Но я продолжала вопить, и мистер Нельсон, раньше всех взбежавший по лестнице, недолго думая распахнул дверь.
Он увидел, что я стою на кровати и указываю на несчастного ужа, который явно искал, куда бы уползти и, конечно же, испугался гораздо больше меня. А Гораций Нельсон нисколько не испугался. Он взял каминную кочергу и, вняв моей просьбе не убивать ужа, вынес его из комнаты и выпустил в сад.
– Ушёл? – спросил Люпен, выглядывая из шкафа, куда успел спрятаться быстрее, чем Нельсон ворвался в комнату.
«Проклятье!» – подумала я. Совсем забыла, что вела себя в присутствии Люпена как избалованная городская девочка. От стыда я готова была провалиться сквозь землю.
– У тебя блестят глаза, когда волнуешься, – сказал Люпен и тем самым окончательно сбил меня с толку.
И прежде чем я успела сообразить, комплимент ли это, он с ловкостью кошки исчез за окном, только плющ прошуршал.
Глава 9
Но кто же это всё-таки?
Мы встретились там же – возле статуи пирата, на бастионе, высоко над морем. Шерлок и Люпен сидели на парапете, болтая ногами, как любят делать мальчишки.
Я же просто легла на него животом – так безопаснее. Поставив на него локти, подпёрла руками подбородок и чувствовала, как острые камешки царапают даже сквозь одежду.
– А что, разве нам следует чего-то бояться? – спросила я.
Мне и в самом деле стало страшно, и я не понимала, почему Шерлок и Люпен вроде бы нисколько не обеспокоены.
– А чего? – решил уточнить Люпен.
Он промолчал про историю с ужом, а я не стала говорить про то, как он забрался ко мне в комнату через окно.
– Мы ведь нашли труп на берегу, – сказала я. – Это значит, где-то должен быть и убийца.
– Не обязательно, – возразил Шерлок. – Убийц может быть несколько. А может не быть ни одного.
– Ни одного, Шерлок? – удивился Люпен. – Если учесть, в каком виде мы его нашли, вряд ли он мог умереть без чьей-то помощи…
– Смерть, наверное, самое нормальное событие в нашей жизни.
– А… записка, что была у него в кармане…
– В ней говорится о его прегрешениях, которые скроет море. Что-то вроде мрачного приговора. Возможно, это написал отчаявшийся самоубийца. К тому же в кармане у него лежали камни. А для чего кладут камни в карманы, если не для того, чтобы утопиться?
Я не была уверена, что Шерлок прав, а он между тем продолжал:
– Мы не знаем, что это за человек, не знаем, как умер, и не представляем причину самоубийства, поэтому…
Шерлок подтянул к груди свои худые, исцарапанные ноги.
– У нас недостаточно доказательств, чтобы сделать вывод об убийстве. Столь же неубедительно и предположение о театральном самоубийстве.
– Ты забываешь о человеке в плаще с капюшоном, – возразил Люпен.
– Конечно, человек в синем плаще, которого Ирэн якобы увидела на берегу…
– Но я действительно видела его! – возразила я.
– Не сомневаюсь, что ты уверена в том, что видела его, – поправил меня Шерлок. – Но мы не можем быть столь же уверены в этом.
– Благодарю за доверие, Шерлок.
– Дело тут не в доверии. Если бы я видел его, то сказал бы то же самое, что и ты.
– Но это мог быть убийца, – настаивала я.
– Прости, Ирэн, но тут у меня тоже есть сомнение, – вмешался Люпен.
– Вот как! И можно узнать, почему?
– Потому что убийца спрятался бы, постарался бы, чтобы его не видели… Даже если это только трое ребят… как мы.
– Верно, – согласилась я.
– Так или иначе, мне хотелось бы разобраться в этом деле.
– А выяснить нужно немало: кто этот покойник, убит ли он, а если убит, то убийца ли человек в синем плаще с капюшоном? – перечислила я.
Помолчав, Люпен ответил:
– В записке говорится о прегрешениях. А прегрешения любого человека всегда оставляют какой-то след в жизни других людей. Не говоря уже о том, что записку видели только мы. У нас есть улика, которой нет больше ни у кого, даже у полиции! Я считаю, мы сами должны расследовать это дело.
– Ты уверен? – спросила я, когда поняла, что он говорит совершенно серьёзно. – Эта записка… Выходит, по-твоему, мы должны…
Шерлок покачал головой:
– Наверное, просто должны передать её в полицию.
– Ну конечно! – возмутился Люпен. – Как прилежные детишки отдадим нашу улику полиции и вернёмся к своим любимым игрушкам… Неужели вам не хочется самим расследовать это дело? – развёл он руками.
Шерлок взглянул на меня, потом на Люпена.
И рассмеялся.
– А что тут такого смешного? – удивился Люпен.
– Смеюсь, потому что это совершенно безнадёжная затея. Опасная и нереальная.
– Ты готов отступить? Даже не начав?
– Я не говорил этого. Но посудите сами: даже имея записку, будет очень трудно узнать, кто этот человек, где жил и что делал тут. Не говоря уже об опасностях, которые могут подстерегать нас, если начнём выяснять всё это.
– Боишься?
Шерлок опять рассмеялся.
– На самом деле ничего лучшего и не придумать!
Люпен улыбнулся:
– Вот теперь узнаю тебя! А ты, Ирэн? Что скажешь?
– Скажу, что это безумие. В городе все только об этом и толкуют… Я видела сегодня на почте даже журналиста, не говоря уже о полицейском…
– Ну конечно! – воскликнул Люпен. – Это, наверное, главный инспектор Флебур. Мой отец говорит про него, что он круглый дурак. Первую половину дня ест, а вторую спит. Будто его и нет вовсе.
– Да, но… Остальные? В городе столько разговоров о человеке на берегу.
– Ирэн права… – сказал Шерлок. – Чем больше людей будет заниматься этим делом, тем больше риск, что запутают следы.
Люпен хлопнул руками по коленям и воскликнул:
– В таком случае… Если так, мы должны действовать!
– Я – за, – поддержала его я. – И куда направимся?
Шерлок посмотрел на нас. Наша решимость, казалось, забавляла его.
– Туда, где начинается и завершается большинство историй в этом городе, – ответил он, спрыгнув с парапета. – В порт!
* * *
– Кхе, кхе… – покашлял Люпен, желая привлечь наше внимание.
Мы шли по улочке, которая серпантином спускалась с бастионов в кварталы старого города.
