Книга Одновременно: жизнь, страница 38. Автор книги Евгений Гришковец

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Одновременно: жизнь»

Cтраница 38

Там мне довелось сыграть самые трудные в жизни в смысле зрительского восприятия спектакли. Пожалуй, нет ничего более трудного, чем исполнять живой спектакль для инопланетян. Реакции на наш короткий, пятидесятипятиминутный, весёлый, понятный и бессловесный экзерсис в тысячном зале не было никакой. Точнее, реакция была: мёртвая тишина. В той тишине даже никто не скрипнул стулом, не кашлянул и не чихнул. Жуткая тишина, исходящая от абсолютно иной и таинственной культуры.

Если корейское кино имеет некие передовые, даже весьма передовые, по мнению кинокритиков, позиции и достижения, то про известный нам театр корейцам ничего не известно. Тот театр, который мы знаем и любим, им неведом и непонятен. Большие, красочные и технически сложные мюзиклы корейцы уже тогда любили, как и многое американское типа бейсбола. Но европейский театр ими не воспринимался никак.

Я видел на фестивале двухчасовой спектакль на ирландском языке. У организаторов что-то не заладилось, и перевода с ирландского ни на корейский, ни даже на английский не было. А персонажами спектакля были два человека в инвалидных креслах-каталках, которые все два часа, не меняя мизансцены, говорили друг с другом по-ирландски. Корейский зритель посмотрел и выслушал этот спектакль так же кристально безмолвно, как нашу клоунаду.

Я видел в глазах зрителей только одно – лёгкое любопытство наблюдений за людьми из другого пространства, мира и культуры. А также большую, вежливую благодарность за то, что эти люди к ним приехали.

На том фестивале был представлен спектакль корейской молодой труппы, который прошёл с оглушительным успехом и беспрерывно прерывался смехом и аплодисментами. Это и был спектакль, про который я начал рассказывать: спектакль, сделанный не по пьесе, а по фильму. Спектакль назывался – не удивляйтесь – «Ромео и Джульетта». В афише была даже указана фамилия Шекспира…

Но спектакль тот был сделан не по великой и знаменитейшей пьесе Шекспира, а по фильму Франко Дзеффирелли 1968 года. Это было очень странное зрелище. Декорации самым наивным образом пытались скопировать натуру, использованную в кино. Довольно точно были воспроизведены костюмы, которые нелепо смотрелись на корейских юношах и девушках с совсем не итальянскими фигурами. На юные, прелестные корейские лица был нанесён грим, целью которого было не только визуально увеличить корейские глаза и сделать персонажей похожими на итальянцев, но и добиться максимального сходства с конкретными актёрами, исполнившими роли в том самом фильме. Самая странная сцена этого спектакля – эпизод с поющим мальчиком. Те, кто видел картину Дзеффирелли, конечно же, помнят удивительной красоты песню, которую пел юный, прелестный мальчик. В корейском спектакле юный корейский актёр открывал рот под фонограмму из фильма. И всё это было похоже на странный, затянувшийся капустник, на непонятную пародию, на чёрт знает что. Но корейская публика в этот момент плакала и овациями благодарила актёра, который открывал рот под знаменитую фонограмму.

Это я всё рассказал к тому, что редкий случай, когда драматический спектакль делается по фильму или по киносценарию.

Когда режиссёр спектакля, который я завтра увижу в Риге (имена и фамилии режиссёра, сценографа, актёров назову после того, как посмотрю спектакль), обратился ко мне с просьбой разрешить ему постановку «Сатисфакции» как пьесы, я очень удивился, разумеется, тут же дал разрешение, но выразил всяческие сомнения в том, что такое возможно. Мне и до сих пор кажется, что из этого сценария пьесу и спектакль сделать нельзя. Сценарий слишком кинематографичен. Но, вопреки моим сомнениям, премьера спектакля состоялась, и завтра я сам смогу увидеть то, что в Риге получилось или не получилось. Любопытно чрезвычайно!

Я никогда не забуду, что первый спектакль по моей пьесе был поставлен не в России, а именно в Риге, на латышском языке. Это была постановка пьесы «Город» ныне знаменитым режиссёром Алвисом Херманисом.

27 сентября

Вчера рано утром улетел в Ригу, провёл там целый день, посмотрел спектакль «Сатисфакция», успел по его окончании чокнуться, произнести и выпить несколько тостов с актёрами, режиссёром, переводчиком и администраторами, сделавшими эту работу, и чуть за полночь приземлился в Калининграде. Когда проходил паспортный контроль в Риге, пограничник спросил меня, где я буду останавливаться на ночь. Я сказал, что вечером улечу. Тогда он спросил, с какой целью я прибыл, я ответил: «Прилетел сходить в театр – и сразу обратно». Пограничник изобразил что-то уважительное на лице.

Вчера был ужасно долгий день. Долгий, утомительный, но в целом приятный. Хороший. Два хоть и коротких, по сорок минут, но всё же перелёта с прохождением паспортных контролей, регистраций, досмотров и прочего. В Риге погода менялась часто и радикально. Утром было ужасно холодно, дул пронизывающий, какой-то стеклянный ветер, и шёл косой, ещё более стеклянный дождь. Потом резко прояснилось. Вся Рига заблестела, засверкала, но теплее от этого не стало. Потом был крупный град, дождь, снова ветер…

Во всех помещениях, в которых мне довелось вчера побывать, было зябко и как-то так, когда кажется, что пальцы замёрзших рук совсем тонкие и бессильные. Так случается, когда замерзаешь, а точнее, остываешь – медленно и постепенно. В Риге со мной часто такое бывает.

Вчера было время совершить небольшую прогулку. Я прошёлся по знакомым, где-то абсолютно обновлённым, а где-то – обветшавшим улицам. Людей по причине четверга и плохой погоды я почти не видел.

Прогулялся и снова остро увидел, насколько же красива Рига, как ей идёт осенняя переменчивая погода, как идеально в ней сочетаются сложносочинённые прелести модерна со средневековой простотой. Местами Рига просто ослепительно красива. И так же холодна.

Дал два интервью пишущим о театре и кино журналистам. Из этих разговоров понял, что мои работы в Рижском молодёжном театре и постановки моих пьес Алвисом Херманисом до сих пор не забыты, но оба журналиста ошиблись, сказав, что это было пятнадцать лет назад. А это всё-таки было двенадцать лет назад. То есть тем, кто живёт в Риге и связан с театром, кажется, что мои частые появления и активная работа здесь были очень давно, давнее, чем на самом деле. Перерыв моего творческого взаимодействия с рижским театральным контекстом сильно затянулся. Я с большим волнением весь день ждал спектакля.

А ещё из разговора с журналистами я понял, что они хорошо приняли спектакль и рады за режиссёра, для которого эта сложнейшая работа является дебютной в театральной карьере.

Режиссёр Давис Аускапс (Davis Auskaps) обратился ко мне с просьбой дать разрешение на перевод и постановку «Сатисфакции» на латышском языке ещё зимой. Я дал устное разрешение и про это забыл, абсолютно не веря, что замысел можно реализовать. К тому же он сообщил мне, что хочет сделать «Сатисфакцию» своей дипломной работой, так как заканчивает учёбу на театрального режиссёра, хотя ему уже сорок лет.

Надо сказать, что выглядит он едва на тридцать, то есть очень молодо, я бы сказал, юно. Совершенно юные и азартные глаза. Прежде он занимался разными делами, в том числе и бизнесом. Сам же он происходит из известной рижской театральной семьи, и для него это важное и волнительное дело – войти в профессию и не опозорить, не нанести удар по славной фамилии.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация