Последнюю мысль Трикси уловил и преисполнился благодарности. Затем шепнул, что скоро полдень, а в два у Кима встреча в Хайль-Борисии – так не пора ли отправляться? Пора, ответил Ким, но перед тем порылся в телефонной книге, нашел страницу с цирком в Озерках и стал туда названивать. Дозвонился с третьего раза, видимо, секретарше с приятным девичьим голоском.
– Скажите, девушка, труппа Тальрозе сегодня выступает?
– К сожалению, нет. Облом у них заболел. Банановой кожурой объелся.
– Облом?
– Это их слон, – пояснила секретарша. – Если вы хотите сдать билеты…
– Я, собственно, не обилечен, – признался Кононов, – мне Варвара Романовна нужна. Я Ким Николаевич, ее сосед. Президентский бульвар, квартира двести тридцать два, а у Варвары Романовны – двести тридцать третья.
– Одну минуту, – сказала секретарша и зашелестела бумагами; очевидно, сверяла адрес. Затем послышалось: – Варя отдыхает, пока у Облома понос. Сказала, на даче… А что случилось, Ким Николаевич?
– Затопили нас со второго этажа, – трагическим тоном пояснил Ким. – Мою квартиру и ее… Нужно ущерб оценить и в суд! Срочно! У нас на втором этаже такие прохиндеи… – Он мысленно извинился перед Колей и Любашей и, подпустив в голос слезу, спросил: – Ради Христа, девушка! Как мне с Варварой Романовной связаться? Иск совместный подадим… а то ведь все пропало, обои, мебель, телевизор… все до последней фуфайки! И лак с паркета смыло в подвал!
В трубке сочувственно вздохнули:
– Ужас какой! Придется вам на дачу к Варе ехать… минутку, я посмотрю… вот… Поселок Крутые Горки, ехать по Приозерскому шоссе до поворота на Сосново… только Сосново – справа, а Горки – слева, по дороге к Первомайскому…
– Улица, – простонал Ким, – улица какая? И номер дома?
– У меня не помечены, но Варя говорила, что поселок крохотный, а дом их вообще не в поселке. Вы с машиной?
– С машиной, – подтвердил Кононов, всхлипнув.
– Да вы не расстраивайтесь так, – сказала секретарша. – Раз затопили, не сожгут.
– Спасибо на добром слове. Пожар у нас уже был.
– Надо же… а Варя ничего не говорила… В общем, не доезжая до Горок с километр, ищите грунтовку направо, между болотом и ельником. Дальше – на второй передаче, пока не застрянете. Там их дом и будет. Понятно?
– Понятно, – сказал Ким. – Очень вам благодарен, милая девушка! И передайте Облому, что я желаю ему здоровья.
Он повесил трубку и начал собираться в город.
ДИАЛОГ ПЯТЫЙ
– Ну, молодец, Гирдеев, ну, порадовал! Так ты, выходит, жив-здоров? Это хорошо. Замечательно! Мужчина ты одинокий, и, если бы тебя пришибли, был бы для меня убыток – похороны, венки, оркестр, салют на прощание… Один оркестр знаешь сколько тянет, не говоря уж о салюте? Разорил бы ты меня, Гирдеев, по миру пустил! А так – хе-хе! – живой, и ничего тебе не нужно, кроме бабок за текущий месяц… Может, выходное пособие добавить? Нет, пособие не могу! Перед бухгалтером своим не оправдаюсь – не числишься ты у меня в платежной ведомости и никогда не числился! У нас с тобой приватная договоренность: ты служишь, я плачу. Плохо служишь…
– Босс… Пал Палыч…
– Не перебивать, ходячее хранилище спермы! Стоять навытяжку и слушать!.. Так вот, плохо служишь – не плачу. А за что платить? За то, что вшивый лох по стенкам вас размазал? – Пауза. – Кто он такой? Кто, я спрашиваю? Писатель, говоришь? Типа, книжки сочиняет? А может, он художник? Вот ты какой разрисованный! Рожа до сих пор синяя! А с остальными что? Что он с ними сотворил?
– У Петрухи выбита нога, не ступить… У Васьки Коблова похуже – ребро сломано и психическая травма, боится труб и батарей. Лечила сказал, пройдет, но не сразу.
– Вот! А ты говоришь – писатель!
– Босс…
– Да?
– Не писатель он. Я так полагаю, из цирковых Варвариных дружков, из тех, что цепи рвут и штанги выжимают. Силища у него неимоверная! Еще с приемами знаком… у-шу, а может, карате…
– А может, вообще ниндзя… Вы же его изметелили, когда супруга моя смылась! Это как понять?
– Выходит, не изметелили. Так ногами лупцевали, что в больницу загремел, а вышел через день – ни синяков, ни ссадин… Фокусник! Думаю, притворялся, задерживал нас, чтоб Дарья Романовна ушла…
– Фокусник? Хе-хе… Это хорошее определение. Фокусник! Только фокусникам место в цирке или на кладбище, ты это запомни, Гирдеев! – Пауза. – Варьку нашли?
– Ни дома нет, ни на работе. Слон их поганый болеет… Мужики Варварины при нем, дерьмо тачками вывозят, а Варвара как бы в отпуске. Исчезла, а куда, не говорят. Ну, возьмусь за мужиков, узнаю!.. Не Игорь расколется, так Олег, не Олег, так Игорь!.. Я им кости…
– Ты с костями-то погоди! Исчезла, говоришь? – Пауза. – Раз исчезла, значит, прячется… и не одна, с сестрой… Не любит меня Варька, давно хотела с Дашей развести… – Снова пауза. – Ты вот что, Гирдеев… ты собирай бойцов и поезжай с утра в Крутые Горки. Хата там у них, от родителей, Дашка как-то проговорилась… Горки эти по дороге к Первомайскому, а про дом расспроси в поселке. Небольшой поселок, все друг друга знают.
– Заметано, босс. Только…
– Только что?
– Думаю, если они в той хате, так не одни. Фокусник, думаю, с ними. Охраняет! Думаю, Варька его наняла… Здоровый, гад! Опять же приемы…
– Он думает! Я тебе что сказал, Гирдеев? Место фокусникам в цирке или на кладбище! – Пауза. – Оружие возьмите. Против лома нет приема.
ГЛАВА 6
ХАЙЛЬ-БОРИСИЯ
Читатели – да и коллеги – не раз любопытствовали, с какой целью я выбрал такой странный и малоподходящий для российского автора псевдоним. Обычно я избегал определенных ответов на данный вопрос, чтобы не быть заподозренным в мистике. Но если говорить откровенно, то я полагаю, что не мы, авторы, выбираем себе псевдонимы, а псевдонимы выбирают нас – и только в этом случае они поистине становятся вторыми именами и прирастают к нам, как кожа.
История же моего псевдонима такова. Первый мой издатель, некто Борис Халявин, придумал англоязычные клички группе молодых писателей, трудившихся над сериалом о Конане Варваре. Среди них были весьма забавные – например, Альгамбра Тэсс и Френсис Пичи, ну а я из Кима Кононова превратился в Майкла Мэнсона. До сих пор не знаю резонов издателя, присвоившего мне это имя… Но так ли, иначе мои романы о Конане получили известность под этим псевдонимом, и мне не захотелось расставаться с ним, когда я стал работать над более серьезными вещами. Не потому, что имя было, как говорится в издательских кругах, уже «раскачено»; на самом деле все объясняется проще: в шкуре Майкла Мэнсона я чувствовал себя очень уютно.
Майкл Мэнсон «Мемуары.
