— Но действует, крошка. Я ручаюсь за этот метод. Смотри, как он сработал с твоим сутенером.
— С ним! — Голди состроила гримаску. — Да если грудной ребенок покажет ему кулак, он в обморок упадет. Приношу свои извинения за него. У него не кровь, а вода в жилах. Но черт с ним. Вы здесь, я здесь — так давайте знакомиться. — Она села, вытянув ноги так, что он мог видеть ее розовые нейлоновые трусики, и посмотрела на него своим сексуальнейшим взглядом, который редко не приносил результатов. — Давай, грубый коп. Перед тем как поговорить о деле, преврати меня в желе.
— С удовольствием, — сказал Лепски.
Он прошелся по комнате и остановился перед ней. Когда она начала стягивать свитер, он размахнулся и сильно ударил ее по щеке.
Она откинулась назад и сильно ударилась головой о спинку стула. Она потеряла самообладание, и лицо ее превратилось в разъяренную свирепую маску.
— Ты, чертов вонючий… — начала она, но получила еще одну пощечину, и голова ее снова дернулась. Лепски пристально взглянул на нее и отошел.
— Слушай, крошка. Я не пользуюсь шлюхами. Я до тебя не дотронусь. Я занят. Я потратил доллар. Так сядь как следует, начни говорить и перестань вести себя как шлюха из фильма сорок пятого года. — Он вдруг ухмыльнулся. — И позволь напомнить тебе, что сейчас ты разговариваешь с копом, который тоже животное. Хоть и получше тебя, но не намного.
Она глубоко вздохнула, осторожно потрогала свое лицо, уставилась на Лепски. Потом ярость постепенно исчезла из ее взгляда.
— Вот это мужчина, — хрипло проговорила она. — Пойдем в постельку, черт побери! Думаю, ты можешь просто в космос меня запустить.
— Поговорим. — Лепски сел напротив нее. — Когда я на службе, моей ракете не дают обратного отсчета.
Она засмеялась:
— Мне нравится… остроумный коп! Ну что ж, ты вонючий сукин сын, но давай поболтаем. Дай сигарету.
— Ничего ты не получишь, — сказал Лепски. — Говори… я хочу наконец уйти отсюда.
Она взяла из лежавшей на столе коробки сигарету, посмотрела на него, думая, что он предложит прикурить, потом, видя, что ее надежды не оправдались, зажгла спичку.
— Джек хочет вернуть свой катер, — произнесла она. — Я ему сказала, что если кто-нибудь и может его вернуть, так это ты.
Лепски достал из своей пачки сигарету, зажег ее, покачал головой:
— Не могу оценить эти обрывки. Давай-ка с самого начала и в темпе: у меня есть занятия получше, чем дышать с тобой одним воздухом.
— Лысый Риккардо уговорил Джека дать ему катер напрокат. Катер пропал. Джек сходит с ума. Он хочет получить катер обратно.
— Когда он дал его взаймы Лысому?
— Два месяца назад… Двадцать четвертого марта, если тебе нужна точность.
— Зачем?
— Какая разница? Он его дал. Теперь говорят, что Лысый мертв. Джеку нужен катер: все его заработки идут с этого катера.
— Я тебя спрашиваю: зачем он дал катер Лысому?
Голди колебалась. Потом ответила:
— Лысый предложил пятьсот долларов. Джек за такие деньги собственную мать даст цирку взаймы. Я ему сказала, что он спятил, но он меня не слушал. Есть еще вопросы?
Лепски перебросил сигарету в другой угол рта, глядя на Голди.
— Зачем Лысому нужен был катер?
— Он хотел прогуляться.
— Да ну? Не думаю, чтоб ему нужен был катер, чтобы сделать маникюр. Что за прогулка? Куда?
Голди опять помедлила.
— Ох уж эти копы! Вы меня доведете! Все вопросы и вопросы. Если вам так нужно это знать… Гавана. Он сказал, что вернется через три недели, это было восемь недель назад. Теперь мы услышали, что он был в Парадиз-Сити в прошлый четверг и, мерзавец, даже не пришел нас повидать. Говорят, его убили. — Она опять помедлила, потом продолжила: — Джек не только о своей лодке беспокоится, он беспокоится о Джейси и Гансе.
Лепски пригладил волосы.
— Джейси и Ганс? Кто это?
— Команда, кретин! Ты что думаешь, Лысый самостоятельно добрался бы до Гаваны?
Лепски раздраженно вздохнул:
— Ты хочешь сказать, что и команда исчезла вместе с катером?
Она сунула руку под свитер и почесала бок.
— У тебя вата в ушах? Я разве сказала что-нибудь другое? И команда, и катер исчезли.
— Значит, двое мужчин отсутствуют восемь недель, и никто об этом не сообщил? Так, что ли?
Голди пожала плечами:
— Они гомики. Кто интересуется гомиками?
— Но Томас не пошел в полицию? Так почему он сейчас заволновался о них?
— Он не так о них и волнуется. Его катер беспокоит.
— Почему он обо всем этом не сообщил? Голди снова почесала под свитером.
— Ты действительно настолько туп, как кажешься? — Она удивленно смотрела на него. — Ну, идет Джек к копам. Он им говорит, что его лодки нет и Ганс с Джейси исчезли. Ну и что эти проклятые копы делают? Ищут катер? Ищут Джейси и Ганса? Просто смешно. Они начинают выкручивать Джеку руки и требуют ответить, откуда у него взялись деньги, чтобы купить катер.
Лепски знал, что она права.
— Ну а кто же я по-твоему… я тоже коп, черт побери!
Она расслабилась, откинулась на спинку стула, глядя на Лепски.
— Ну конечно, но это не твой участок. Вот потому-то я и сказала Джеку, что ты можешь чем-нибудь помочь с лодкой, не вмешивая его в эти дела.
Лепски обдумал услышанное. Он понял, что в этом что-то есть. Достал записную книжку.
— Опиши мне это судно.
— Баркас в сорок футов, выкрашен в белый цвет, труба красная. Название написано красным: «Глория-2», Веро-Бич.
— Какова мощность?
— Двойной дизель, если тебе это что-то говорит. Для меня это значит не больше, чем две гайки.
Лепски хмыкнул:
— Копы еще могут быть остроумными, но шлюхи — никогда. А команда?
— Ганс Ларсен: высокий блондин, двадцать пять лет, датчанин. Джейси Смит: маленького роста, худой, нос сломан, негр.
Лепски помедлил, записывая, и посмотрел на нее со сдержанным восхищением.
— Тебе должно быть просто стыдно, что у тебя мозги между ног, — сказал он. — Если бы ты их переставила повыше, в голову, из тебя бы получился хороший коп.
Она ухмыльнулась:
— Кто хочет быть хорошим копом?
Лепски горестно покачал головой:
— Кого Лысый боялся?
— Всех и вся.
Лепски помедлил, зажег еще сигарету, потом сказал своим коповским голосом:
— Если будешь темнить, я отдам тебя на съедение волкам. Давай говори, и будем друзьями, начнешь увиливать — и прямым ходом в тюрьму.
