– Вы на редкость удачно строите из себя ублюдка, – засмеялся Корридон. – Знаете что, ну вас к лешему с вашими грошами. Мне не нужны ни ваши деньги, ни ваша работа.
Ричи улыбнулся в ответ:
– Рад слышать, что вам не нужны мои деньги. Тогда, возможно, имеет смысл напомнить вам о патриотизме?
Корридон встал.
– Зря тратите время… Почему выбрали меня? Почему сами не беретесь за это дело, если оно так важно для вас?
– Я выбрал вас потому, Мартин, – спокойно произнес Ричи, – что это дело для человека, лишенного чести и совести, для человека лживого и нечистоплотного. Поэтому я выбрал вас.
Корридон засмеялся:
– Похоже, вы говорите серьезно…
– Да, серьезно. У вас дурная репутация. Вас не заподозрят. Эта работа придется вам по душе. Возможно, предстоит небольшое ограбление. Не утверждаю наверняка, но, вероятно, так и будет… Ну, желаете выслушать?
Корридон снова сел.
– Вы, кажется, собирались в министерство иностранных дел? – Он кивнул на часы. – Разве у вас есть время?
Ричи встал, вышел из кабинета, что-то пробубнил мисс Флеминг и тут же вернулся.
– Важнее этого дела ничего нет. Даже вы в этой ситуации обретаете немалое значение.
– Что ж, поведайте о вашей проблеме. Ничего не обещаю, но выслушать – выслушаю.
– Я буду краток, – заторопился полковник. – У нас в стране есть организация, которая быстро расширяет свою численность и сферу деятельности. Цель – нанести государству как можно больший ущерб. Понятия не имею, кто за этим стоит. Но есть подозрение, что финансирование идет от наших врагов в Европе. Уверен, что глава организации куплен. Допустим, за ним стоят силы, которым не нравятся поставки нашего угля на их рынок. В финансах они не ограничены, в средствах достижения цели не разборчивы. В организации есть люди, работающие на шахтах. Им даются определенные инструкции, а через месяц начинаются диверсии, и наш экспорт летит к черту.
Возьмем другой пример. Вы наверняка помните, как недавно все газеты трубили о несчастном случае, в результате которого погиб министр по европейским делам. Так вот, никакого несчастного случая не было. Он стал мешать политическим силам одной европейской страны, и эта организация подрядилась его убить. Я не хочу терять время на примеры. В арсенале их методов саботаж, забастовки, убийства и многое другое. Мы пытаемся выйти на заправил.
Корридон пожал плечами:
– Не вижу здесь работы для себя. Надеюсь, вы не рассчитываете, что я найду главаря?
– Думаю, вы сделаете это быстрее, чем кто-либо другой.
– Потому что…
– Потому что руководитель организации любит людей вроде вас. Он ищет недовольных, тех, кто нуждается в деньгах и готов получить их любым путем, – словом, не патриотов. У вас отличное досье со времен войны, и ваша теперешняя репутация может только привлечь его.
– Тем не менее до сих пор этого не произошло.
– Вы ведь не сделали и шагу навстречу… Недавно мы взяли одного из их людей – пытался уничтожить завод в Харуэлле
[2]
. Мы нашли у него кольцо и заставили говорить. Теперь нам известно, что заведение на Вестерн-авеню под названием «Тепленький насест» – одно из мест, где они собираются. Но он оказался слишком упрям и, прежде чем мы успели второй раз допросить его, покончил с собой в камере.
– И вы хотите, чтобы я посетил «Насест» и посмотрел, что из этого выйдет?
– Да. Вы бывали там?
Корридон кивнул:
– Владелец – майор Джордж Мэйнворт. Мы знакомы. Думаете, он с ними связан?
– Не знаю. Мне известно, что время от времени там собираются члены организации. Ну, займетесь этим?
– Вот что я сделаю. – Корридон встал. – Схожу туда и присмотрюсь. Никаких усилий для связи с ними прилагать не стану. Но если мне будет предложено примкнуть к ним, соглашусь. Не исключено, что из затеи ничего не выйдет. В таком случае я выхожу из игры и уезжаю в Париж. Так что обещаний не ждите. Вы меня знаете.
Ричи улыбнулся:
– Годится. Только держитесь от меня подальше, Мартин. Не пытайтесь связаться со мной ни по телефону, ни письменно. Эти люди, если они вас примут к себе, будут за вами следить. Их нельзя недооценивать. Они работают уже полгода и совершили всего одну ошибку. Будьте осторожны.
– Смеется тот, кто смеется последним, – пожал плечами Корридон. – И все же как я дам знать о себе и о них?
– Один из моих людей выйдет с вами на контакт, не беспокойтесь. Какой придумаем пароль?
– «Весна в Париже». – Корридон криво улыбнулся. – Это придаст мне сил.
Глава 4
Около девяти часов вечера Корридон спустился в гараж, расположенный под квартирой, сел в машину и помчался в сторону Шепердз-Буш.
Вернувшись от Ричи, он занялся делами Милли. Она не оставила завещания. Не оставила ничего, кроме дешевых украшений и денег в сумочке.
Корридон убедил Ричи обратить все имущество бедняжки в наличные и вручить их адвокатам, которым предстоит заботиться о Сузи. Сам он обещал платить девочке ежемесячно. Зная, что на ближайшее время Сузи обеспечена всем необходимым, Корридон мог вплотную заняться делом.
Ричи считал, что таинственная организация не ограничена в средствах, и Корридон склонен был с ним согласиться. Если уж они могут устраивать забастовки… Возможно, и ему представится удобный случай урвать несколько сотен фунтов, совсем неплохо…
«Если они такие умные и осторожные, – рассуждал Корридон, – вряд ли хранят деньги в банке. Сегодня слишком много любопытных. Значит, деньги должны быть скрыты в таком месте, откуда их легко достать в любой момент. Очевидно, имеет смысл разыскать это место и там пошуровать…»
Корридон миновал «Уайт-Сити»
[3]
и выехал на Вестерн-авеню. Здесь дорога стала шире, и он прибавил скорости.
«Тепленький насест» находился в двух милях от аэродрома, в стороне от дороги, и был скрыт высоким забором. Корридон приезжал сюда однажды с другом – тот состоял в членах клуба – и помнил, какая суматоха поднялась при его появлении. Тут не одобряли чужаков.
Интересно, не забыл ли его Джордж Мэйнворт. В последний раз они виделись в грязной забегаловке в Сохо, где пьяный майор ругался с парнем, сидевшим рядом с ним за столом. Они ссорились шепотом, потом Мэйнворт неожиданно ударил парня по лицу, и тот выхватил нож. Если бы не Корридон, Мэйнворту пришлось бы туго. Побледневший и перепуганный, майор ушел, а Мартин угостил парня выпивкой.
У Корридона вошло в привычку собирать разную, даже, казалось, ничего не значащую информацию. Он понятия не имел, когда придет время использовать ее, но жадно слушал все подряд.
