— Паук.
Он быстро моргнул и пронзил паука суровым взглядом:
— Точно. — Он снял со сковородки крышку. — Я не буду его убивать. Мне просто надо его куда-то посадить.
Пока он спасал паука от меня, а меня от паука, я забилась в угол, боясь, что Кэму не удастся двигаться достаточно быстро и паук как-нибудь бросится через всю кухню на меня. Но оказалось, причин для страха у меня не было. Кэм в рекордное время загнал паука в сковородку, и я с растущим облегчением пронаблюдала, как он просовывает членистоногое в кухонное окно и оставляет снаружи.
— Спасибо, — выдохнула я.
Кэм не ответил. Он аккуратно закрыл окно, поставил сковородку рядом с раковиной и, развернувшись, посмотрел на меня.
Внезапно воздух между нами наполнился электричеством, как всегда получалось, когда мы работали бок о бок в баре. Мне стоило запредельных сил следить, чтобы эти моменты бывали только там, а в реальном мире имитировать обыкновенное общение.
Сейчас притворство уже не прокатит.
Я затаила дыхание от настойчивости во взгляде Кэма, медленно подходящего ко мне. Когда он приблизился на расстояние, которое в обществе считается приемлемым для друзей, я уже собралась спросить его о чем-нибудь, задержать, но тут мои груди уперлись ему в грудь, и слова не успели вылететь изо рта, втянувшись внутрь вместе со всем воздухом мира. От нежного прикосновения его ладоней к моим плечам, от знакомого и опьяняющего запаха лосьона после бритья и жара его тела я вся обмякла и затомилась.
Я была не в силах поднять на него глаза и поэтому смотрела ему в горло, когда он наклонился и запечатлел нежнейший поцелуй на моем лбу. Страстное желание, вырастающее из самых глубин, чуть не разорвало мне грудь, и я припала к Кэму, наслаждаясь восхитительными мурашками, бегущими по моей коже от его губ. Потом он прижался к моему лбу своим. Я закрыла глаза, он тоже — и мы замерли, едва дыша и вместе с воздухом впитывая друг друга.
Меня переполняла нестерпимая жажда, только усиливающаяся от взаимности.
— Кэм, — прошептала я, желая, чтобы он отодвинулся и одновременно никогда не уходил.
Он застонал и мягко скользнул своим лбом по моему, его нос задел мою щеку, прошелся от скулы до подбородка и уткнулся мне в шею.
Я задержала дыхание, выжидая. Его горячие губы коснулись кожи — раз, другой.
А потом я ощутила влажное эротическое касание языка и вся содрогнулась, прижимаясь к нему. Мои соски проступили под тонкой футболкой, умоляя его двигаться дальше.
Внезапный пронзительный звонок вдребезги разнес пространство между нами, и я отпрянула, приходя в чувство. Кэм выругался, стиснув зубы так, что я испугалась — не раскрошились бы. Он потянулся за телефоном на стойке рядом с нами и побледнел, увидев, кто звонит, потом бросил на меня короткий непонятный взгляд.
— Бекка, — мрачно сообщил он.
Я сглотнула, не веря, что позволила ему коснуться меня, что еще пара секунд — и мы бы причинили боль двум людям, которые не заслуживали такого. И более того, я поразилась, насколько безразлично мне это было в тот момент — до какого же эгоцентризма довела меня жажда Кэма.
Это никуда не годится.
Кому-то другому я бы сказала, что пришло время увеличить дистанцию между нами. Но Кэм… Он был нужен мне.
— Я лучше пойду. Через пару часов за мной заедет Малкольм.
Я одернула футболку и покрепче затянула ленту, стягивающую волосы в хвост. Взглянуть Кэму в глаза я не могла.
— Значит, мы и дальше будем притворяться, что между нами ничего нет?
Я рывком выпрямилась и закаменела от его прямоты, подняла глаза — и вздрогнула от яростной боли в его глазах.
«Вот дерьмо!»
Я не могла потерять дружбу Кэма. Она была лучшим из всего, что случалось со мной с рождения Коула.
— Кэм, пожалуйста, не надо. Я с Малкольмом, а ты с Беккой.
Он открыл рот для ответа, но я сбежала, пока не пришлось слушать то, что он собирается сказать.
* * *
Весь день я чувствовала себя так, будто меня вот-вот стошнит. Я едва могла чем-то заниматься, отвлеклась только на ответную эсэмэску Коулу, сообщившему, что он останется ночевать у Джейми. На вечеринку я оделась непривычно неофициально: в обтягивающую мини-юбку и футболку с принтом от «Топшоп». Я дополнила их высокими сапогами на теплой подкладке, чтобы не мерзли ноги, и темной шубкой из искусственного меха, которую добыла на распродаже и обычно надевала с чем-то более парадным.
Сегодня я была не в настроении блистать. Мне хотелось комфорта и молодежности. Я хотела побыть собой хоть капельку. Меня била дрожь все время, пока я одевалась, гадая, чем сейчас занят Кэм и станет ли он теперь со мной вообще разговаривать. Я до сих пор ощущала его жаркие губы на шее. Их отпечаток горел, а там, где моей кожи коснулся его язык, чуть щекотало. Почему он хотел, чтобы мы пошли навстречу нашему влечению, когда оба связаны отношениями с другими людьми?
Он что, хочет бросить Бекку? Хочет, чтобы я ушла от Малкольма?
И самый главный вопрос — а смогла бы я?
Смогла бы вот так запросто уйти от человека, который привязан ко мне, который способен обеспечить мне безопасность и уверенность в завтрашнем дне? Смогла бы рискнуть всем этим ради Кэма? Допустим, да. Но что бы случилось, если бы вдруг выяснилось, что между нами только физическое влечение? Никаких чувств, только короткие искры.
Мой ум кипел от перегрузки.
Малкольм ждал меня у дома, рядом с такси, и я чуть не встала намертво в дверях: настолько странное выражение появилось на его лице при виде моего наряда. Завершив осмотр, мой спутник скупо улыбнулся и быстро поцеловал меня в губы.
— Что такое? — хмуро спросила я, почуяв, что что-то не так, и не радуясь этому.
Мой желудок и без того уже бурлил от предстоящей встречи с Кэмом, и мне совершенно не хотелось волноваться еще и по поводу Малкольма.
Малкольм помог мне сесть в такси и, когда машина тронулась, неторопливо оглядел мои ноги, прежде чем вернуться к лицу.
— Ты сегодня выглядишь очень юной.
Я осмотрела свой наряд и поджала губы. Сегодня я выглядела на свой возраст. Я выглядела собой.
— Тебе не нравится, — тихо сказала я.
Он хмыкнул:
— Дорогая, ты выглядишь адски сексуально, но как юная дикарка рядом со старым брюзгой.
Что-то в его голосе заставило меня посмотреть ему в глаза, и я поймала в них проблески беспокойства. Малкольм казался встревоженным. Лицо Кэма, склоненное надо мной, вспыхнуло у меня перед внутренним взором, и чувство вины накатило сокрушительной волной.
— Ты не старый брюзга. Ты мой сексуальный брюзга.
Его плечи чуть расслабились.
— Ну, раз ты так думаешь…
