– И что он хочет?
– Просит оградить его от посягательств конкурентов и бандитов.
– Очень интересно. – По голосу папы было ясно, что он усмехнулся. – Жулик просит защиты у милиции. Что ж, бывает. Что он сообщил?
– Признает, что задолжал большие деньги за аренду торговых мест на рынках. Хозяева рынков выставили ему счет.
– Платить он, конечно, не собирается?
– Конечно. Больше того, Садовник как-то пронюхал, что его деятельностью заинтересовалась милиция. Продал машину, уволил охрану. Снял все деньги со счетов и где-то их спрятал.
– Так что обыск у него проводить нет смысла?
– Верно. Он калач тертый и жук еще тот. Он эти деньги под подушкой прятать не станет. Он где-то пристроил их в очень надежном месте.
– И неожиданном, – добавил папа.
А Лешка при этих словах толкнул меня локтем в бок. И показал большой палец.
И чему радуется? Что какой-то жулик по кличке Садовник припрятал в надежном месте наворованные денежки? Не понял…
Папа положил трубку, Алешка – тоже.
Папа вышел из кабинета и спросил:
– Кто подслушивал?
– Мама. – Алешка глазом не моргнул. – Случайно. Ей надо было позвонить, она сняла трубку, а там ты разговариваешь. Вот она и прислушалась.
– Сняла трубку, говоришь? – Папа усмехнулся. – И как же она до нее дотянулась? Из магазина.
Тут и я рассмеялся. А Лешке хоть бы что, пожал плечами и так небрежно ответил:
– Ты же знаешь нашу маму.
Если, мол, надо, она и из магазина нас достанет.
Папа попытался схватить его за ухо, но Алешка вывернулся и спросил:
– Пап, а кто такой Садовник?
– А то ты не знаешь! Человек, который выращивает в саду цветы. Разве не так? – Глаза у папы были хитрые. Ему было интересно, как Алешка станет выкручиваться.
– Ну, пап… Я не про такого садовника спрашиваю. Вот бывает человек по фамилии Лобзик, а он совсем не то. На самом деле он, например, шахтер. Не фанерки пилит, а уголь добывает.
– Нет такой фамилии – Лобзик, – уверенно сказал папа.
Алешка расхохотался так, что, наверное, мама его услышала в магазине. И он стал будто вслух читать список учеников его класса:
– Иванов, Козлов, Крылов, Лобзик…
– Не может быть, – сказал папа.
– И фамилии Садовник тоже не бывает?
– Это не фамилия! – Папа не выдержал такого поединка. – Это кличка. Отстань от меня.
Папу спас дверной звонок: мама пришла. Она поставила на пол сумки и спросила с интересом:
– А что это Алешка тут заливался? Даже в магазине было слышно.
– Папа сказал, что у одного его сотрудника фамилия Лобзик. А у другого кличка Садовник.
– Садовник, – не устоял папа, – это жулик. Который спекулирует цветами.
Алешка сначала подпрыгнул, а потом спокойно сказал:
– Я так и знал. А деньги он спрятал в нашей школе. В сейфе у директора. А потом их украл.
Вот это выдал!
Папа сначала потерял дар речи, а затем, когда его снова нашел, сказал задумчиво:
– Ну вот что с ним делать: премию дать большую или ремня хорошего?
– Хороших ремней не бывает, – рассудил Алешка, на всякий случай отступая в комнату.
Папа только вздохнул, мы с ним взяли сумки и понесли их на кухню. А Лешка сказал:
– А мы завтра за город едем, на экскурсию. Всей школой. И старшие, и младшие, да, Дим?
– Да, Леш, – ответил я. – По местам боевой славы.
– И я с вами, – сказала мама, разгружая сумки. – Давненько я не ездила по местам боевой славы. Все дети, магазины, работа.
– И я с вами, – сказал папа. – А то все работа, работа…
– Взрослых не берут, – сообразил Алешка. – И так места мало.
Мама вздохнула:
– Жаль. Тогда мы с отцом пойдем в зоопарк.
– Отличная идея, – сказал папа. – Будем дразнить обезьян и кормить крокодилов сушками.
– А нас кто будет кормить? – спросил Алешка.
И мама стала разогревать ужин.
И вот к каким выводам пришел я сам. Догадаться, что Садовник – это Баулин, и я бы смог. А вот насчет кражи денег из сейфа нашего директора – уж очень это спорно.
Хотя… Если попробовать разложить по порядку связанные с этим события…
Итак, бизнесмен Баулин попадает в сложное положение. Долги, наезды со стороны конкурентов и партнеров, пристальное внимание милиции. Он собирает свои оставшиеся денежки и фактически прячет их в школе. Оставляя для охраны своего человека. Через некоторое время деньги исчезают. Для этого он, наверное, и оставил охранника. А Баулин оказывается чист перед всеми противниками. «Я разорился, – может сказать он. – У меня нет ни копейки».
Мы пока не знаем, кто именно забрался в сейф, но мы знаем точно, кому это выгодно.
Настало воскресенье. Утром на востоке взошло над нашей родной столицей солнце и двинулось по своему пути на запад.
Мы захватили сумку с бутербродами и термосом и пошли к Христофору Колумбу.
Он уже ждал нас возле подъезда, тоже с сумкой с бутербродами, из которой торчал красный термос. Мы даже не сразу его узнали – так он помолодел в ладной штормовке, прожженной в нескольких местах у походных костров, в кроссовках и в лыжной шапочке с козырьком.
Мы пошли к гаражам. У одного из них Колумб остановился, отпер и, распахнув ворота, с теплой гордостью в голосе сказал:
– Вот она – моя «Победа»!
Вот тут я сразу и вспомнил… Христофор Бонифатьевич Врунгель, его яхта «Победа», которая, потеряв две первые буквы названия, стала яхтой «Беда», и необыкновенные приключения ее экипажа.
И сразу стало ясно, что на этой старинной «Победе» нас тоже ждут необыкновенные приключения, труды и опасности. Я даже подумал, что не мы поедем на этой машине, а она на нас.
Похожая на большую божью коровку (только без пятнышек на спине), непривычно коричневого цвета, с запыленным ветровым стеклом, она грустно присела на спущенных колесах и, казалось, была очень недовольна тем, что мы мешаем ей спокойно спать в заслуженной старости.
– Неужели поедет? – спросил Алешка.
– Еще как! Нужно только колеса подкачать.
– Легко! – сказал Алешка. – Дим, доставай насос, накачивай шины.
Я достал из багажника насос и спросил Колумба:
– С какого начинать?
– С любого. Они все пустые.
Накачав первое колесо, я снял куртку. После второго сбросил свитер. А после третьего – хоть штаны снимай.
