– И его возможных потомков, – добавил Трэвис.
– Похоже, рядом со Старой Мельницей есть что-то вроде кладбища, и мы с Трэвисом собираемся туда пойти. Думаю, Рассел, что вы тоже должны присоединиться к нам. Если это место – сплошные руины, там будет спокойно. Можно подумать. Или поговорить.
Рассел едва заметно улыбнулся.
– Я почти все сказал. А ты, мама? Закончила со своими нью-йоркскими делами?
– Полностью, – кивнула она.
– Пенни собирается уйти на покой, – пояснил Трэвис, – и подумывает о переезде в Эдилин. Здесь есть хорошие дома на продажу?
– Старые или новые? – спросила Ким.
– Старый, маленький, с участком не менее акра. Я люблю возиться с землей, но не хочу, чтобы дом был слишком далеко от города.
– Я знаю такой. Раньше там жил приходской попечитель по надсмотру за бедняками. Но понадобится ремонт. А вы, Рассел? Где будете жить вы?
– Не в Эдилине, – усмехнулся он и, бросив салфетку на стол, встал.
– Когда вы хотите поехать в это разрушенное старое здание? Кто-то возьмет камеру? Ноутбук и ручку?
Трэвис встал рядом с Расселом. Они были одинаково сложены, а красивые лица были одинаково вызывающими.
Ким глянула на Пенни. Почему Трэвис не видит сходства? А та опять смотрела на Ким умоляюще, словно прося ничего не говорить.
Ким не добилась бы такого успеха, если бы покорно терпела все попытки ее запугать или унизить, на кого бы при этом ни работала.
– Завтра, – одними губами сказала она, и Пенни кивнула. У нее есть двадцать четыре часа, чтобы сказать Трэвису правду, и если промолчит, Ким сама все расскажет.
Трэвис ждал ее у двери.
– Расе взял напрокат джип и пошел спросить дорогу, – начал он и, понизив голос, добавил: – Ким, если предпочитаешь, чтобы мы провели время вдвоем, я могу все перепоручить Пенни. Она узнает о докторе Джейнсе.
– Нет. Думаю, тебе следует…
У нее едва не вырвалось «получше узнать своего брата», но она промолчала. Как он отреагирует, узнав, что его дорогая помощница имела связь с всемогущим мистером Максвеллом? У Трэвиса и без того полно претензий к отцу. Еще одна ситуацию не улучшит.
– Так что мне следует? – спросил Трэвис.
– Ничего. А вот и Расе. Едем?
Трэвис хотел сесть за руль, но Рассел не позволил.
– Моя машина, я и веду, – заявил он.
Ким села впереди рядом с Рассом. Трэвис сидел сзади с написанными от руки указаниями, как проехать к Старой Мельнице.
– Похоже, ты так и не научился писать, – пробурчал Трэвис. – Ничего не могу разобрать.
– Может, это тебе следовало учиться в более приличных школах, чтобы совершенствовать умственные способности! – разозлился Расе. – О, погоди. Я ходил в те же, что и ты.
– Неужели удавалось сдавать все экзамены? – промямлил Трэвис.
Ким отвернулась к окну, чтобы скрыть улыбку. До чего похоже на их с Ридом перепалки!
Старая Мельница была прекрасна! Широкая, низкая, в форме «U», средняя часть одноэтажная, боковые крылья – в два этажа. Спереди тянется низкая каменная ограда, так что двор оказался в самом центре.
Несколько секунд троица осматривала чудесное старое здание, частично лишившееся крыши. Когда они подошли, в небо взметнулась стая голубей. Но двухэтажное крыто слева было покрыто новой черепицей. Ограда явно разрушалась, но кое-где камни были заменены и скреплены цементом.
– Кто-то ремонтирует мельницу, – заметил Трэвис.
– Само совершенство! – воскликнула Ким, показав направо. Там, еще за одной низкой каменной оградой, зеленел изумительный садик, выглядевший так, словно сошел со страниц руководства восемнадцатого века по садоводству. Гравийные дорожки были выложены в форме двойного круга с пересечением, образовавшим букву «X». В восьми маленьких участках росли полевые, похожие на сорняки растения различных цветов, высоты и текстуры. Но все выглядели очень ухоженными.
– Если не ошибаюсь, это целебные травы, – усмехнулась Ким. – А это означает, что где-то здесь есть свой Тристан.
Трэвис и Расе переглянулись и дружно уставились на Ким.
– И что это значит? – спросил Расе.
– Тристаны – здешние доктора, так что…
– Целебные травы, – докончил за нее Трэвис.
– У всех Тристанов талант к садоводству. Воткнут в землю палку – растет. В детстве Тристан все для нас сажал, и можно было точно сказать, что ничего не завянет. Не то что у нас.
– Может, какой-то потомок унаследовал это место, – предположил Расе.
С крыши с грохотом свалилась черепичная плитка, ударилась о землю и разбилась.
– Тот, у кого нет денег на реставрацию, – покачал головой Трэвис. – Похоже, ты найдешь здесь родственников.
– Искать и находить родственников может быть очень благодарным занятием, не считаете, Расе?
– Или очень пугающим, – тихо ответил он. – Травматичным.
– Возможно, но я всегда считала, что правда лучше скелетов в шкафу.
– Это зависит от правды.
Глаза Расса смеялись, словно он искренне наслаждался происходящим.
Трэвис подошел к центральному входу и открыл дверь.
– Собираетесь целый день провести в загадочных философских беседах, или, может, оглядимся?
– А ты попробуй пройти по этой ограде. Покажи, чему научился в Голливуде, – подначивал Расе.
– Только если покажешь, способен ли сам хоть на что-то, – отрезал Трэвис, входя внутрь.
Расе подошел к двери и оглянулся.
– Идете?
– Я…
Ее словно магнитом притягивал садик. Может, что-то было в форме или игре света на желто-зеленых листьях одного из растений. Но она была рада, что захватила блокнот.
Трэвис снова показался во дворе и подошел к Ким.
– Почему бы тебе не остаться здесь? Порисуешь. Мы с малышом найдем кладбище и все запишем.
Он поцеловал ее в макушку. Ким была благодарна Трэвису за понимание. Внезапно посетившее вдохновение требовало всего ее внимания. Если отложишь осуществление замысла на потом, он может просто исчезнуть. И кроме того, в отличие от родственниц, любительниц истории, Ким терпеть не могла кладбищ.
– Спасибо, – прошептала она.
– Никуда не уходи, не разговаривай с незнакомцами и…
– И не ешьте эти растения, – вставил Расе.
– Постараюсь вести себя прилично, – пообещала Ким, взмахом руки прогоняя негодников. Ей не терпелось поскорее приступить к эскизам.
Трэвис снова поцеловал ее, на этот раз в щеку, и направился к двери.
