— Пардон?
Джосс прислонилась к двери в комнатку персонала. Позади нее, в баре, грохотала музыка. На лице подруги читалось недовольство.
— Я рассказала Брэдену, что наговорила тебе вчера вечером, и он выразил мнение, что я напала на тебя и застала врасплох.
— Может быть, немножко, — улыбнулась я.
— Он также сказал, что мне еще учиться и учиться.
Это заслужило вскинутую бровь.
— Ему явно тоже.
— Угу, — раздраженно буркнула Джосс. — Он еще и смеется над синяком размером с мой кулак на своем плече. Самодовольный тупица. — Она пожала плечами. — К тому же он, возможно, был немножко вроде как прав.
Она выглядела такой смущенной и растерянной, что я чуть не рассмеялась.
— Джосс, ты пыталась быть хорошей подругой.
— Брэден говорит, надо действовать незаметно. В том числе ни в коем случае не употреблять слово «шлюха».
Меня передернуло.
— Да, было бы неплохо.
Джосс сделала шаг ко мне, вся ее самоуверенность будто испарилась.
— Вчера все получилось не так, как надо. Ты же понимаешь, да?
— Значит ли это, что ты не будешь продолжать совать нос в мои дела?
— Ну ладно, — ухмыльнулась она.
— Джосс…
— Я просто собираюсь делать это лучше. Меньше нападать, больше загонять.
Опять это слово.
— Знаешь, наверное, если бы ты пыталась действовать «скрытно», то не рассказала бы мне о своих намерениях сбить меня с «пути несчастья».
Джосс скрестила руки на груди и прищурила глаза:
— Нечего тут изображать пальцами кавычки на моих словах, женщина.
Я подняла руки, сдаваясь:
— Эй, я же просто так сказала.
— Дамы! — Алистер просунул в дверь голову. — Требуется немного помощи!
Я схватила жвачку и прошмыгнула мимо Джосс, улыбнувшись ей. Мне было понятно, что именно ее беспокоит.
— Я не обижаюсь на тебя, ты же знаешь.
Я посмотрела, идет ли она за мной. Она кивнула, слегка пожав плечами, будто ей наплевать, хотя ей совершенно очевидно было не наплевать. Именно поэтому я на нее и не злилась.
— Ну и отлично.
Мы вышли в бар, к клиентам, стоящим вдоль всей стойки.
— Так что, вы с Коулом все-таки придете на обед в воскресенье?
Я ухмыльнулась ей, думая о семье Николс и вызывающем слюнки жарком, приготовленном Элоди.
— Уж не пропустим.
* * *
В таком доме, как дом Николсов, нам с Коулом хотелось бы вырасти. Не потому, что они жили в прекрас ной квартире в Стокбридже — хотя и это, конечно, нам бы подошло, — но потому, что он был полон теплоты и подлинной семейной сплоченности и дружбы.
Элоди Николс — мама Элли. В молодости она сильно влюбилась в Дугласа Кармайкла, отца Брэдена, и забеременела. Дуглас разорвал отношения, но предложил финансовую помощь и довольно вялое исполнение роли родителя. Однако тут на сцену выступил Брэден. Он взял младшую сводную сестренку под крыло и стал ей чем-то вроде юного папаши и старшего брата одновременно. Эти двое очень сблизились — настолько, что Брэден даже больше общался с Элоди и ее мужем Кларком, чем с собственной матерью. Что касается Дугласа, он умер пару лет назад, оставив деньги Элли, а бизнес — Брэдену.
У Элли есть замечательные младшие сводные сестра и брат — Ханна, на полтора года старше Коула, и Деклан, одиннадцати лет. Не слишком удивительно, что, когда я брала брата на их обеды, два застенчивых подростка — Ханна и Коул — не общались друг с другом. Время и внимание Коула всегда монополизировал Деклан — владелец большой коллекции видеоигр, перед которыми можно было сидеть целыми днями в состоянии зомби.
Около восьми месяцев назад Джосс позвала меня на вечеринку с Элли. Через пять минут у меня сложилось четкое впечатление, что меня взяли под покровительство. Элли немедленно пригласила меня на семейный воскресный обед (а Джосс радостно ухмылялась тому, что наконец-то не она, а кто-то другой получает «эллитерапию») и настояла, чтобы я привела с собой Коула. Через два месяца увиливания наступил момент, когда отказываться стало уж совсем невежливым. Я потащила Коула с собой, и оба мы получили такое удовольствие, что теперь старались посещать воскресные обеды у Николсов при любой возможности.
Мне там нравилось, потому что только в это время мы с Коулом получали шанс побыть самими собой. Что бы Джосс ни рассказала воскресному сборищу, никто никогда не спрашивал нас о маме, и мы могли расслабиться хотя бы на несколько часов в неделю. Плюс к тому Элоди была образцом матери-наседки, и мы с братом в кои-то веки оба наслаждались заботой, которой раньше не знали.
На воскресный обед собирались Николсы, Элли со своим парнем Адамом, Брэден и Джосс.
В ожидании обеда я обычно заходила к Ханне. Всегда задумчивая, Ханна была уменьшенной копией своей роскошной сестры. Если предполагалось, что она станет точно такой же, то девочка уже достигла своего полного роста в пять футов девять дюймов, изрядного для ее возраста. Ханна выглядела совершенно сногсшибательно: короткие, очень светлые волосы, большие бархатные карие глаза, глядящие из-под стильной челки, и тонкое лицо с восхитительным острым подбородком. Она обещала стать более фигуристой, чем я когда-либо буду, уже щеголяя весьма приличным бюстом и красивой линией бедер. В свои почти шестнадцать она могла сойти за восемнадцатилетнюю, и если бы не ее застенчивость, мальчишки бы, наверное, дрались под ее дверью, доводя Кларка до белого каления.
Каким бы книгочеем ни полагала себя я, Ханна была еще большим. Она всегда пряталась за литературой и уроками. Я считала полным безобразием, что эта замечательная личность так необщительна. Обладая острым, как обойный гвоздик, умом, она была к тому же добра, весела и несколько более саркастична, чем старшая сестра. Я полюбила сидеть в ее большой спальне, просматривая груды книг, пока она болтала обо всем и ни о чем.
— Вот эта была неплоха, — заметила Ханна, и, повернувшись к ней от книжной полки, я увидела, что она оторвалась от своего лэптопа. Очевидно, я занималась чем-то более интересным, чем ее друзья на «Фейсбуке».
— Эта? — помахала я подростковой книжкой.
На самом деле я еще ни разу не читала книг для молодежи, но Джосс пела им такие дифирамбы, что я решила попробовать. Ханна экономила мне кучу денег, фактически служа персональной библиотекой.
Она кивнула и улыбнулась, на ее левой щеке образовалась ямочка. Девочка и вправду была восхитительна.
— Там клевый парень.
Я подняла бровь:
— И сколько ему лет?
— Двадцать четыре.
Приятно удивленная, я улыбнулась, пролистывая страницы:
