– Господи, что же нам делать? – прошептала Натэла. – За кем из них идти?
– За обоими! Разделяемся! – объявил Атаманов. И тут же вспомнил, что у них на двоих одна бумажка в сто рублей. Но соображал Серега всегда быстро. Достав деньги, он сунул их Натэле. – Оставайся здесь и следи за этой фифой береточной. Если надо – поезжай следом. Мобила не разрядилась?
– Нет. А… как же ты?
– Прорвусь! – последнее слово Серега выпалил, уже скатываясь по ступенькам перехода.
Оказавшись в метро, Атаманов проделал то, что делал уже сотню раз, когда денег не оказывалось, а ехать тем не менее было нужно: под возмущенные вопли дежурной сиганул через автоматические воротца турникета и помчался вдоль платформы, стараясь не упустить из виду парня в кожаной куртке. Он успел в последний момент: объект слежки уже входил в вагон поезда. Атаманов протиснулся следом, встал за спиной парня и настроился работать.
Ехать оказалось недалеко: на Арбат. Правда, пришлось побегать по переходам. Выйдя за молодым человеком из метро, Серега занял позицию в пяти шагах от него, поднял на всякий случай воротник куртки, передвинул вперед козырек бейсболки. Уже начало темнеть, народ возвращался с работы, и Атаманов легко прятался за куртками, плащами и пальто идущих от метро людей. Да и шагающему впереди парню явно не приходило в голову, что за ним следят, он шел быстрым, спортивным шагом и ни разу не остановился. С Арбата свернул в переулки, пересек несколько маленьких дворов, прошел между старыми особняками и наконец нырнул в подъезд одного из домов. Серега вошел тоже, намереваясь втиснуться в лифт вместе с парнем, но не учел того, что в старом здании лифта не окажется. Шаги на лестнице слышались все глуше и глуше и, пока Серега лихорадочно соображал, что предпринять, смолкли совсем. Наверху хлопнула закрывшаяся дверь квартиры. Выругавшись сквозь зубы, Атаманов посмотрел на лестницу. Мокрые следы ботинок уходили по ней вверх. У Сереги появилась слабая надежда, и он через две ступеньки помчался по оставленным отпечаткам.
Они вели недалеко – на третий этаж, в квартиру шесть. Для полной уверенности Атаманов позвонил – и дверь ему открыл тот самый парень, еще не снявший куртки.
– Тебе чего? – удивился он.
– Картошку покупаете? – не растерялся Атаманов.
– Сам ешь! – Дверь захлопнулась.
От радости Серега изобразил перед запертой створкой сложную фигуру хип-хопа и поскакал по лестнице вниз. Ему еще предстояло вторично прыгать через турникет в метро, но по сравнению с отлично выполненным заданием это было сущей ерундой.
В квартиру Полундры Атаманов вошел час спустя, основательно промокший, но не утративший хорошего настроения. Там, помимо Юльки и Пашки Полторецких, сидели сестры Гринберг и вернувшийся из гаража Батон с кислой физиономией неудачника, пропустившего самое интересное. Натэла стояла перед нахмуренным Пашкой, докладывая ровным голосом профессиональной шпионки:
– Таня поехала, скорее всего, домой: на улицу Машиностроения. Всю дорогу плакала. Даже в метро плакала. Я очень хотела подойти к ней, но боялась сорвать задание.
– Зачем подходить-то?! – поразилась Юлька. Натэла дернула плечом:
– Чтобы успокоить. Недостойно так рыдать на людях из-за мужчины!
Раздался дружный вздох женской половины компании и возмущенное ворчание – мужской. Пашка постарался удержать на лице дипломатический нейтралитет и повернулся к Сереге:
– Атаман, у тебя что?
– Кисловский переулок, дом два, квартира шесть! – отрапортовал тот. – Имя не выяснил, потому что дождь пошел, всех местных пацанов со двора смыло. Но завтра туда поеду и узнаю.
– Зачем? – удивился Пашка, любовно поглаживая серебристый бок ноутбука. – Если адрес есть, имя вычислить – пара пустяков. В любую ментовскую программу влезу, и все. Завтра будем знать, как нашего коварного соблазнителя зовут.
– Может, он не соблазнитель? – задумчиво спросила Юлька.
– А чего ж тогда девчонка ревела? – задал встречный вопрос Атаманов.
Ответа у Полундры не нашлось.
– А мы весь вечер звонили Нютке, – сообщил Батон. – И ни фига! Мобильный она не берет. По домашнему сначала никто трубку не снимал, а потом какой-то мужик подошел и сказал, что никакой Ани или Нюты у них нет.
– Стало быть, липовый телефон, – пожал плечами Пашка.
– Выходит, что же, Васильевна нам липу подсунула? – поразился Батон.
– Наверное, она не нарочно, – предположила Белка. – Старая все-таки бабка, могла просто перепутать что-нибудь.
– Но номер мобильного у нас есть, – весело ухмыльнулся Пашка, – а по нему можно мно-о-ого чего вычислить, если умеючи подойти.
– И что же, например? – подозрительно спросила Соня.
– Хотя бы нормальное имя этой… мм… Нютки. Хотя, Андрюха, ты его просто обязан знать, соседка все-таки.
– Да не общались мы с ней в жизни! – взвился Батон. – Она меня на пять лет старше, про что мне с ней базарить? А Васильевна ее всю жизнь Нюткой зовет, значит, так оно и надо.
– Логично, – согласился Пашка. – Ладно, подобьем бабки. Итак, есть два меча, один русский, другой – хазарский. Наш – работы кузнеца из Симонова монастыря Всесвета Чермного. Это факт. Мечи найдены загадочной студенткой художественного училища Татьяной…
– Если она вообще Татьяна и студентка, – сухо вставила до сих пор молчавшая Соня. – Мне она с ваших слов совершенно не понравилась.
– Согласна, – отозвалась Белка. – Она где-то темнит.
– Не «где-то», а везде! – закричала Полундра. – Врет, что мечи у нее украли! Врет, что мобильного нету! Да еще психованная – рыдает на всю улицу из-за придурка какого-то, который на ней жениться не хочет!
– Ну, тут никакого криминала нет, – заметил Пашка.
– Все равно правильно Натэлка говорит! Из-за всех козлов рыдать – соплей не хватит!
– Таким образом, – решительно перебил феминистскую речь сестры Пашка, – Татьяна у нас в разработке, и ее версии событий доверять не следует. Но возникает следующий вопрос – зачем ей нас обманывать?
– Она сама украла у кого-то мечи! Сама их Пантелеичу в картошку зарыла, чтоб никто не догадался! – завопила Полундра. – И хочет следы замести!
– Почему тогда не в свою собственную картошку зарыла? Риска, что найдут, было бы меньше, – возразил Пашка. – И потом, если бы Татьяна была воровкой, то с какой стати она бы рассказала нам про золотую чашу? Мы чашу не видели, ничего о ней не знали.
– Может, и вовсе нет никакой чаши? – снова подала голос Соня.
– Если ее нет, зачем было о ней говорить? – пожал плечами Пашка. – Кстати, Татьяна могла вообще нам ничего не рассказывать. Даже о том, как она нашла клад. Мы не милиция, ордера на арест у нас нет. Наоборот, она могла милицию позвать, когда я ее… так сказать, задерживал. Сами подумайте – за ней через всю улицу гонятся две девицы беспризорного вида…
