За соседним столиком расположились трое молодых мужчин. Один из них, тот, что сидел ближе к ним, блондин с ленивым самодовольным взглядом, бросал короткие и сдержанные взгляды в сторону Анастасии.
Девушка не могла не заметить столь откровенного интереса к собственной персоне. Они всегда все видят! Это не просто подсознание, что столь свойственно таким высокоорганизованным существам, как красивые женщины, это уже уровень физико-химических процессов.
Взгляды, брошенные украдкой, слегка нервировали. Невольно они посягали на его территорию, помеченную столиком и двумя стульями, на его добычу, сидящую напротив. Возникшее напряжение не могла нейтрализовать даже плавная музыка, что взяла всех присутствующих в свой сладостный плен.
В какой-то момент взоры мужчин пересеклись. Ничего похожего на высечение искры. Блондин, виновато улыбнувшись, отвернулся. Случилось то, что происходит многие тысячелетия в мире самцов, просто один из них признал право другого, заприметив за его спиной более увесистую дубинку.
– Ты сегодня необычайно красива, – уже расслабившись, произнес Кирилл.
– Ты не прав, – спокойно возразила девушка.
– Вот как? – невольно удивился Кирилл. – И в чем же?
Правое плечико чуток приподнялось, после чего приняло прежнее положение.
– Просто я всегда такая красивая.
Кирилл непроизвольно улыбнулся. Женщины всегда страдали переоценкой собственной внешности, но в данном случае Настя была права на все сто процентов.
– Разумеется… Как дела у тебя в театре?
Ресницы девушки удивленно дрогнули.
– Ты и вправду сегодня какой-то особенный. Прежде ты никогда не интересовался моими делами… Тем более театральными.
– Ты же знаешь, что люди меняются. Мне интересно все, что с тобой связано.
Столик, за которым они сидели, был расположен весьма удачно – в самом центре ресторана, рядом с большим кустом роз и аквариумом, в котором из конца в конец сновали оранжевые крупные рыбины. Сегодняшнее настроение было под стать цвету рыб.
– Никогда бы не подумала. Ты показал себя с совершенно неожиданной стороны. И эти перемены меня радуют.
Пожалуй, единственный недостаток заключался в том, что столик располагался вблизи танцевальной площадки, а следовательно, они были обречены разглядывать вертлявые задницы.
– Надеюсь, не с самой худшей?
– Просто я подумала о том, что по-прежнему плохо знаю тебя. Сколько мы с тобой вместе?
– Уже два месяца, – охотно ответил Кирилл Глушков и, улыбнувшись, добавил: – И за это время ты мне ни капельки не надоела.
Кирилл с удивлением поймал себя на том, что ни с одной женщиной он не встречался столь долго. Длительность встреч была от получаса, когда на первом курсе он завалил на койку некрасивую студентку из первого мединститута (проснувшись утром, он так и не сумел вспомнить ее имени), до трех недель. Причем до крайнего срока дотянули всего лишь две девушки: одна благодаря данным топ-модели, а другая потому, что умела потакать его малейшим капризам.
Так что Настя сумела перекрыть этот рекорд больше чем в два раза. И, что самое удивительное, у него не возникало желания расстаться с ней.
Анастасия была ненавязчива, Кирилл это ценил особенно. Она прекрасно понимала, когда следует остаться, а когда ему хотелось почувствовать себя свободным. Оставаясь на ночь, девушка никогда не навязывала ему своих привычек, проснувшись первой, нежно целовала его в губы и, помахав на прощание, уходила, давая ему возможность восстановить потраченные силы.
В ней было все необыкновенно, и это притягивало.
Лениво подцепив вилкой кусочек мяса, как если бы она делала одолжение шеф-повару, аккуратно положила его на язык. Глядя на тонкие руки, на нарочито замедленные движения, трудно было поверить, что в минуты близости она представляла собой сгусток энергии.
Настя отрезала от мяса крошечный кусочек.
– Такие женщины, как я, обычно не докучают. Но хочу сказать, что ты мне тоже не надоел.
А вот это что-то новенькое.
– Приятно слышать.
– Ты на меня так смотришь, как будто что-то хочешь сказать, – Настя отставила нож с вилкой. – А может, ты пригласил меня в ресторан для того, чтобы в торжественной обстановке сделать предложение?
– Остроумно!
Вилка и нож вновь обрели хозяина.
– Я поставила тебя в неловкое положение? Извини.
Кирилл невольно улыбнулся. Возможно, мужчинам только кажется, что они заполучили в свое логово женщину, а в действительности, едва перешагнув порог жилища, женщина воспринимает мужчину как некую обстановку, а то и того хуже – что-нибудь из своего личного гардероба, нечто вроде пары туфель или лайковых перчаток.
– Ничего, я тебя прощаю.
– А знаешь, после спектакля ко мне подошел один мужчина и подарил мне большую охапку роз.
– Поклонник?
– Что-то вроде того.
– Я начинаю ревновать, – заметил Кирилл.
– Он сказал, что знает тебя, и просил передать тебе привет.
– Он не назвал себя?
– Почему-то не пожелал.
Кирилл невольно нахмурился:
– Как он выглядел?
Передернув хрупким плечиком, девушка ответила:
– Обыкновенный такой. Средних лет. Губастенький. Толстоват. Так ты его знаешь?
– Немного.
– Он был весьма обходителен.
– Не сомневаюсь. Это в его характере.
Брови невольно сдвинулись к переносице. Заметив произошедшую в Кирилле перемену, Анастасия оценила ее по-своему:
– Не переживай, он не в моем вкусе.
– Очень рад… Я бы хотел побывать на твоем спектакле.
– Вот это новость! Совсем неожиданно… Знаешь, я бы, пожалуй, даже стала возражать.
– Отчего?
– Боюсь разволноваться.
– На тебя это не похоже.
– Разве ты не знаешь, что я очень чувствительная девушка?
Площадка понемногу заполнялась танцующими парами. Музыка была ненавязчивой и знакомой еще со времен юности, невольно навевала ностальгические воспоминания. Под нее хотелось любить. Когда он сегодня приведет Настю к себе в квартиру, так непременно поставит именно эту мелодию.
– Ты хочешь уйти? – неожиданно спросила девушка, подняв на него большие темно-серые глаза.
Анастасия обладала одной особенной чертой – она умела чувствовать его настроение, как ни одна из женщин, что когда-то были с ним рядом. Сейчас ему хотелось побыть с ней наедине в холостяцкой квартире. Каждая из подруг, что прошла через его квартиру, так или иначе оставляла в ней следы своего пребывания: от губной помады, закатившейся за шкаф, до женских тапочек, по забывчивости оставленных в прихожей. И надо отдать Насте должное – она ни разу не упрекнула его за призраки, что иной раз всплывали в квартире из его прежней бесшабашной и загульной жизни.
