Онлайн книга «Питер да Москва - кровная вражда»
– Моя… – Если здесь замешана питерская шпана, то об этом я буду знать уже через четверть часа. Хозяин на Невском проспекте Витя Кронштадтский, он всех отмороженных держит на особом учете. – Не напрягайся, Красный, никакая это не шпана. Это те самые, кто против нас играет. Сработали профессионально, наверняка бывшие спецназовцы. Я уверен, что менты ничего не найдут. – Опера из уголовки вовсю шастают вокруг пожарища. Оцепили площадочку, – прокомментировал Красный. – Ты бы поторопил их, – криво усмехнувшись, заметил Филат, – чтобы поскорее нашли чего. А то придется тебя просить возглавить следствие. Уж больно все это мне не нравится, Леха. В твоем городе меня что-то не слишком гостеприимно встречают… – Но-но, фильтруй базар! – отрезал Красный, оглянувшись на стоящих у него за плечами амбалов. Те остались невозмутимыми. – Где Данила с Глебом? – Я их отправил по делу, – коротко ответил Филат. Красный удивленно поднял правую бровь. – Ну-ну…. Однако здорово ее разворотило. Грамм четыреста… Суровая шутка. Тебя по-серьезному предупредили: дескать, пора тебе складывать чемоданы и возвращаться в Москву. Красный прошел на середину комнаты и по-хозяйски, разметав ноги в стороны, устроился на низеньком диване. – Ну, поедем, что ли? Говоришь, на Якорной тебе стрелку забили? Филат помрачнел, вспомнив про Селезня. Нет, не случайно шепелявый вызвал его на Якорную. Тут явно какой-то подвох. Красный тем временем напряженно зыркал по сторонам: питерская берлога московского вора его явно заинтересовала. Но еще больший интерес он проявил к Рите. И это Филату совсем не нравилось. – Так чего же ты расселся – поехали, – грубовато обратился он к Лехе. Но Красный уже как будто забыл про девушку. Повернувшись к своим атлантам, он вскинул подбородок. Тот, что стоял ближе, молча кивнул, развернулся и отправился в коридор. Лязгнул засов, послышался тихий скрип открываемой двери. А еще через полминуты из коридора показалась его белобрысая голова. – Все в порядке, Красный, можно выходить, – впервые услышал Филат голос атланта. Филат аккуратно запер дверь на оба замка. Вспомнил, что забыл присесть на дорожку, чертыхнулся про себя, но не стал еще раз возвращаться. * * * Двор был заполнен милицией. Территорию вокруг взорванной машины огородили желтыми лентами. А милиционер с майорскими погонами сгребал с асфальта несколько битых стекляшек и терпеливо изучал их через лупу. По всему было видно: эксперт-криминалист. – Вы не знаете, чья эта машина? Навстречу Филату шагнул молодой человек в строгом светло-сером костюме. Даже если бы он шел в плотной толпе, то и в этом случае в нем можно было бы с первого взгляда узнать человека из органов: прямая, словно вытянутая в струну спина; жестковатый взгляд; даже интонация, с которой была произнесена фраза, – деликатная, но не без металлических обертонов, – все свидетельствовало о том, что интересовался не новичок, а опытный опер. – Я недавно здесь живу, так что, к сожалению, ничего не могу сказать, – пожал плечами Филат. Он собрался уже уйти и взглянул на майора, который продолжал пристально изучать стекляшки. Человек в штатском задал новый вопрос: – А вы не слышали взрыва? Опер знал свое дело, смотрел совершенно невинно, но умный пронзительный взгляд цепко фиксировал реакцию собеседника. И он, видно, привык действовать как хорошо натасканный сторожевой пес: уж если вцепится в кого, то не отпустит до тех самых пор, пока сильные челюсти не сомкнутся на горле жертвы. Именно поэтому он не обращал внимания ни на удаляющегося Красного с его атлантами, ни на Риту, которая поплелась следом за смотрящим послушной собачонкой. Профессиональным взглядом опер выудил из группы людей, вышедших из подъезда, самого жирного карася и готов был съесть его с чешуей и плавниками. – Нет, не слышал, – Филат едва улыбнулся. – У меня окна выходят на ту сторону дома. – Очень жаль. А нельзя ли взглянуть на ваши документы? Тон до отвращения любезный, но в нем ощущались упрямство и железная твердость! С подобным обращением Филат был знаком и знал заранее все, что может произойти дальше. Прояви он чуток строптивости, как молодые люди, будто бы без дела стоящие неподалеку, ткнут его мордой в битое стекло и защелкнут на запястьях браслеты. Возможно, учтивый опер добивается именно этого результата, вот только не знает, с какой стороны лучше подлезть. Для подобного случая Роман Филатов имел вполне приличные документы сотрудника Минтопэнерго. – Пожалуйста! – радушно улыбнулся Филат, раскрыл солидную красную корочку с золотым тиснением и подставил ее к глазам назойливого опера. – Михаил Петрович Григорьев, консультант Министерства топлива и энергетики. Из Москвы. Здесь по личным делам. – Хорошо. Извините, – вежливо произнес человек в штатском. Однако раскаяния в его голосе не чувствовалось совсем. Даже если предположить, что ретивый опер не поверит корочке, пройдет не меньше двух часов, прежде чем он установит истину, а за это время можно слинять далеко… – Понимаю: служба! – великодушно отозвался Рома Филатов, бережно пряча солидную корочку во внутренний карман куртки. Красный с Ритой уже зашли за угол. «Ишь ты, – зло подумал Филат, – какая парочка – даже ни разу не обернулась». Бдительный опер что-то торопливо записывал в своем блокнотике. И, бросив на уходящего Филата прощальный взгляд, вновь уткнулся в записи. Роман успел уловить в его лице некое выражение раздумья. Предчувствие нашептывало ему, что это не последняя их встреча. * * * До Якорной «Мерседес» Красного домчал их за десять минут. Рита сидела рядом с Филатом и за всю дорогу не проронила ни слова. Красный же, по своему обыкновению, заливался соловьем, то и дело стреляя сверкающим похотливым глазом на Ритины голые колени и выпирающую из-под блузки грудь. Филат тоже помалкивал, прокручивая в голове бурные события последних дней. Когда подъехали к Якорной, первое, что заметил Филат, – светло-желтый фургон «Скорой помощи» у дома Селезня. – Эй, Леха, погляди-ка, – проговорил он внезапно охрипшим голосом. Его сердце учащенно забилось. Нехорошее предчувствие темным туманом окутали душу. – Давай-ка, Толян, объедь «Скорую», – скомандовал Красный. – Узнаем, что там стряслось. «Мерседес» мягко причалил к тротуару позади желтого фургона с красным крестом. Филат высунулся из окна. Из подъезда санитары вынесли тяжелые носилки, прикрытые белой простыней. На носилках лежало тело. Судя по тому, что простыня прикрывала не только туловище, но и лицо пациента, стало ясно, что на носилках – труп. – Что произошло, командир? – скроив озабоченную мину, спросил Красный у молодого врача, который что-то писал в своем журнале. |