— Как у вас тут? — благодушно спросила я, подходя к ним.
Джосс адресовала мне на удивление смущенный взгляд:
— Кэм спросил о твоей семье. Я думала, ты ему уже сказала. Извини.
Мое сердце подпрыгнуло в груди, к горлу подступила тошнота.
— Сказала ему…
Поняв, что именно я подумала, Джосс поспешила прояснить:
— Ну, о болезни твоей мамы и о том, что тебе теперь приходится заботиться о ней и Коуле.
Меня захлестнула волна облегчения, и я только смогла выдохнуть:
— Ага.
Увы, я выдала слишком много. Когда я украдкой посмотрела на Кэма, его подозрительный взгляд метался между мной и Джосс. Но только он открыл рот — вероятно, чтобы задать новые вопросы, — как подруга перевела разговор на другие рельсы:
— А как насчет тебя, Кэм? Твоя семья отсюда?
Все еще хмурясь от напряженного любопытства, он кивнул:
— Мои родители живут неподалеку от Эдинбурга. В Лонгниддри.
«Как мило», — подумала я. Лонгниддри — прелестная деревушка у моря, сказочное местечко с дикими пляжами и старинными коттеджами.
Я задумалась, каково это вырасти в такой обстановке.
— Никаких вредных братьев и сестер? — продолжала допрос Джосс. — Никаких автокатастроф, наркоманов, медицинских проблем в семье?
Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть.
Кэм благодушно пожал плечами:
— Насколько мне известно, нет.
Ошеломленная, Джосс недоверчиво уставилась на него:
— То есть ты хочешь сказать, что ты хорошо приспособленный к жизни, состоявшийся человек?
Он сверкнул своей сексапильной усмешечкой, и меня обожгла очередная жаркая вспышка влечения.
— Мне нравится так думать.
Джосс бросила мне взгляд, в котором читалось: «Ладно, по крайней мере, у меня есть ты», — и покачала головой, будто совершенно разочаровалась в Кэме:
— Ну вот, а я-то думала, мы сможем подружиться.
Кэм расхохотался:
— Могу сочинить трагическое прошлое, если это поможет.
— Или откопать какую-нибудь давнюю мрачную семейную тайну, а я бы ее превратила в книжку.
— Я сообщу тебе, если найду. — Он улыбнулся и внимательно посмотрел на меня, чуть прикрыв глаза ресницами, невероятно длинными для мужчины. — Я сдуру сказал Бекке, что свободен в субботу, и, кажется, она уже заказала столик на четверых у Мартина Уишарта.
«Да уж, наверняка сидеть рядом со мной за обедом — последнее, чего бы ты хотел».
— Малкольм мне говорил.
— Выходит, мы обедаем вместе.
Джосс хмыкнула и повернулась к клиенту, выдав напоследок довольно бессмысленный совет:
— Не поубивайте там друг друга.
Я ухмыльнулась и взглянула на Кэма, о чем тут же пожалела. Он как будто пытался меня просчитать и понять, словно решал сложную и увлекательную головоломку.
Мое тело вспыхнуло удовольствием от его внимания, но разум вопил: «Беги! Беги от него как можно быстрее и дальше!»
Глава 8
Джосс, конечно, выступала буфером в наших с Кэмом отношениях, но напряжение, создавшееся между нами, спадать не собиралось. Вечером в пятницу я избегала нового коллегу с идиотической старательностью, отчаянно надеясь, что предыдущий вечер не повторится. Джосс продолжала следить за мной, будто ожидая, что из меня в любой момент может выскочить Чужой, настолько странно я себя вела.
Днем, когда позвонил Малкольм, меня накрыло такой волной вины при звуке его голоса, будто я каким-то образом изменяла ему своими непристойными фантазиями о Кэме. Да, я несовершенна. Мне случалось бывать безжалостной в охоте за мужчинами. Я старалась не думать о девушках, подавленных собственной неудачей, а рационально объяснять себе, что участвовать в такой злобной конкуренции вполне нормально и даже хорошо, ведь ради Коула мне нужно выйти замуж за кого-нибудь вроде Малкольма. Правдой тут и не пахло: почему-то предполагалось, будто выбора у меня нет, но, конечно же, он был — я его сделала. И выбор мой получился эгоистичным.
Однако физическая измена партнеру для меня оставалась за чертой допустимого — особенно моя измена.
Мое влечение к Кэму ощущалось как шаг почти к самой этой черте.
По счастью, пятница, как обычно, оказалась загружена работой выше крыши, так что поболтать с коллегами особенно и не пришлось. Кэм отпустил пару шуточек, рассмешив нас, Джосс была само остроумие, как всегда. Я же, чтобы поменьше ощущать присутствие Кэма, решила сосредоточиться на заполнении банки с чаевыми.
Я кокетничала напропалую и игнорировала Джосс, закатывавшую глаза от моего девчачьего хихиканья. Она как-то заявила, что у меня есть два хихиканья: фальшивое и настоящее. И если настоящее, по ее мнению, звучало «очаровательно», то фальшивое — каким я пользовалась, чтобы убедить парня, будто считаю его самым интересным и веселым человеком из встреченных мной, — заставляло Джосс на стенку лезть.
Знала бы она, что мне из-за этого только больше хотелось хихикать фальшиво.
Я подавала напитки трем парням, не сногсшибательным красавцам, но вполне обаятельным и по-своему сексапильным, и наслаждалась их вниманием.
— Серьезно, ты лучше просто перепрыгни через стойку и иди с нами, отлично проведем остаток вечера, — настаивал один, с белозубой кривоватой улыбкой.
Обычно я хорошо распознавала, когда парень западал на меня, но эти явно просто развлекались.
Я облокотилась о стойку, одной рукой вручая самому низкорослому его сдачу, а второй задумчиво подпирая подбородок:
— Хмм, и куда вы меня поведете?
— Я слышал, «Пламя» — недурной ночной клуб, — предложил средний; его глаза засветились надеждой.
Я фыркнула и показала на бар:
— Уйти из одного клуба в другой. Нет, вам придется предложить что-нибудь получше. — Я медленно улыбнулась, наблюдая, как эти трое наклонились ближе, прилипнув взглядами к моим губам.
— «Вуду румз». — Маленький кивнул друзьям, как будто высказал прекрасную идею.
В ответ я печально покачала головой:
— Расширяйте горизонты, ребята.
Парень с кривой и очень сексуальной улыбкой наклонился над стойкой, так чтобы наши лица разделял всего дюйм. Я улыбнулась в ответ на его пристальный взгляд в глаза, но вдруг поняла, что он перестал играть и теперь серьезен, и моя улыбка слегка поблекла. Теперь парень опять смотрел на мои губы:
— Я отвезу тебя, куда хочешь, красотка, куда угодно в целом мире, если ты дашь мне свой телефончик.
Позади послышалось басовитое покашливание, и теплая рука легла мне на живот. Я вздрогнула от неожиданности и, повернувшись, увидела нависшего надо мной Кэма.
