыл глаза, затем сказал:
– Ну что ж, продолжайте искать. А мы пройдемся по палубам.
Мы спустились на шлюпочную палубу и медленно двинулись вперед, когда я додумалась спросить:
– Вадим Михайлович, вы сказали Катьке, что здесь оставаться небезопасно. Что вы имели в виду?
Шедший справа от меня Максим напрягся при этих словах, я почувствовала это своей ладонью, которую он держал.
Капитан на минуту замолчал, затем приготовился говорить, выдал что-то вроде «Э-э-э, дело в…», но тут одна из дверей распахнулась, и нашим усталым очам предстала… Любимова! В компании знаете кого?.. Да, конечно же, знаете.
Увидев облаченного в одни джинсы Громова, я громко ахнула, приложив одну руку к груди (вторая, как вы помните, была в плену у моего кавалера), а сам Нечаев нагло и пошленько хмыкнул.
– Нашлась бабушкина пропажа… у дедушки в штанах! – выдал он недовольным тоном.
– Что здесь происходит? – посмела эта вертихвостка спросить нас. Ну вы подумайте! Я бегаю по всему теплоходу, ищу ее, выставляю себя полнейшей кретинкой перед Максимом и всем экипажем, а она как ни в чем не бывало ночует в каюте самого мутного и самоуверенного типчика из всех, которых мы когда-либо встречали! Это надо так меня подставить! Это надо так распуститься! Именно эти мысли, ну, может, в чуть более мягкой форме, я и попыталась до нее донести в качестве ответа.
– Да, – поддержал меня Вадим Михайлович, – я разочарован в тебе, Екатерина, – он же передал отбой в рацию матросам.
– А вам-то какое дело до всего этого? – набросилась она на капитана. Ну конечно! Всегда, когда нужно просто извиниться, она рвется в атаку. – Что вы все со мной носитесь, как с писаной торбой?
– Ладно, думаю, пришло время… Если хочешь, я расскажу тебе. Приходи завтра во время экскурсии, когда я буду отдыхать.
С этими словами мужчина нас покинул.
– Весело, – невеселым голосом резюмировал опирающийся о дверной косяк Владлен. Руки он сложил на груди, а ноги скрестил. – Что у тебя с ним было?
– Ничего, – удивленно пожала плечами Любимова. – Сама не пойму…
– Юль, мы так и будем здесь стоять? – возмутился Нечаев. – Твоим друзьям, поди, не терпится вернуться к тому, от чего мы их так невежливо отвлекли. Пошли вниз.
Подруга вспыхнула, вперив в Макса гневный взгляд голубых глаз. Казалось, она его только что заметила.
– Что он здесь делает?! Его-то ты зачем приволокла?!
Я кинулась оправдываться:
– Ты же знаешь, он обладает необычными… – тут я прикусила себе язык. Как я могла рассказать? Мы же с Катькой были не одни.
– Чем? – сразу же откликнулся заинтригованный бизнесмен.
Сам Макс с изумлением уставился на меня, ожидая продолжения.
Думай, Юлька! У тебя же золотая медаль!
