— Всегда пожалуйста, детка.
Я обняла его, и мы некоторое время полежали молча. Расчесывая ему волосы пальцами, я робко спросила:
— Кэм?
— А?
— Я помню, ты сказал, что забросил идею найти своих биологических родителей, но после того, что ты видел сегодня, после Мика… ты уверен?
— Это разные вещи. — Его дыхание щекотало мне ключицу. — У вас с Миком были особые отношения. А я не знаю людей, которые меня бросили. Честно говоря, мне уже и не хочется их знать. У меня есть все, чего я только могу пожелать — в Андерсоне и Хелене Маккейб. Мне не нужны причины и объяснения… Ведь как бы разумны они ни были, это никогда не изменит того факта, что эти причины оказались им важнее меня. Те люди отказались от меня. Возможно, из каких-то логических и практических соображений… но это не изменит того, как я себя почувствовал, когда узнал правду. Так какой смысл?
Я ласково и утешительно погладила его по спине, желая затащить его в самое свое сердце, где он был любим больше, чем мог себе представить.
— Они промахнулись, детка. По-крупному продешевили.
Глава 22
Коул получил исчерпывающий ликбез по поводу дяди Мика. Когда Мик уехал, брату было всего три года, так что он не помнил друга семьи, но выразил готовность с ним встретиться. Он достаточно наслушался меня за эти годы и знал: когда-то я считала, что этот человек может ходить по воде.
Подготовить маму было совсем другой задачей. Я всерьез побаивалась рассказывать ей, опасалась, что от таких новостей у нее может совсем поехать крыша. К моему удивлению, мама восприняла все спокойно и согласилась выйти и поговорить с Миком, когда он придет.
Мне даже показалось, что она принимала душ, пока я рылась на сайтах по поиску работы на компьютере Коула.
К тому времени, как брат вернулся из школы, мои ладони уже изрядно вспотели. До сих пор мама вела себя спокойно, но все может измениться, когда она увидит Мика. От стука в дверь мое сердце пропустило удар. Уж не знаю, почему в романах это подается как что-то хорошее. Когда твое сердце пропускает удар, то невозможно вздохнуть, подташнивает и в целом как-то нехорошо.
— Вы добрались. — Я растянула губы в хилое подобие улыбки, открывая дверь дяде Мику и Оливии.
Оливия усмехнулась:
— Неужели мы настолько плохи?
— Нет-нет-нет, — поспешила заверить я, отступая в сторону и пропуская их в квартиру.
— Она не из-за нас тревожится, — шепнул ей Мик, и я понимающе, но устало улыбнулась ему через плечо, проводя их в гостиную.
— Просто снимайте куртки. Чувствуйте себя как дома. Принести вам чая или кофе? Вода, сок?
— Кофе, — в унисон ответили они.
— Нет проблем.
Но появление Коула в дверях остановило меня. Я обняла его за плечи и подвела к гостям:
— Коул, это дядя Мик и его дочь Оливия.
Мик ухмыльнулся и протянул руку. Коул робко принял ее.
— Приятно познакомиться, — пробормотал он, тряхнув волосами так, что они упали ему на глаза, чтобы не пришлось смотреть на гостей прямо.
— С тобой тоже. Господи, ты же точная копия отца в том же возрасте.
— Он совершенно не похож на отца, — отрезала я.
Брови Оливии поднялись, и она выразительно взглянула на отца:
— Молодец, папа.
Сконфузившись, Мик вздохнул:
— Я не совсем то имел в виду.
«Молодец, Джо».
— Я знаю, — отмахнулась я, устыдившись своей резкости. — Я, похоже, слишком чувствительна к этой теме.
— Понятно.
— Коул, я Оливия. — Девушка протянула ладонь, и скулы Коула чуть покраснели, когда они пожимали друг другу руки. — Приятно познакомиться с тобой. — Она одобрительно оглядела гостиную. — У вас, ребята, отличная квартира, очень красиво и уютно.
— Джо делает весь ремонт и отделку. — Коул удивил меня, сообщив об этом чуть ли не с восторгом. — Клеит обои, красит, шкурит… Все делает.
— Я под впечатлением.
Я ощутила улыбающийся взгляд дяди Мика.
— Моя наука пошла впрок, да?
Смутившись, я пожала плечами:
— Мне нравится заниматься отделкой.
— Да-да, мы знаем. — Голос мамы застал меня на полувдохе, и все мы повернулись посмотреть, как она, пошатываясь, входит в гостиную. — Ты делаешь это достаточно часто.
Мы с Коулом переглянулись, совершенно ошеломленные ее видом. Мама не только помылась, но и принарядилась, уложила волосы и немного накрасилась. На ней были узкие джинсы, свободно болтавшиеся на тощем теле, и черная шелковая блузка, которую я купила ей к Рождеству, хотя и сомневалась, что она когда-нибудь такое наденет. Для нас с братом она выглядела лучше, чем все последние годы, но, посмотрев на дядю Мика, я увидела в его глазах шок.
Он шагнул мимо нас и воздвигся над мамой, которая чуть улыбнулась ему.
— Фиона. Приятно увидеть тебя.
Она кивнула, ее губы чуть дрогнули.
— Давно не виделись, Майкл.
— Да.
— Ты почти не изменился.
— А ты изменилась, дорогая, — тихо ответил он с чем-то вроде тоски в голосе.
Мама пожала плечами, демонстрируя покорность судьбе:
— Я делала что могла.
Дядя Мик ничего не сказал, но по набухшим желвакам на его скулах я видела: он сомневается, что она сделала достаточно. В этом мы бы пришли к согласию.
— Папа. — Оливия подошла к нему сбоку, ободряюще взяв за руку, и я ощутила, как остатки моей злости на нее исчезли. Как я могла злиться на ту, которая так явно обожает Мика?
Дядя Мик крепче сжал руку дочери:
— Фиона, это моя девочка, Оливия.
Тут-то все и пошло коту под хвост.
Мама сжала губы, обозревая Оливию.
— Угу, она похожа на ту американскую девку, с которой у тебя были шашни.
Я крепко зажмурилась от стыда и услышала тихий стон Коула рядом.
— Фиона, — одернул ее Мик.
— Пап, это неважно.
— Пфф. — Мама посмотрела мимо нее на меня. — Ты сказала, что будет только он. Я иду обратно в постель. Оставь мне ужин попозже.
Я кивнула, вся сжавшись в ожидании, пока она уйдет. Когда дверь ее спальни хлопнула, я вздохнула:
— Извини, дядя Мик. Так с ней обычно и бывает. Оливия, извини…
— Да забудь, — отмахнулась Оливия. — Это ерунда.
— Не могу поверить, что это та же самая женщина. — Мик покачал головой, пересекая комнату, чтобы сесть. Его тело словно отяжелело от шока. — Просто не могу поверить.
