Книга Город моей любви, страница 64. Автор книги Саманта Янг

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Город моей любви»

Cтраница 64

В субботу утром Кэм взял напрокат машину и повез нас за город, и не успела я оглянуться, как мы уже ехали по главной улице Лонгниддри мимо затейливых домиков с кирпичными стенами цвета песка и красными черепичными крышами, мимо местного паба, вполне обжитого на вид, но я была не в состоянии наслаждаться идиллической картинкой. Стоял прохладный весенний день, солнце сияло, и маленькая деревушка вся бурлила. А я? Я была занята жеванием собственной губы. Несмотря на все уверения Кэма и Малкольма, крошечные мини-версии меня устроили в моем животе акцию массового безумия. Я чувствовала, как они там носятся, пинаются и вопят.

На кольцевой развязке мы повернули налево, и Кэм указал на большие красные каменные ворота в поместье Госфорд, пересказывая то, что ему говорил об этой достопримечательности отец. Коул отвечал — значит он и вправду слушает. А сама я только и могла, что изо всех сил сдерживать тошноту.

Когда мы въехали на ухоженную территорию поселка и остановились перед средних размеров беленым домиком с красной крышей, я потеряла способность дышать. Кэм рассмеялся моей реакции, быстро и крепко поцеловал меня и повел нас в родительский дом.

Его родители оказались совершенно очаровательными людьми. Хелена, или Лена, как ей больше нравилось, была гостеприимной, доброй и остроумной, а Андерсон — Энди — спокойным и дружелюбным, он искренне заинтересовался мной и Коулом. Их собака Брин, энергичный четырнадцатимесячный кинг-чарльз-спаниель, немедленно воспылала любовью к Коулу — взаимно.

Мы сходили пообедать в местный паб, где болтали о работе — их, моей, Кэма — и о художественном и писательском таланте Коула. Как я поняла, Кэм что-то рассказал родителям о нашей маме, потому что они очень аккуратно обходили эту тему. К моему удивлению, меня совершенно не беспокоило то, что эти люди все знают. Кэм явно доверял своим родителям и многим с ними делился. Если он рассказывает им обо мне и моей жизни, то это можно считать лишь благоприятным знаком для наших отношений.

Вечером мы все вместе смотрели телик, и Коул заинтересовался любимой исторической программой Энди, а знания отца Кэма о всевозможных событиях истории совершенно его пленили. Братишке даже удался многозадачный режим: он одновременно слушал Энди и тиранил Брин, которая из шкуры вон лезла ради каждой минуты внимания. Я сидела на кухне с Кэмом и его мамой: она вытащила старые детские фотографии, и я немало над ними похихикала. Кэм в детстве оказался ужасно смешным. Это было так здорово.

Все это было так нормально.

Изумительно просто и обычно.

Чудесно.

Коула уложили спать на диване, а мы двое вселились в старую спальню Кэма. Она идеально сохранилась с его подросткового возраста: все стены были увешаны плакатами групп, выглядящих на десяток лет моложе, вырезками из киножурналов и его собственными рисунками. Как и на его нынешних набросках, основными героями являлись маленькие мультяшные человечки, симпатичные и смешные.

Обычно он помещал своих персонажей в ситуации, катастрофически не соответствующие их внешности. Я стащила салфетку с одним из недавних рисунков, набросанных на работе. Героем был карикатурный наемник в бандане: здоровенный, брутально мускулистый, весь в коже, цепях и пулеметных лентах, со стволами в кобурах и ножом, торчащим из-за голенища. В руках он держал открытую коробку шоколадных конфет в форме сердечка, и на лице его блуждала глуповатая мечтательная ухмылка. Теперь эта салфетка служила мне закладкой.

Прежняя спальня Кэма прямо-таки кричала о его подростковой личности, и я пришла в безумный восторг. Я сама ощутила себя подростком, когда мы начали тихонько обниматься и целоваться, валяясь на его постели. Я остановилась, прежде чем все успело зайти слишком далеко. Заниматься сексом под крышей дома его родителей я отказывалась наотрез. Кэм остался этим недоволен, но, поскольку его кровать оказалась самой скрипучей в мире, переубедить меня не удалось бы никому.

Даже свернуться клубочком рядом с ним и просто заснуть было приятно. Мило. Немного волнующе. Безопасно и спокойно.

Я проснулась умиротворенная и довольная — от запаха еды.

Впихнув в нас гигантский завтрак, в который входил и восхитительный хаггис во фритюре, Лена, похоже, всерьез вознамерилась всех убить. Меня так точно, а мальчики бурно радовались идее заправиться еще и блинчиками.

— Пожалуй, этот ход я пропущу, — сказала я Лене с кривой улыбкой. — Уже объелась.

— Ерунда, — ухмыльнулась она в ответ, ставя тарелки в раковину. — Если ты можешь есть что угодно и при этом сохранять такую прекрасную фигуру, тогда ешь.

Покраснев от ее комплимента, я быстро сполоснула тарелки и поставила их на сушилку. Когда я повернулась к Лене, она уже накидала на две тарелки груду блинчиков.

— Бери сироп, — кивнула она на бутылки с кукурузным и шоколадным.

Я вернулась в гостиную вслед за ней и села, глядя, как все поглощают блинчики, не обращая внимания на Брин, бродящую от одного стула к другому с мольбой в роскошных карих глазах: вот бы кто-нибудь подарил ей чуть-чуть блинчиковой радости. Из вежливости я взяла один блинчик, оторвала кусочек и украдкой сунула его под стол. Ласковая собачья пасть заглотила подарок, облизав заодно мои пальцы. Я немедленно потянулась за салфетками, стоящими в центре стола, игнорируя понимающую ухмылку Кэма.

— Кэм сказал, что подал заявление на работу дизайнера в городе, — сообщил Энди Лене, когда она уселась на свое место.

— О, это здорово, сынок. Что за компания?

— Компания интернет-сайтов, — ответил Кэм, прожевав. — Денег не намного больше, чем в баре, но я буду заниматься тем, что мне нравится.

— И это лучше, чем мотаться в Глазго или переезжать на юг, — вставила я.

У меня в груди все сжималось при мысли о том, что Кэм может уехать.

— Верно, — согласилась Лена.

— Я не уеду, — заверил Кэм нас и прежде всего меня. Его улыбающиеся глаза смотрели на меня с такой теплотой, что я невероятно застеснялась его родителей. — Мне слишком нравятся мои соседи.

Я улыбнулась, залившись краской.

— Ну, ты сказанул, дружище, — буркнул Коул, качая головой.

— Ты о чем, дружище? — спросил Кэм, досадуя, что Коул усомнился в его крутости. — Сказанул лучше некуда.

— Ага, — кивнул Энди, отрезая себе изрядный кусок блина, пропитанного сиропом, и подмигивая жене. — Учился у лучших мастеров.

Днем, до отъезда, мы решили свозить Брин на побережье. Пляж вряд ли можно было назвать идеальным — типичный для этой местности, с галькой, ракушками и противными липкими водорослями, густо усиженный чайками. Брин немедленно принялась носиться за птицами, бесстрашно ныряя в холодную воду и восторженно болтая свисающим из пасти языком. Смешная собака полагала, что чайки играют с ней, в то время как на самом деле они едва замечали ее присутствие, пока она не наскакивала на них, приветственно гавкая, отчего птицы пугались и улетали. Наверное, примерно так я выглядела для Брэдена, когда мы только познакомились. Я, как последняя идиотка, чуть не бросалась на него, распускала хвост, фонтанировала восторгами — в своей решимости закадрить идеального мужчину оставаясь совершенно слепой к его увлечению Джосс.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация