— А что, — очень серьезно отреагировал собеседник, — скорее всего, так оно и будет в действительности. Ушел-то я из органов всего лишь четыре с половиной года назад и за это время сумел очень крепко раскрутиться. И знаешь почему? Связи! Ведь были люди, которые мне многим обязаны. Когда-то я помог им, а пришло время, и они выручили меня. Возьмем теперь тебя… У тебя в должниках, Бес, едва ли не половина делового мира числится. Переходи ко мне, Мишуня. Мы с тобой такие большие дела закрутим, что господин Рокфеллер в сравнении с нами покажется просто нищим! — потряс кулаками лысоватый.
Хозяин застолья совершенно не стеснялся своих спутников, одобрительно кивающих в такт его словам. Каких-то три года назад это были честолюбивые опера, а ныне — обыкновенная пристяжь у удачливого бизнесмена. Парни напрочь лишились собственного голоса, как будто бы у них отнялся язык. Вот что делает с людьми боязнь лишиться легких и очень больших денег.
Михаил невесело хмыкнул — незавидная, однако, ему предлагалась участь. Лично он предпочитал сохранять полную свободу. Да, он порой работал на Егора Ларина, чтобы иметь деньги на такси, рестораны и женщин. Но независимый консультант — совсем не то, что штатный сотрудник. И, если очередная просьба Ларина казалась Михаилу не вписывающейся в рамки закона, он всегда мог отказаться. Иногда вовремя сказанное «нет» стоит всех необдуманных «да».
— А ты, Егор, не боишься, что твоей персоной заинтересуются твои бывшие коллеги? — поинтересовался он, устремив взгляд на заставленный блюдами стол. На этот раз внимание майора привлекли маринованные грибочки. Уложенные невысокой горкой, в окружении какой-то ядовито-яркой зелени, они заманчиво поблескивали своими влажными шапочками.
Ловко подцепив маленький грибок, Михаил словно бы невзначай посмотрел на приятеля. Лицо того, еще минуту назад безмятежное, вдруг посуровело, напомнив Михаилу прежнего Ларина — матерого следака с очень грозной репутацией, которого невозможно было напугать ни строгим выговором, ни стволом, направленным в грудь.
За соседним столиком, вяло цедя кока-колу, сидели трое телохранителей Егора. На лицах невообразимая скука, как будто своим присутствием они делали одолжение не только сидящим в ресторане, но и всему остальному миру. И только их глаза, совершенно трезвые, жестко фиксировали малейшее передвижение в зале.
Михаилу доводилось видеть этих парней раньше, в качестве телохранителей первых лиц государства. Не придерешься — настоящие профессионалы. И поменять престижное место службы они могли только за о-очень большие деньги. Ларин, похоже, не скупился не только на посулы, но и на реальные, вполне осязаемые «хрусты».
Его лицо уже успело размякнуть и принять обманчиво расслабленное выражение.
— Знаешь, почему я не боюсь угрозы со стороны нашей доблестной милиции? — спросил он.
— Просвети, — предложил Михаил без энтузиазма.
Грибочки его не разочаровали. Трудно было поверить, что стоимость такой небольшой порции равна по сумме иному месячному окладу.
— А потому что не все такие честные, как ты, — сказал Егор Ларин. — Знаешь, Бес, менты ведь они тоже хотят жить по-человечески. А удовольствия, как известно, стоят дорого. Так что у меня все схвачено! И если кому-то в голову придет блажь поинтересоваться, как я свожу дебет с кредитом, то я уже через час буду знать об этом.
Из дальнего конца зала, слегка покачиваясь, к столику устремился молодой мужчина. Что-то в его сутулой фигуре показалось Чертанову знакомым, а когда тот, разомкнув губы, сверкнул золотой фиксой, Михаил без особого труда узнал в нем своего бывшего клиента.
— Гражданин начальник, какая встреча!.. Вот уж где не чаял тебя увидеть. Давай с тобой махнем по стакану. Не побрезгуешь?
— Ты разве уже откинулся?
— Подчистую вышел, гражданин начальник!. Я свой срок от звонка до звонка отмотал.
Не самая приятная встреча, хотя повседневная жизнь переполнена подобными сюрпризами. Михаил внутренне напрягся.
Фиксатый распростер руки, чтобы заключить его в крепкие объятия. Но неожиданно из-за соседнего столика поднялся рослый охранник, встав на его пути. Глаза безмятежные, на губах рассеянная улыбка, но стоял на ногах он крепко, словно произрастал из пола — не обойти, не разминуться…
— О! — радостно воскликнул телохранитель. — Какая встреча! Где ты пропадал? — И, обхватив фиксатого правой рукой, уверенно направил его в сторону выхода.
Со стороны все выглядело очень естественно. Встретились два приятеля, только один радуется этому значительно сильнее, чем второй.
— Ты че, в натуре?! — тараторил фиксатый. — Я тут крестного своего повстречал. Чарку во здравие хотел опрокинуть.
— А меня ты позабыл? Полгода пропарились в соседних отрядах. Ты меня пивком угостить не желаешь? — Телохранитель явно разбирался не только в приемах рукопашного боя, но и в психологии людей, в том числе не очень трезвых.
Фиксатый приостановился, удивленно похлопал ресницами, а потом признался:
— Не, бля буду, не помню!
— Ты даешь, земеля! Ну, пойдем, я тебе напомню, — подмигнул ему телохранитель. — Не на людях же орать.
Дружелюбно улыбаясь, оба вышли из ресторана.
— Боюсь, этому типу придется раскошелиться на новые фиксы, — прокомментировал сценку Ларин.
— Не сомневаюсь, — буркнул недовольно Михаил.
— Ну да пес с ними со всеми, ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть! Ты мне скажи, чем ты баб берешь? Я вроде бы при деньгах и внешностью не обижен, а тебе стоит перемолвиться с любой, и она уже твоя. Может, у тебя, Бес, какой-то одеколон особенный? Открой мне секрет! А хочешь, я у тебя куплю его. — Ларин запустил руку в карман. — Ну, называй сумму. Сколько он стоит? Двадцать тысяч баксов? А может быть, пятьдесят?
— Кончай куражиться, — попросил Михаил.
— Ладно-ладно, не обижайся… А помнишь ту брюнетку, которую ты подцепил с месяц назад в этом кабаке?
— И что?
Лицо брюнетки подзабылось, но, определенно, у нее была великолепная фигура. Она отвезла его к себе, и через минуту они очутились в постели. Как же ее звали? Михаил наморщил лоб.
— Расслабься, все в порядке! Кошечка эта потом каждый вечер приходила и тебя ждала. Думаю, сегодня опять появится. Тут на нее путаны стали наезжать. Посчитали, что она солидных клиентов поджидает. Ну, я провел разъяснительную беседу, и девочки поняли, что к чему. Любовь! Я к ней со всех сторон подбирался и так, и эдак. Думаю, уступит, а она ни в какую. Так отбрила, что и подходить уже не стоит. Бес, открой свой секрет. Может быть, ты вставил ей как-нибудь по-особенному?
— Отвяжись! Не запоминаю я, кому, куда и как вставляю.
Михаил не кривил душой. Он действительно не отягощал свой мозг подобными подробностями. Если бы он задался себе целью запомнить всех женщин, которых ему удалось познать, то наверняка ими пришлось бы заполнить все ячейки памяти. Но имя брюнетки все же неожиданно всплыло из небытия, возможно, потому, что оно было редким.
