В конце этого простора показалось на горушке село Скуратово. Оно было все в садах и деревьях, а посреди него стояла высокая церковь. Уже совсем как новая, только колокольню еще не отремонтировали. Но колокола на ней уже висели. И вокруг них вились белые голуби.
Мы тихонько ехали по селу, я бы сказал, все тише и тише. Пока совсем не остановились.
Бензин кончился!
– Ничего, Дим, – успокоил меня Алешка. – До этих Подосинок под горку доедем. А там и шоссе недалеко.
Отчасти он прав. Мы застряли в самой середке села, возле церкви, на верхушке горушки. Но под горку нам до заправки все равно не докатить. Да и денег у нас нет.
Из дома напротив – дом такой кирпично-черепичный – вышел пожилой дядька и, улыбаясь, пошел к нам. Мне он понравился сразу, и я решил рискнуть. Вышел из машины и, тоже улыбаясь, пошел ему навстречу. И спросил очень вежливо:
– Извините, у вас случайно бензина нет?
Дядька заулыбался еще шире, даже уши у него подпрыгнули.
– А вам какой нужен?
– Все равно, лишь бы ехать.
И тут случилось странное. Дядька пожал мне руку и сказал:
– Ну, наконец-то, а я уже беспокоился. Доехали нормально? – тут он увидел помятый бампер. – С приключениями…
У меня в голове словно молния сверкнула. Я догадался, что мы с этим дядькой обменялись паролем. Я – случайно, а дядька – нет.
Опять влипли! И главное – удрать не можем. Надо Алешку как-то предупредить.
– А Витька молодец! – опять засмеялся веселый дядька. – Здорово придумал пацанов послать. Он вас на трассе ждет?
– Ага, – наудачу сказал я. – На другой машине.
– Понятно, что на другой. Эта уж теперь больно приметная. А задок-то ты как расшиб?
Я помялся как бы в нерешительности, потом признался:
– Менты нагоняли. Так я тормознул порезче. Они и вмазались.
– Ай, молодец! Ну и ребята у Витьки! – Тут он будто вспомнил о деле. – Так, ну что, будем грузиться?
Что я мог ответить? Кивнул неопределенно. И попросил:
– Вы нам водички не принесете? Очень пить хочется.
Алешка тоже вышел из машины и приближался к нам.
– Зачем водички? – ответил дядька. – Я вам кваску принесу. – И ушел в дом.
Я быстро и четко обрисовал Лешке ужасное положение, в котором мы оказались. Его это не смутило.
– Подумаешь, – сказал он. – Погрузят они нам оружие, наркоту или взрывчатку. А может, миллион баксов. Ну и что? Тебе жалко?
Действительно – ну и что? И совсем не жалко.
Дядька вышел из дома со здоровенной кружкой, похожей на ковш Петра Великого. Который мы, кстати, никогда не видели.
Пока я пил, Алешка поздоровался с ним и спросил:
– Извините, у вас случайно бензина нет?
– А вам какой нужен? – расхохотался дядька. А я чуть не поперхнулся. – Ишь ты! Конспиратор! Правильно, Вадик, доверяй да проверяй.
– Я не Вадик, – возразил Алешка. А я похолодел и чуть кружку не выронил. – Вадиком меня папка зовет. А мамка – Вадимом.
Дядька аж чуть не лопнул от смеха. Отсмеялся:
– Ну что? Будем грузиться? Откроем багажник-то? Сильно помялся. Федор! – крикнул он в дом. – Иди, подмогни!
Из дома вышел здоровенный Федор в майке до пупка и в трусах до колен.
Я отпер багажник. Федор подцепил железными пальцами края крышки, рванул – багажник испуганно распахнулся. Я заглянул внутрь. Там ничего особенного не было. Только сумка-чемоданчик с инструментами и автомат. Дядька переложил их в сторону:
– Давай, Федя, загружай.
– Может, к гаражу подогнать? – пробасил Федя. – Не ровен час, кто углядит.
– Да нет никого, давай по-быстрому.
И Федя стал перетаскивать в машину аккуратные ящики и коробки. Их было много. Он забил ими весь багажник, захлопнул его и стал снова таскать ящики, укладывать их в салон.
– Не взорвемся? – спросил Алешка.
– Ну, шутник ты, Вадик! – Этому дядьке фигу покажи – и он рассмеется. Веселый очень. Только вот на кого он похож? Где-то я что-то такое недавно видел…
– У нас в самом деле бензин кончился, – сказал я. – Не рассчитал дядя Витя.
– А вам какой нужен? – подмигнул дядька.
– Все равно, лишь бы ехать, – подмигнул Алешка. – Гы!
И дядька – что удивительно – тоже ответил:
– Гы! – А потом сказал Феде: – Тащи канистру.
Федя залил в бак бензин, дядька сказал:
– Ну, ехайте. Витьку привет. И Надьке тоже.
– Кому – Надька, – вдруг рассудительно проговорил Алешка, садясь в машину, – а кому – Надежда… Кузьминична.
Дядька расхохотался. Мы поехали.
На колокольне кто-то тронул колокол, и над землей поплыл тягучий задумчивый звон.
– От мамы попадет, – совершенно не к месту сказал Алешка.
– И от папы, – вздохнул я.
– Давай хоть посмотрим, чего там, а? Как мы с тобой разбогатели, да?
– Только не на дороге, – сказал я, сворачивая в кустарник.
Мы отперли и с трудом раскрыли багажник. Я достал из сумки монтировку. Выбрал ящик попроще.
– Ща как рванет! – сказал Алешка, когда я подсунул кончик монтировки под крышку ящика. – И от мамы попадет.
– И от папы, – сказал я и надавил на монтировку.
Ящик скрипнул – крышка приподнялась. Я отложил монтировку и содрал крышку. Ящик был набит аккуратно уложенными свертками из мягкой бумаги. Разных размеров и форм. Сверху лежало что-то похожее на плоскую шкатулку. Я развернул ее. Ящичек, полированный, со сдвижной крышкой. Ну я ее и сдвинул. И мы чуть не ослепли.
Ящик был полон старинных золотых монет с орлами, уложенных в гнезда из зеленой материи.
– Ни фига! – ахнул Алешка. – Давай еще посмотрим. Разворачивай дальше.
Я развернул дальше. Сверток был какой-то бесформенный. Но в нем оказался необыкновенной красоты серебряный эфес шпаги, усыпанный блестящими камнями.
– Неслабо! – выдохнул Алешка. – Давай еще!
Еще оказался какой-то высокий бокал, такой прозрачный, что если бы не легкий рисунок на нем, его бы вообще не было видно.
– Хрусталь всякая, – небрежно заметил Алешка. – А еще?
Еще: подсвечник без свечей, икона в золотом окладе, еще икона, чей-то бюстик, записная книжка в сафьяновом переплете и со страничками из слоновой кости…
– Это не наркотики, – сказал я.
– Гы! – ответил Алешка.
– Это не оружие.
