Нет, но как эта дура Софья его напугала!
– Она схватила меня за шею и прижала к стене, – вслух пожаловался Дима.
У него была смутная надежда, что Софья настолько утомила родственников своим шокирующим поведением, что в этом деле они примут его сторону. Однако никто не роптал, все просто смотрели на него и ждали продолжения.
– Она заявила, что, если я задержусь в этом доме, я умру! Умру от укола.
– Ну, от уколов не умирают! – горячо возразила молоденькая медсестра, которая смотрела на Диму во все глаза. – От уколов, наоборот, – выздоравливают.
Марина готова была поклясться, что, несмотря на свой дикий вид, младший босс заставил юное сердце сестрички вздрогнуть и забиться сильнее. Девице, вероятно, только-только перевалило за двадцать. Она привлекала внимание невинным треугольным личиком, обрамленным осветленными кудряшками, и ярко накрашенными губами. Как позже выяснилось, медсестру звали Катей. Она неотлучно находилась возле старухи, которая заявила всем, что непременно скоро умрет, и бросила все силы на то, чтобы отсрочить свой конец.
Дима встретился с медсестрой глазами и подумал, что если она находилась в доме в момент смерти Ивана Леопольдовича, то ее тоже нужно внести в список подозреваемых. Мало ли что? Может, покойный щипал ее за мягкое место, ей это надоело, и она избавилась от него, когда подвернулся удобный случай. Анисья Петровна сказала, что дверь в ванную не была закрыта изнутри. В семье никто никогда не запирался, когда шел купаться, – просто вешал снаружи на ручку полотенце. Вроде таблички – ванная комната занята. Как раз во избежание несчастных случаев. Ирония судьбы!
– Простите, но при чем здесь колбаса? – недоуменно спросил Валерий Леопольдович и снял очки.
Без них он выглядел растерянным и каким-то жалким.
– Она сказала, – обескуражено развел руками Дима, – что мне следует опасаться продуктового изобилия. «Я вижу смерть и колбасу!» – процитировал он замогильным голосом и поводил растопыренной пятерней в воздухе.
– В этом нет ничего смешного, – раздался от двери хриплый низкий голос.
– Софья! – укоризненно воскликнули одновременно Аркадий и Роман.
На пороге гостиной стояла маленькая тощенькая женщина примерно сорока лет. Непонятно, как она могла схватить высокого и сильного Диму за горло и прижимать его к стене. Скорее всего, она просто его здорово напугала. Впрочем, Марина тоже испугалась бы: у Софьи были длинные черные волосы, расчесанные на прямой пробор, и по-восточному узкие темные глаза. Казалось, что она все время зловеще щурится.
– Этот человек не должен находиться в нашем доме, – резко заявила она и ткнула пальцем в направлении Димы. Палец оказался костлявым, с кроваво-красным ногтем. Вероятно, он играл в провидческой деятельности Софьи определенную роль. – Он умрет, и у всех нас будут неприятности.
– Что это вы на меня накинулись? – немедленно возмутился Дима. – Я разве вас просил что-нибудь предсказывать?! – И обиженно добавил: – Тоже мне Кассандра!
– А вы дурак!
Дима немедленно решил, что Софья будет стоять в его списке под номером пять. Еще неизвестно, не предсказала ли она смерть своему папочке. А потом осуществила свое предсказание. Может быть, он замыслил сдать ее в сумасшедший дом?
– Вы обещаете, что я наемся колбасы, уколюсь и умру, а я же еще и дурак! – возмутился он.
– Уходите подобру-поздорову. Чтобы ноги вашей…
– Я еще не умерла! – негодующе возвысила голос Анисья Петровна и схватилась за кислородную подушку. – Вот когда умру, будете тут распоряжаться! Я сказала: молодой человек останется. И придет к нам на ужин… Вместе с сестрой.
Все посмотрели на Марину, которая была похожа на черт знает что. Дима уныло подумал, что ее роль приманки для мужчин семейства Девель навсегда провалена, вскочил со стула и потащил ее к двери.
– Мы страшно польщены, – пробормотал он, вытолкнув Марину в холл и спиной выходя из гостиной.
– Будьте здесь к восьми! – вслед им крикнула старуха. – И не вздумайте меня… как это? Продинамить! Я старая женщина, и мои прихоти надо выполнять!
– Мы придем! – крикнул Дима от входной двери.
– Там собака, – неожиданно вспомнила Марина, хватая его за руку, которая уже потянулась к ручке. – Она задумала меня съесть и подкарауливает.
– Я ее запер, – раздался позади голос Юрия. – Бедняга Барон сидит в кладовке… Из-за вас.
– Теперь он вообще меня возненавидит, – пробормотала Марина.
Дима немедленно вытолкал «сестру» на крыльцо и, расшаркавшись напоследок перед Юрием, который стоял с бокалом в руке, погнал ее к калитке, как пастух приблудившуюся козу.
– Отлично! – приговаривал он, подталкивая ее в спину указательным пальцем. – Великолепно! Вот это я понимаю – бенефис. Ты опять все испортила!
– Как это – испортила? Нас же пригласили на ужин.
– Пригласила старуха. Но если все остальные будут недружелюбно настроены, нам никогда ничего не добиться. Придется вечером брать с собой клюшку для гольфа.
Марина испуганно оглянулась на него и, когда они вошли в коттедж, быстренько прошмыгнула в ванную комнату. Отмывшись, она завернулась в халат и села на свою постель, подперев голову руками. Итак, младший брат босса ею недоволен. Да что там! Он готов открутить ей голову. В общем, стоило признать, что события и в самом деле развивались слишком бурно.
Когда стрелки на часах показали семь, одетый во все чистое Дима постучал в дверь.
– Выходи, – потребовал он.
– Зачем? – осторожно спросила Марина, опасаясь головомойки.
– Нам нужно решить, как действовать.
На самом деле Марина уже все решила. Раз она виновата – ей и исправлять положение.
– Не волнуйтесь, – сказала она, появляясь на пороге. Физиономия у нее была мрачная. – Обещаю, что сегодня вечером все мужчины будут от меня без ума.
– С чего бы это? – не поверил Дима, окидывая ее пытливым взглядом. В ее внешности не было ровным счетом ничего эдакого. – Я думал, ты подведешь глаза, подошьешь юбку. Приготовишься как-нибудь, одним словом.
– Ну, что вы как ребенок! – сердито возразила Марина. – При чем здесь юбка? Можно завернуться даже в одеяло и идти охмурять мужчин. Главное – это внутренний настрой.
– Чей? – с подозрением спросил Дима. – Если Девелей, то уверяю тебя, они не настроены ни на что такое. Впрочем, у нас есть козырь.
– Если вы имеете в виду клюшку для гольфа, то мы ее не возьмем, – решительно возразила Марина.
– Как это – не возьмем? – Дима взвился, как пионерский костер. Возмущение выбросило его из кресла, и он встал посреди комнаты, подбоченясь. – В этом ведь вся соль! Ты вообще попала сюда только потому, что умеешь играть в гольф!
– Я уже поняла. – Марина была непреклонна. – Тем не менее сегодня я обойдусь без клюшки. Клянусь, что кто-нибудь из Девелей нынче же вечером падет к моим ногам.
