Ну и если они терпят – значит, все в порядке, так ведь? Значит, их такой расклад тоже устраивает.
– Закурить не найдется? – не выдержал, наконец, сержант.
– Есть, – спохватился Лукаш. – Блока сигарет хватит?
Улыбка сержанта стала широкой и искренней, журналист ему определенно начинал нравиться.
– Хватит, – сказал сержант.
– Держи, – сказал Лукаш и сунул блок сержанту. – Я тороплюсь…
– Понятное дело, – кивнул сержант. – Мы сейчас мигом все организуем. Ты иди в свою тачку, сейчас пропущу.
Сержант подошел к первой в очереди машине, синему мини-вэну, с пакетами на верхнем багажнике и двумя детьми в салоне.
– Сваливай вправо! – сказал сержант. – Гоу ту… Райт! Это, квикли, блин!
Мини-вэн завелся. Бензин у него был паршивый, американцы наконец научились разбавлять топливо. Дети что-то закричали, но Лукаш слушать не стал, быстрым шагом, опустив взгляд, он прошел мимо очереди назад, к своему джипу. Опустился на заднее сиденье.
– Я начинаю понимать прелесть коррупционных схем, – сказал Джонни, глядя перед собой. – Раньше не понимал, а сейчас… Немного противно, но очень… очень эффективно.
Сержант освободил дорогу, размахивая руками и несколько раз пнув ботинком в дверцы особо непонятливых пиндосов. На черном «Крайслере» с вашингтонскими номерами вроде как случайно снес прикладом зеркало заднего вида, но водитель вроде как не заметил. Или не обиделся. Может, у него этих зеркал…
– Поехали, – стараясь говорить спокойно, приказал Лукаш.
– Поехали, – повторил за ним Джонни.
Когда они проезжали мимо сержанта, тот помахал им рукой. Джонни улыбнулся и помахал в ответ. «Ваньки, гоу хоум», – пробормотал он еле слышно, держа улыбку. Лукаш сделал вид, что не расслышал.
Бронетранспортер проводил их взглядом пулемета до въезда на мост, потом отвернулся.
– Успеваем, – сказал Джонни. – Я же говорил, нужно было брать контрабанду. Загрузить багажник наркотой… Или медикаментами. Хочешь шестьдесят процентов, Лукаш? Это мое последнее слово, между прочим. Шестьдесят процентов – это большие деньги.
– Я подумаю, – пообещал Лукаш. – Перед следующей поездкой – поговорим.
– Хорошо! – обрадовался Джонни. – Только давай мы еще с тобой поговорим по дороге. Есть варианты заработать и на обратных поставках…
«Как мне все это надоело, – с тоской подумал Лукаш. – Все эти разговоры-разговоры-разговоры… Хлюпанье и чавканье вонючего варева в котле под названием Вашингтон. Все следят друг за другом и за американцами, американцы просят помощи, понимают, что без временного международного контингента нынешний президент в Белом доме продержится максимум часа полтора, но при этом начинают потихоньку именовать своих защитников оккупантами, а те, в свою очередь, понимая, что без этого клоуна в Овальном кабинете, территория, которую все еще называют Соединенными Штатами Америки, очень скоро превратится в поле битвы всех против всех, ведут какие-то свои игры, подставляют коллег по миссии, пытаются чего-то заработать на бардаке, который, похоже, только набирает силу.
И все при этом делают самые невинные лица, говорят о гуманизме, законах, недопустимости анархии и хаоса.
И обеим сторонам это начинает надоедать. Не может столько вооруженных иностранцев вызывать симпатию у аборигенов. Особенно у тех, кого вроде как защищают от них самих же…»
Лукаш чуть не заснул, но слева, от аэропорта Рейгана, низко прошел транспортный самолет, набирая высоту, потом Джонни свернул вправо, не останавливаясь, проскочил чек на выезде с моста и въехал на стоянку перед Пентагоном.
Они успели.
Лукашу даже не пришлось выходить из машины, Джонни сам сбегал к старшему в конвое, передал бумаги и получил разрешение следовать в хвосте колонны, перед замыкающим бэтээром.
– Еще пять минут – и опоздали бы, – сказал Джонни, вернувшись в машину. – Пришлось бы возвращаться назад или ехать в одиночку, без конвоя.
Лукаш, совсем уж было задремавший, вскинулся, потом махнул рукой и снова закрыл глаза.
Тоже мне, конвой! Этот Джонни не видел настоящих конвоев. И если все будет продолжаться, как идет, то еще насмотрится. Два десятка грузовиков под прикрытием двух бэтээров. А танков не хочешь? А пару вертолетов огневой поддержки в воздухе? Лукаш поездил с такими гуманитарными колоннами на Ближнем Востоке, имел сомнительное удовольствие.
Вот там был экстрим, а тут… детские забавы… пока…
Два автомата смотрели на Лукаша, потом из их стволов медленно, словно нехотя, вылезли пули. Из того, что был левее – пуля вышла раньше. Воздух, мутный от висящей раскаленной пыли, подается неохотно, пули с натугой ввинчиваются в него, оставляя за собой явственно видимый след. Тоннели в пыли.
– …Лукаш, проснись! – кто-то тряхнул Лукаша за плечо.
– Я не сплю, – сказал Лукаш, прежде чем сообразил, что таки спал, и спал довольно долго, раз уж снова попал на свой давнишний расстрел.
Четыре часа, присвистнул Лукаш, глянув на часы.
– Конечно, не спишь, – засмеялся Джонни. – И когда я ходил прощаться к начальнику конвоя, ты не спал, и пока мы ехали по федеральной трассе, и когда свернули в эти дебри. И раз ты не спишь, то можешь посмотреть на городок с простецким названием Бриджтаун. Если верить Гуглу, раньше здесь стоял щит с надписью «Добро пожаловать!» и информацией о количестве населения. Ключевое слово – раньше.
Лукаш потер глаза и осмотрелся – джип стоял у обочины. Дорога вышла из леса и дальше спускалась к домикам Бриджтауна.
– Как думаешь, почему они убрали щит? – спросил Джонни.
– Не хотят, чтобы кто-то знал о количестве населения, – пожал плечами Лукаш. – И никого не хотят видеть у себя в гостях. И, наверное, имеют на это веские причины.
Чуть дальше, на склоне возле дороги, стоял грузовик. Вернее, то, что осталось от грузовика. Горел он, похоже, долго, никто его не гасил. Черный остов, голые диски колес, куча какого-то хлама на месте кузова. И несколько дырок на дверце кабины. Очень характерные дыры от автоматной очереди. Стоял остов капотом к городку, получалось, что расстреляли его обитатели этого самого Бриджтауна.
– Как бы в назидание и предупреждение, – сказал Джонни. – Тут неплохо смотрелся бы повешенный. На опушке есть очень хороший дуб, раскидистый такой. Места хватит на нескольких покойников. Представь: ветер раскачивает тела, воронье дерется из-за гниющей плоти, а все проезжие и прохожие понимают, что никто их не ждет в этом городе. И лучше проехать стороной.
– Книги писать не пробовал? – поинтересовался Лукаш, рассматривая городок.
– Зачем? – Джонни достал из бардачка бинокль и протянул Лукашу. – Кому сейчас нужны новые книги в этой стране? И в каком жанре писать? Ужасы?
– Реализм, – сказал Лукаш, выбираясь из машины.
