— Перекрыли дороги, послали людей в санаторий. Побег произошел всего полчаса назад. Вся полиция на ногах, но людей все же не хватает. Нужно сообщить в ЦРУ и, пожалуй, в Вашингтон. Вы сможете это сделать?
— Да, я сообщу, — сказал Уильямс. — Он не мог уйти далеко, если только не угнал машину.
— У нас нет его примет, так что передайте их по рации. Я отправляюсь в санаторий. В случае чего звоните туда.
— Хорошо. — Уильямс повесил трубку.
Террелл обратился к Джейкоби:
— Макс, оставайся здесь, на телефоне. Если что-то важное, сообщай по рации.
— Есть, сэр. — Джейкоби уселся за стол Беглера. Было пятнадцать минут шестого. Молодой детектив с тоской подумал, что уснуть придется ему еще очень нескоро.
Доктор Макс Херц старался сохранять спокойствие. Он сидел за столом, пил кофе и курил. Поверх синей в белую полоску пижамы он накинул голубой халат. Его жидкие волосы растрепались, и вообще выглядел доктор не самым лучшим образом.
— Такого у нас еще не случалось, — повторил он сидящему напротив Терреллу. — Просто… черт знает что такое! Мой санаторий — самый лучший, надеюсь, вы об этом знаете. Я руковожу им более пятнадцати лет. Пациенты — уважаемые люди. Отсюда никто даже не пытался бежать.
Террелл нетерпеливо перебил доктора:
— А теперь не попытался, а сбежал, и мы должны его найти. Как ему это удалось?
Доктор Херц сделал глоток кофе и поставил чашку на стол.
— Можно предположить, что Льюис проявил недостаточную осторожность. Я с трудом в это верю, поскольку персонал у меня опытный, однако это единственно возможное объяснение. Инструкции у нас очень строгие. По ночам на каждом этаже постоянно дежурят два санитара. Один спит, другой охраняет лестницу, оттуда видны все двери палат. У нас есть правило: если больной позвонит, санитар обязан разбудить своего напарника, прежде чем отправиться к пациенту. С буйными нужно держаться очень осторожно. Я думаю, Льюис пренебрег правилами. Форрестер позвонил, и Льюис, вместо того чтобы разбудить Мейсона, с которым дежурил, легкомысленно отправился в палату один. Впрочем, «легкомысленно» — это, пожалуй, сильно сказано, ведь Форрестер никогда не проявлял у нас склонности к насилию. Он был самым примерным пациентом. Поэтому то, что Льюис не разбудил Мейсона, в какой-то мере объяснимо. Думаю, Форрестер напал на Льюиса, когда тот вошел. Потом Форрестер вытащил у Льюиса ключи, отпер главную дверь и ворота.
В двери показалась голова Беглера.
— Извините, шеф…
Террелл поднялся:
— Хорошо, доктор. Мы все проверим. Но прошу: ничего не сообщайте журналистам. Судя по всему, делом займутся в Вашингтоне, а это значит — тайна и еще раз тайна.
— Да-да… Я понимаю. — Доктор Херц старался унять дрожь в руках.
Террелл простился и вышел.
В коридоре Беглер утомленно сказал:
— Наш доктор вообразил, что он Шерлок Холмс. Вы бы поговорили с ним, что ли…
Полицейские поднялись в комнату Форрестера, где детектив Фред Хесс из отдела по расследованию убийств что-то писал в записной книжке, сидя на кровати, а эксперт-криминалист доктор Лоуис, толстенький коротышка, наблюдал, как двое санитаров «Скорой помощи» укладывают тело Льюиса на носилки.
Террелл уважал Лоуиса. Ценил его опыт и знания. Они давно работали вместе.
— Нашли что-нибудь, док? — спросил Террелл, когда носилки вынесли.
— Да, нашел. — Лоуис показал на ножку стула, лежавшую в пластиковой коробке на столе. — Это предполагаемое орудие убийства — на ней следы крови и мозга. На первый взгляд все сходится, однако у меня есть большие сомнения. Дело в том, что череп проломлен очень основательно, а это можно сделать только тяжелой дубинкой или стальным прутом. Ножка стула сама бы треснула от такого сильного удара.
Террелл посмотрел на Хесса, коренастого мужчину с круглым лицом и тяжелым как гранит взглядом.
— А у тебя что, Фред?
— Док прав. И вообще на ножке стула нет отпечатков, значит, тот, кто ее держал, был в перчатках.
Террелл думал, теребя себя за нос.
— С какой стати Форрестеру надевать перчатки? — спросил он наконец. — Да и были ли они у него?
— Я выяснил, — ответил Фред. — Не было.
— Мог он стереть отпечатки со стула?
— Мог, но зачем? К тому же ножка стула не вытерта. На ней следы крови.
Террелл снова задумался, потом спросил:
— Что-нибудь из одежды пропало?
— Голубой летний костюм, рубашка, белье и ботинки. Мы с Мейсоном проверили гардероб.
Террелл посмотрел на сломанный стул в углу.
— Значит, отпечатков нет?
— Нет.
— Ладно. Забирайте стул на экспертизу. Проверим, можно ли нанести ножкой такой мощный удар.
Пока Хесс отдавал распоряжения, Террелл спустился в вестибюль к Беглеру.
— Есть что-нибудь, Джо?
— Ничего особенного. Я говорил со сторожем. Он спал, но ему показалось, что ночью проезжала машина. Хотя он не уверен. В какое время это было, сказать тоже не может.
— Машина? Интересно, откуда она взялась здесь ночью? Тут же тупик.
— Он же не уверен…
— Джо, это уже кое-что. Если он точно слышал автомобиль, значит, Форрестеру кто-то помог бежать, а это намного усложнит его поиски.
— Док полагает, что Льюиса убили около двух. Значит, у Форрестера было два часа форы. Если его увезли на машине, то посты на дорогах ни к чему — мы опоздали.
— Вполне вероятно, что Форрестеру кто-то помогал. Да еще орудие убийства… Льюису проломили череп. Было ли у Форрестера орудие, которым он мог это сделать? Как и где он его прятал? Почему подбросил нам ножку от стула?
Тут послышался рокот вертолета. Террелл и Беглер вышли из здания. Уже почти рассвело.
— Быстро работает Уильямс, — заметил Террелл. Оба смотрели, как армейский вертолет на бреющем полете прочесывал окрестности санатория. — Да только зря они время тратят. Если у Форрестера машина, то он уже далеко.
— Может, объявить тревогу в соседних штатах, шеф? — спросил Беглер.
— Об этом спроси Уильямса. Я поеду в управление. Если мы объявим тревогу, газетчики тут же обо всем пронюхают и затрубят на весь мир. Не надо забывать, кто такой Форрестер. Продолжай копать, Джо, ищи любую зацепку.
Террелл приехал в управление в начале седьмого утра, прошел в свой кабинет, позвонил, чтобы принесли кофе, и вызвал Макса Джейкоби.
— Какие новости? — спросил он молодого детектива.
— Ничего особенного, сэр. Нашли утонувшую женщину. Она работала в «Веселом клубе». Ушла оттуда пьяной, ну и свалилась в воду.
