— Я не верю, — ледяным тоном заговорил Грэм, — что сын действовал без твоей помощи.
Лицо Патрика стало мокрым от пота, руки затряслись мелкой дрожью.
— Это смешно. Я никогда бы не сделал подобной глупости. И Йен тоже.
— Разумеется, я не имею никакого отношения к ее исчезновению, — заявил Йен. — Зачем мне полоумная баба?
Грэм с грозным видом шагнул к молодому наглецу, схватил за шиворот и приподнял так, что ноги Йена оторвались от земли.
— Если хоть один волос упал с ее головы, я изрублю тебя на части и скормлю собакам, — прошипел он.
— Отпусти его, Монтгомери, — сердито сказал Патрик. — Он же сказал — он ни при чем.
Не разжимая кулака, Грэм обернулся к старшему Макхью:
— Значит, ты не будешь возражать, если мы поищем Эвелин здесь, так?
Брови Патрика приподнялись.
— Разумеется, не буду. Ее здесь нет. Я бы знал, если бы было иначе.
Убежденность во всем облике и в голосе Макхью встревожила Грэма, и встревожила сильно. Он отлично знал, что Йен Макхью лжет, но вот Патрик, казалось, говорит правду. Либо это так, либо он лучше умеет врать, чем его сын.
Грэм отшвырнул Йена к своему воину Сайласу.
— Смотри не выпускай его. — Он жестом скомандовал братьям двигаться к замку. Если понадобится, он перевернет всю крепость вверх дном.
Тэвис с сыновьями двинулся следом. Дюжина воинов Монтгомери и Армстронгов сопровождала их.
Других приказов Грэм отдавать не стал, он хотел сам обыскать в замке каждый дюйм. Он не может доверить благополучие жены никому, кроме себя.
Начали с первой попавшейся комнаты, в которой осмотрели каждый уголок, каждый дюйм. Грэм сдвигал мебель, срывал ковры и шкуры, переворачивал кровати. С каждым пустым помещением его гнев возрастал.
Когда Грэм вышел из последней комнаты на верхнем этаже, в коридоре появилась фигура в длинном плаще. Голова и лицо человека были скрыты под капюшоном.
Приглядевшись, Грэм понял, что перед ним скорее всего подросток или девушка, — человек был худой и небольшого роста. Когда он повернулся, из-под капюшона выбился длинный, черный как смоль локон. Маленькая рука тотчас натянула капюшон пониже. Стало видно, что рука женская.
— Ищите внизу, лэрд, — прошептала незнакомка. — В темнице.
Не успел Грэм ответить, как она повернулась, быстро побежала по коридору и скрылась в одной из дальних комнат.
Грэм отдал приказ своим братьям и кинулся вниз, где встретил Патрика Макхью.
— Покажи мне свою темницу, Макхью. И видит Бог, если ты заточил туда мою жену, я убью тебя.
Патрик побледнел еще больше, хотя это, казалось, уже невозможно.
— Конечно-конечно, но ею не пользовались уже два десятка лет. Туда даже нет удобной лестницы. Просто дыра и веревка, чтобы спускаться вниз.
— Показывай! — рявкнул Грэм.
Его ярость возрастала с каждой минутой. Мысль об Эвелин, упрятанной в темницу, привела его в настоящее бешенство. Пока все спускались по лестнице в темноту, он еле сдерживался от гнева.
Патрик остановился и вручил Грэму факел, потом зажег еще два и передал их Тэвису и Боуэну. Стало светлее. На нижней площадке Макхью снял с крючка ключ и вставил его в старый проржавевший замок. Несмотря на ржавчину, дужка легко выскользнула из паза.
Грэм быстро взглянул на Тэвиса, чтобы понять, обратил ли тот внимание на замок. Если бы им действительно не пользовались два десятилетия, он стал бы скрипеть и ни за что не открылся бы так легко.
Тэвис это тоже заметил. Задумчивость пропала с его лица, оно стало настороженным. Лэрд приготовился к неожиданностям. Все его тело напряглось, лицо покраснело от гнева. Он поднял руку, давая понять Грэму, что все понял, потом приложил палец к губам, призывая молчать до поры до времени.
Когда все прошли за железную дверь, Патрик вывел их на середину пыльной, обветшалой комнаты, поднял вверх факел и указал на веревку, спускающуюся в темную яму.
— О Боже, — пробормотал Боуэн. — Разве кто-нибудь позволит себе запрятать женщину в эту дыру? Оттуда несет смертью.
Грэм передал факел одному из своих людей и приказал Тигу посветить, чтобы он видел, куда спускается, потом взялся за веревку, быстро соскользнул в темноту и, ударившись пятками о землю, крикнул Боуэну, чтобы тот сбросил ему факел.
Не дожидаясь, пока спустятся остальные, Грэм стал осматривать каждый угол помещения, не пропуская ни дюйма.
Когда все оказались внизу, при свете факелов стало светлее, и выяснилось, что помещение абсолютно пусто.
— Видите? — взорвался Патрик. — Вы сошли с ума. Явились с двумя войсками и обвиняете моего сына в преступлении!
— Пойдем, Грэм, — позвал брата Тиг. — Надо еще обыскать коттеджи вокруг замка.
Грэм все разглядывал стены, проклиная глухоту Эвелин. Он даже не мог позвать ее, дать понять, что он здесь, что найдет ее, а ей надо только отозваться.
Он посветил факелом в последний раз и приготовился следовать за своими людьми, которые уже начали по очереди взбираться вверх по веревке, но тут его взгляд упал на странно разворошенную пыль у дальней стены помещения.
Подняв факел над головой, он бросился туда и заметил отпечаток ноги, который не мог оставить ни он сам, ни его люди. Половина отпечатка была видна, а вторая как будто скрывалась в стене.
— Боуэн! Тиг! — крикнул он. — Сюда!
Через мгновение воины окружили его. Грэм указал на отпечаток.
— Где она? — крикнул Броуди, в первый раз подавая голос, чем показал, что верит каждому слову Грэма.
— Что за этой стеной? — грозно спросил Грэм.
Патрик в панике попятился.
— Клянусь, я не знаю. Понятия не имею, что там может быть.
Грэм упал на колени и начал ощупывать швы между камнями. Потом здоровым плечом толкнул стену. Она не шелохнулась.
Боуэн тоже опустился на колени чуть дальше и стал по одному нажимать на все камни подряд. Когда он оказался на расстоянии шести каменных блоков от Грэма, стена вдруг ушла внутрь и Грэм повалился вперед, но тут же вскочил и замотал факелом во все стороны. Помещение было совсем маленькое. Грэм обвел полный круг, тени заметались по стенам, и он едва не пропустил Эвелин. Раздался крик. Не он один заметил лежащее у стены неподвижное тело. Сунув факел кому-то в руки, Грэм с криком «нет!» рванулся вперед.
За спиной у него шумели, потом вдруг стало светлее, и Грэм увидел цепи и кандалы на руках и ногах Эвелин. Издав гневный вопль, который эхом отразился от стен, Грэм упал на колени, подхватил жену на руки, стал раскачивать, как ребенка, целовать ее волосы, щеки, глаза. Эвелин была холодна и не шевелилась.
Ее отец опустился рядом с Грэмом и в ужасе смотрел на неподвижное тело дочери.
