– А я и не собираюсь, – продолжал улыбаться Верещагин, поглубже запрятав настороженность. – А вы не знаете, что именно ему от меня нужно? Ведь я ни с кем не конфликтую, все налоги исправно выплачиваю, помогаю юным дарованиям, – принялся перечислять он. – Вот не так давно был спонсором поэтического фестиваля…
– Не могу сказать точно, но, кажется, это как-то связано с пропажей человека… Извините, мне надо идти.
Попрощавшись, девушка вышла.
– Вам принести кофе? – заглянула секретарша.
Голос ее прозвучал виновато. Верещагин понимал, что в эту минуту она была способна предложить не только кофе, чтобы хоть как-то загладить свою вину.
– Оставь меня, Нина, – устало отмахнулся Верещагин. – Мне нужно побыть одному. Ни с кем меня не соединяй.
Прикусив губу, секретарша тотчас прикрыла за собой дверь.
Кто-то очень серьезно копал под его бизнес и руками прокуратуры стремился если уж не вытолкнуть его из делового поля (вряд ли у них такое получится!), то хотя бы как-то уменьшить его активность.
– Ермолай Вениаминович…
Порой секретарши могут быть несносными.
– Ну, что еще? – раздраженно воскликнул Верещагин.
– Тут показывают… Вы бы включили телевизор. – Лицо женщины перекосилось от страха.
Верещагин надавил на пульт. Несколько томительных мгновений. Прежде чем экран вспыхнул, он услышал закадровый голос диктора.
«– …Все это время он держал его заложником в собственном подвале. – И тут Верещагин увидел Артема Ильина, стоящего перед зданием районной прокуратуры.
– Вы не могли бы прокомментировать ваше заявление?»
Ермолай Вениаминович почувствовал, как к лицу хлынул поток крови, как если бы его облили кипятком. Тысячи иголок впивались ему в кожу. Каждый такой укол был болезненным и кровоточащим. Верещагин ощутил, как через травмированный эпителий просачиваются капли крови. В висках застучали молоточки.
С момента их последней встречи Ильин сильно сдал – от роскошной прежней русой шевелюры остались только клочки, небрежно торчавшие на висках. Но в целом держался молодцом, в объектив поглядывал дерзко, как если бы имел к набору оптических линз какие-то личные претензии.
«– Я намерен добиваться справедливости. Когда-то господин Верещагин держал меня в заложниках. Он насильно заставил меня подписать документы, по которым завладел моим бизнесом и всем моим имуществом. Из-за этого человека я потерял свое любимое дело, семью, друзей, наконец…
– Почему же вы не подали заявление сразу?
– Интересно, а что бы вы делали на моем месте?.. – выразительно глянул он на журналистку. – Я опасался за свою жизнь. Меня могли бы просто убить. Честно говоря, я до сих пор удивляюсь, почему он не сделал этого. Думаю, наме-ренно, для того, чтобы наслаждаться мучения-ми, которые я испытываю ежедневно.
– А сейчас, значит, не опасаетесь?
– Теперь мне нечего терять.
Телевизионная картинка поменялась, и репортер, паренек, едва выскочивший со студенческой скамьи, бодро проговорил:
– С вами была «Криминальная…»
Ермолай Верещагин нажал на пульт. В какой-то момент он поймал себя на абсолютном безволии. Видно, так чувствует себя крупный могучий кит, выброшенный на берег гигантской волной. Еще вчера он был в своей родной стихии, чувствовал себя хозяином океанов, а сейчас не мог даже пошевелиться.
Осталось только поднять взор и разглядывать трещины на потолке.
Из абсолютного покоя Верещагина вывел телефонный звонок, прозвучавший на удивление громко. Глянув на определитель, он узнал знакомый номер и потянулся к телефону, мышцы мгновенно отозвались, налившись силой.
– Слушаю.
– Не ожидал тебя услышать, – прозвучал голос Яремского.
– Ты это о чем? – неожиданно весело произнес Верещагин.
– Ты еще не в курсе? – озадаченно протянул Нестер.
– А что такое? – удалось выдержать безмятежный тон.
– Да тебя только что по ящику показывали!
– Ах, ты об этом? – вяло отозвался Верещагин. – И что с того? Мало чего они там болтают!
– Отнесись к этому серьезно. Просто так такие вещи не показывают. Под тебя копают ка-кие-то очень влиятельные люди.
– И что ты предлагаешь?
– Самое благоразумное в твоем положении, так это рвать когти куда-нибудь в Европу! Ты как-то говорил о том, что в Англии у тебя есть недвижимость.…
– Есть… небольшая, правда… Под Лондоном.
– Вот и попробуй отсидеться там, пока здесь все не уляжется.
– Ты это серьезно?
– Вполне.
– А может, они только того и ждут, чтобы я уехал. А я вот возьму и не оправдаю их ожиданий и останусь в Москве!
– Пойми ты, чудак-человек, такие вещи просто так не звучат! Кстати, ты ничего такого из прокуратуры не получал?
– Что ты имеешь в виду?
– Например, повестку.
– Сегодня принесли. А что?
– Ах, вот оно как!
– Какой-то день сегодня ненормальный. Но это ровным счетом ничего не значит. Схожу в прокуратуру ради любопытства со своим адвокатом. Он у меня малый толковый, пусть оправдывает деньги, что я ему плачу. Интересно послушать, что там у них на меня имеется.
– Да ты просто с ума сошел! – Яремской перешел почти на крик. – Повестку тебе дали для того, чтобы задержать тебя. Как только ты перешагнешь порог прокуратуры, так тебя тут же повяжут, поверь мне! На твоей работе сделать этого они не сумеют. А потом, еще неизвестно, как может повести себя твоя охрана во время задержания. К себе домой ты их можешь не пустить, а вот такая безобидная повестка – это как раз то, что им нужно. Белова Яшу помнишь?
– Кто же его позабудет? Одно время под ним половина Сибири была! Могучий был человек.
– Вот то-то и оно, что был могучий… Что с ним стало, не знаешь?
– Посадили его. Слишком много всего за ним водилось.
– А знаешь, как его повязали?
– Честно говоря, не интересовался.
– А зря! Вот ты и послушай… Пришла ему точно такая же маленькая невзрачная повестка, чтобы он явился к старшему лейтенанту в районный отдел. Вместо того чтобы порвать ее и вы-бросить в мусорную корзину, он решил отчего-то поиграть в демократию. Решил сходить в отдел и узнать, что там нужно от него этому мальчишке. Взял с собой с пяток адвокатов, с дюжину телохранителей и еще толпу всякого рода сочувст-вующих. Как только они перешагнули порог отдела, к ним навстречу выдвинулась группа захвата в бронежилетах и масках. Всех их мордой в пол уложили, а Яшу сунули в «воронок» и отвезли в следственный изолятор. Вот так-то! А за ним, как ты верно подметил, много всего водилось… Вот и раскрутили его на полную катушку. Ну ладно, хапнул себе, так сиди и не высовывайся, так он начал не по делу пальцы гнуть перед властями, вот и поплатился!
