– Шок! Шок! – наконец выразила я словами внутреннее состояние.
Катерина самодовольно улыбнулась. Затем снова посерьезнела.
– Сама понимаешь, – времени в обрез. Он скоро хватится ключа. Нужно обследовать трюм как можно быстрее. Что-то этим ключом да откроется, не зря он тут прохлаждался в коридоре. Скорее всего, он вышел именно из подсобного помещения. Слушай внимательно и запоминай: здесь всего четыре двери. Две сразу под лестницей, еще две – дальше по коридору.
– Зачем ты мне это сейчас рассказываешь? – Наивная, я думала, она со мной пойдет на опасное спецзадание!
– Потому что… – Легкий румянец окрасил щеки. – Потому что через полчаса я должна быть в другом месте.
– А почему ты не проверила раньше? – не уставала я сыпать вопросами. Просто мне хотелось оттянуть момент, когда придется принять решение.
– Потому что, когда я дергала двери, ключа у меня еще не было. Уже по дороге к номеру я и встретила матроса. На ходу родилась идея про чемодан. А вышел он пять минут назад. Я думала, ждать тебя или нет, потому что мне придется закрыть каюту, и внутрь ты не попадешь. И сверялась с часами – успею ли. Но тут услышала твой голос. Юля, прости, – резюмировала она, – но эту миссию придется выполнить тебе одной.
– А куда ты-то намылилась? – не столько из любопытства (хоть я не знала куда, но знала с кем), сколько от желания еще оттянуть, сказала я с намеком на недовольство.
Вздохнув, она выпалила:
– На вечер джаза! – будто сама не верила своим словам. Мне оставалось лишь офигевать при мысли, что некоторые нерядовые господа могут сотворить с прирожденными рокершами.
Через десять минут, сменив туалет на более привычный и удобный, я, сгорая от стыда, стучалась в зайцевскую дверь. Боже, что он обо мне подумает! Не успели расстаться, она по мне уже заскучала. Но когда он сказал «Войдите!» и я открыла дверь, я уже стала думать не об этом, потому что в его каюте на кровати с комфортом устроился… Максим. А сам Руслан сидел на стуле. К первому вернулась привычная улыбка, второй как всегда был серьезен. Как будто они и не были врагами!
Может, и не были?..
Но как же традиционные издевки, давешние гневливые взоры?
– Садись, – указал мне хозяин на кресло, взяв в охапку лежавшую на нем одежду и запихнув в гардероб.
Нечаев теперь смотрел на меня и широко лыбился. Я отвернулась от него и заявила Руслану:
– Мне надо с тобой поговорить.
– Ну? – намекнул он на продолжение.
Я указала глазами на Максима, но ничего не произошло. Руслан будто не понял, что я хочу поговорить наедине. Хотя пару минут назад ему самому вышеозначенный Максим помешал сообщить мне что-то. Короче, я застыла в растерянности.
Нечаев пришел на помощь:
– Если я вам мешаю, то я, пожалуй, пойду к себе, – и подскочил.
– Да нет, сиди, – воспрепятствовал хозяин каюты. Мне: – Можешь говорить при нем. Садись, наконец, что ж ты стоишь!
Несмотря на нежность, скользящую в тоне, было ощущение, словно меня наотмашь ударили по лицу. И все же я села в кресло и начала рассказывать. Про три смерти на лайнере, случившиеся до этого рейса. Про две смерти теперь, которые вызывают неверие в свою случайность именно ввиду предыдущего фактора. И, наконец, про ключ, добытый Катькой.
– Я не понял, – встрял Макс, – вы хотите проникнуть в подсобку и найти холодильник?
– Ага, – кивнула я удовлетворенно от того, что меня поняли.
– А что дальше?
– А дальше Руслан осмотрит тела, так как он врач.
В беседу вступил сам Зайцев:
– Что ты надеешься обнаружить на этих трупах? И, потом, от мануальщика до патологоанатома больше, чем пропасть. Целый Тихий океан. Ты зря на меня так рассчитываешь, – пожал он плечами.
– Это говорит человек, который утверждает, что возможностям разума не имеют предела?
– То возможности разума, а то шесть лет института. Местный врач осмотрел же тела?
– Мы не верим аборигенам, – понизив голос, открылась я. – Капитан считает, что доктор в сговоре с директором круиза, а последний не желает открывать правду о смерти всех этих людей.
– А нам-то зачем открывать правду о смерти этих людей?
– Руслан, ты что! Мы можем стать следующими жертвами, ты понимаешь это? Каюты разыгрываются именно среди нас!
Парни задумались. После недолгой паузы вечный оптимист Нечаев, хлопнув в ладоши, заявил:
– Нам нужно согласиться на эту авантюру! – и в принципе, изменил бы себе, если бы сказал что-то иное.
– А как Катя смогла ключ получить? – заинтересованно спросил Руслан с ноткой восхищения в голосе.
Я рассказала.
Улыбка Максима стала чуть уже:
– Она что, тоже с нами пойдет?
– Нет, – заверила я, – у нее другие планы.
– Отлично!
– Но идти нужно сейчас, – напомнила я, – пока этого ключа не хватились.
Мы оба посмотрели на Зайцева.
– Вообще говоря, мне все равно катастрофически нечем заняться, – развел он руками, что было принято за однозначное согласие.
На всякий случай мы выждали пять минут, чтобы музыкальный вечер успел начаться и была меньше вероятность столкнуться с кем-то на палубе. Выйдя и заперев каюту, мы отправились на поиски выявленных Катериной дверей, уповая на то, что предмет в моих руках хотя бы к одной из них подойдет. До лестницы мы шли открыто, потому что опасаться на этом участке было нечего: пассажиры просто прогуливаются по палубе или держат путь наверх. Но вот когда недалеко от ступенек обнаружились те самые двери, о которых говорила подруга, мы почувствовали себя неуютно. Как мы будем подбирать ключ?
Видя мою неуверенность, Макс предложил:
– Я постою на стреме, – и с готовностью и резвостью взобрался на середину трапа.
– Давай, – шепнул Руслан.
Я поднесла ключ к замочной скважине. Не подошел. Я расстроилась, а Зайцев предложил перейти к следующей – она была в пяти шагах. Дойдя до новой двери, я снова пустила в ход ключ, но и здесь не сработало.
– Дай-ка я, – Руслан авторитетно изъял у меня ключ и сам попытался вставить. С тем же успехом. Тогда он прислонился к двери ухом. – Машинное отделение.
– Да? – поразилась я его осведомленности.
– Ну или типа того. Какие-то механизмы работают. Но людей, видимо, нет.
– Это хорошо, а то они могли нас услышать.
Мы вернулись к ступенькам, на взгляд Максима развели руками. Спускаясь, тот предложил:
– Идем в дальний отсек трюма? Вон поворот, – кивнул он на противоположный конец коридора. – Там обязательно что-то есть.
