Большинству людей он был известен как Тарантул. Свое погоняло он получил за руки, которые были густо покрыты длинными черными волосами, напоминающими шерсть. Но вряд ли кто из его окружения осмелился бы сравнить его с пауком вслух.
Личностью Константин Игоревич был опасной и мрачной, во всяком случае, последние лет десять. Но доподлинно было известно, что первый свой срок он получил за инакомыслие. А уже на зоне сошелся с блатными и даже одно время был смотрящим Тобольской колонии — что весьма редкий случай для бывшего диссидента. Позже, когда прежняя политическая система скукожилась и вконец обветшала, прежние политзаключенные повыскакивали во власть, как черти из откупоренной бутылки. Люди, с которыми Тарантул когда-то делил пайку в мордовских лагерях, вдруг неожиданно заняли ключевые позиции в обществе, стали возглавлять многочисленные фонды, принялись разрабатывать экономические программы и крепко засели в правительстве.
И чем сильнее внедрялись бывшие зэки во власть, тем значительнее становилась роль самого Тарантула.
Поговаривали, что особенно прочные отношения у него сложились с высшими чинами из МВД, а некоторые из них и вовсе кормились из его рук. Умный, проницательный, он глубоко вникал в любое дело и был самой настоящей находкой для Варяга.
Черный угловатый внедорожник «Мерседес-Бенц» уверенно ехал по поселку, раздвигая высокой крышей свисавшие ветки. В одном месте он слегка сбавил скорость, объезжая наезженную колею, до самых краев наполненную грязно-серой водой, а затем, мгновенно набрав скорость, устремился дальше. На повороте он едва не наехал на раскаркавшуюся ворону, и птица, отлетев на соседнее дерево, еще долго горланила вслед удаляющейся машине.
Внедорожник, брызнув грязью на дощатый забор, остановился напротив дома.
Тарантула уже ждали. Калитка предупредительно открылась, и в ее проеме показался охранник. Дверца «Мерседеса» распахнулась, и на обочину спрыгнул крепкий парень в джинсовом костюме. Он уверенно приблизился к охраннику, сказал ему несколько фраз, и тот, понимающе кивнув, отошел в сторону, приглашая гостей во двор.
Только после этого из салона, чуточку лениво, вышел Тарантул, сжимая в руках тоненькую коричневую кожаную папочку. В его сутулой фигуре ощущалась собранность и деловитость. Он напоминал пружину, способную распрямиться в любую секунду. Развернув плечи, прошел через калитку и, не оборачиваясь на сопровождающую охрану, вошел в дом.
Варяг сидел в самом углу комнаты, за небольшим письменным столом. Заметив вошедшего, он закрыл ноутбук и, поднявшись, сделал два шага навстречу.
— Добрался нормально, Костя? — поинтересовался Варяг.
— Вполне, — кивнул Тарантул. — Правда, у Кольцевой была небольшая пробка, пришлось обождать. Извини. Я опоздал на три с половиной минуты.
— Ладно, к чему нам все эти китайские церемонии, давай присаживайся к столу, — показал Варяг на свободный стул. И когда Тарантул расположился, спросил: — Есть какие-нибудь результаты?
Следовало спросить побезразличнее, но слегка дрогнувший голос выдал его волнение.
— Да, — отвечал Тарантул, положив мохнатые кисти на кожаную папку, — здесь все есть. Можешь ее взять и ознакомиться с этим делом поосновательнее.
— Я так и сделаю, — согласился Варяг. — Но ты мне все-таки расскажи в двух словах суть дела.
— Хорошо… Помнишь своего водителя, Степу Пятнистого?
— Который с «мессером» на воздух взлетел?
— Да, — кивнул Тарантул. — Я долго размышлял над этим взрывом и предположил, что Степан сам его и устроил. Это была лишь одна из версий, но ее следовало хорошенько проверить. Свой срок он мотал в ИТК под Челябинском. Вышел — и почти сразу к тебе за руль, как пацан проверенный, косяков не допускавший…
— И что? — нетерпеливо спросил Варяг.
— А то, что на воле он не успел бы завести новых знакомств, тем более что катал тебя днем и ночью. Значит?
— Значит? — послушно переспросил заинтригованный Варяг.
— Значит, с пластитом к нему мог подкатиться кто-то из кентов по отсидке. — Тарантул зловеще усмехнулся. — Мы прошерстили всех, с кем Степа кентовался на зоне. Найти не удалось только некого Сергея Назарова по кличке Серый, хотя, как установила проверка, по возвращении из Челябинска он зарегистрировался в московской ментуре. Ни к братве не подался, ни пахать не пошел…
— Мало ли куда мог намылиться этот Серый?
Тарантул покачал головой:
— Просто так люди не пропадают, тебе это известно не хуже меня. Срок он за мокруху получил, потом на зоне обидчика заточкой продырявил. А несколько лет спустя от его заточки умер его же лучший кент Кукан.
— Тот самый? — встрепенулся Варяг.
— Тот самый. Он, пока серьезный бок не запорол, в твоем кодляне терся, тебя знал, Лося, дела общаковские… А помнишь отметины, которые убийца Лосю на руках оставил?
— Опять заточки, е-мое! И на общак случайный человек никак выйти не мог! Слушай, брат, я хочу немедленно увидеть этого Серого перед собой!
— Пока только две фотографии, — волосатая рука Тарантула легла на папку, — к сожалению, не лучшего качества. И примета. На левой кисти Серого недостает мизинца.
— Он! — решительно заявил Варяг. — Антикварщиков и кассиров Репы тоже этот Серый мочит! Он из дуры всех пошмалял, но некоторым сначала в ливер жало загнал. А телохранитель, которого я со «шмайсером» в багажник посадил, когда на стрелку ехал? Опять заточка… Умелец хренов!
— Из вышесказанного следует, что Серый находится в Москве. Пытается добраться до общака, а тем временем валит людей Репы. И это — прямой убыток для твоей казны…
— Это я и без тебя просекаю! Дело говори!
— Я тут связался с челябинцами и выяснил одну деталь. Сразу по приходе на зону Серый проболтался одному человечку, что отомстит своему «крестнику», менту из убойного отдела.
— Как зовут мента? — быстро спросил Варяг.
Дверь со стороны кухни открылась, и телохранитель мягкой и одновременно пружинистой походкой вошел в комнату. В руках он держал поднос, на котором стояли две кружки со свежеприготовленным чифиром. Он неслышно поставил поднос на стол и, не сказав ни слова, удалился.
Тарантул отпил глоток вязкого, обжигающего напитка и объявил:
— Его зовут Михаил Чертанов, майор, работает в МУРе. По моим данным, с братвой дружбу не водил, но и заподлянок не допускал. В убойном отделе считался одним из лучших оперов.
— Куда же он подевался? Его таки замочил Серый?
— Нет. Мента закрыли в Матросской Тишине. В общей камере.
— Однако! — выдохнул Варяг. Поднятая кружка застыла на половине пути. — Кто там сейчас на «индии»?
— Смола и Скок, они относят себя к законным ворам.
— Не растолковывай, — отмахнулся Владислав, — обоих я знаю не хуже тебя. Я же все-таки не за политику сидел.
