Книга Психиатрию - народу! Доктору - коньяк!, страница 39. Автор книги Максим Малявин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Психиатрию - народу! Доктору - коньяк!»

Cтраница 39

Фантастический грезоподобный чувственный (то есть не тот, что взялся сам по себе, а проистекает от увиденного и прочувствованного в галлюцинациях) бред. «Шабаш ведьм? Ну правильно, я всегда был в душе инфернален и с интересом поглядывал на всякие метлы и швабры. Апокалипсис? Ой, святые угодники, это ж я его замутил и теперь мне за это таких ввалят! Я летаю в стае птеродактилей? Ну летаю себе и летаю, клювом щелкать я всегда был горазд, а крыльями махать — это ж так естественно, главное — чтобы пальцы врастопырку!» Менее специфичны расстройства вегетативной нервной системы: сальность кожи и волос, потливость (гипергидроз), повышение температуры тела, тошнота, запоры, колебания артериального давления — как в ту, так и в другую сторону; но они тоже часто имеют место. Ну и, конечно же, бессонница (сны и так показывают, причем наяву) и отсутствие аппетита (попкорн в этом зрительном зале либо местный, либо вообще не предусмотрен).

Онейроидный синдром чаще всего имеет один из трех видов: чистый, классический вид — вид онирического синдрома (он же ониризм, он же онирический бред), который в большинстве случаев возникает при тяжелом протекании инфекционных болезней и характеризуется вялостью с постоянной сонливостью. Пациент, проваливаясь в сон, видит настолько яркие сновидения, что, проснувшись, продолжает считать их частью своих реальных переживаний. Он вполне может возмутиться, почему прогнали красоток в бикини и куда-то спрятали его пиратский сундук. И вообще, за окном не видно мачт его личного фрегата, кто посмел отогнать его на дальний рейд? Впрочем, такой пациент претензий может и не предъявлять, но осадок в душе останется…

Другой вид онейроидного синдрома является одним из этапов развертывания онейроиднокататонического приступа (в подавляющем большинстве случаев — при шизофрении). В отличие от чистого онейроида, здесь также будут присутствовать элементы кататонического синдрома, чаще всего в виде кататонического ступора.

Классический, развернутый онейроид разделяется на семь этапов, которые в 1975 году описал Т. Ф. Попадопулос. По мнению С. Т. Стоянова, их всего пять, но это уже на любителя.

Первый этап, или этап общесоматических расстройств и колебаний аффекта. Еще нет ни бреда, ни видений, но организм уже подает сигналы бедствия: сбивается нормальная работа вегетативной нервной системы, начинает довольно резко, скачками меняться настроение — причем, чем дальше, тем более заметно и все чаще в сторону того полюса, которым будет окрашен весь приступ — либо в депрессивную, с тревогой и страхами, либо в маниакальную, с ощущением подъема, экстаза.

Второй этап, или этап бредового аффекта. На данном этапе сознание словно ищет логическое обоснование для изменившегося настроения — и находит. Плохое — значит, что-то должно произойти. Или вот-вот появится тот, кто задумал недоброе. Хорошее — значит, опять же, что-то должно произойти. Грузовик с пряниками опрокинется под окнами, или волшебник там прилетит. Да, в голубом вертолете. Да, и бесплатно покажет кино. Или вот-вот привезут Нобелевскую премию за личное обаяние.

Третий этап, или этап аффективно-бредовой дереализации и деперсонализации. Окружающая обстановка кажется все более и более загадочной и подозрительной. Что-то здесь неспроста. Точнее, все. Все исполнено двойного смысла. Да и само мышление начинает подбрасывать сюрпризы: то наплывут помимо воли какие-то мысли (ментизм, помните?), то, напротив, процесс мышления застопорится, словно кто пробкой заткнул горлышко (шперрунг). Понемногу бред начинает обретать более четкое содержание, фабулу, и постепенно начинает вырисовываться сюжет: «Ага! Так я и думал. Это мне за то, что храмы я любил сильней, чем бога!» Соответственно содержанию бреда и «Я» пациента все больше осваивается в новой, двойственной среде: оно вроде бы еще здесь, в ЭТОЙ реальности, но уже понемногу осваивается и ТАМ. Окружающие люди и предметы кажутся лишь условно принадлежащими здешнему миру — на самом-то деле они как айсберги, здесь только верхушка, а стоит заглянуть в глубины — и откроется их истинная суть: вон тот человек вроде бы с виду родственник, а на самом деле… о-о, не признал тебя, Крез, богатеньким будешь (симптом Фреголи)!

Четвертый этап, или этап фантастической аффективно-бредовой дереализации и деперсонализации. Бред, появившийся на предыдущем этапе, приобретает фантастические, парафренные черты. Его уже не сдерживают рамки скучной будничной реальности, ему нужен простор — сказочный, космический, апокалиптический или божественный, а то Петр что-то заскучал у врат, черти в аду работают как-то вяло, совсем службу забросили, да и на Олимпе корпоративчик оживить надобно — новым витком пьянки или мордобоем, это уж как получится. Вслед за бредом и изменениями «Я» начинают появляться и первые псевдогаллюцинации — нельзя же обманывать ожидания, новая реальность должна соответствовать задуманному!

Пятый этап, или этап иллюзорно-фантастической дереализации и деперсонализации. Бред подстегнул воображение, и оно понесло бешеным галопом, сметая барьеры и выпуская на простор лавину псевдогаллюцинаций. Слуховые, зрительные, кинестетические, тактильные, обонятельные и вкусовые — весь набор, чтобы погружение в мир грез было как можно более полным, чтобы новый мир обрел краски и зажил своей особой жизнью — жизнью сцены, поставленной для единственного зрителя. «Я» пациента уже почти полностью перенеслось в этот новый мир и держится за ту реальность, откуда пришло, только мизинчиком. Ну да, оно еще помнит паспортные данные и, возможно, при гигантском усилии воли сможет дать ответ, в какой день и из какой географической точки оно сюда нырнуло, но, черт возьми, какое это имеет значение! «Сейчас мы будем проводить орбитальную бомбардировку планеты саблезубых мокрозадов, а потом будет десант, и никому мало не покажется!» Или, как вариант: «Вон открывается портал на Олимп, нас там тоже уже ждут, нектар греется и выдыхается! Да и лицензия на мамонта скоро истечет, так что поспешим!»

Шестой этап, или этап истинного онейроидного помрачения сознания. Еще один порыв ментального шторма — и последний якорь, удерживавший сознание у этих берегов, потерян. Теперь пациент полностью ТАМ; той реальности, в которой находимся мы с вами, для него уже не существует — он путешествует, сражается либо просто созерцает грандиозные красочные картины. При этом можно наблюдать, как блуждает взор пациента, останавливаясь на чем угодно, только не на окружающей обстановке, как пациент переживает или наслаждается. Бесполезно его звать, тормошить, пытаться привлечь внимание — он слишком далеко! Это он скачет среди всадников апокалипсиса, это его многократно сжигают на костре, это он созерцает райские сады, это он крадет огонь у богов и яблоки из сада Гесперид… Да что там! Это он — Вселенная, и это он отрешенно наблюдает за всем, что в ней творится! Все бы ничего, вот только видения и переживания рождает страдающий мозг, а ведь его ресурсы не безграничны. Если состояние усугубляется, наступает следующий этап.

Седьмой этап, или этап аментивноподобного (от лат. amentia — безумие) помрачения сознания с фрагментацией онейроидных переживаний. Сознание уже не в силах поддерживать всю картину в целостности, и она распадается на обрывки грез, отдельные псевдогаллюцинации. Пациент растерян, он силится осмыслить, что же происходит, где он, кто он и когда он, но тщетно. Мышление бессвязно, речь невнятна. Иногда на этом этапе ухудшается и общее физическое самочувствие, нарастает температура тела, пациент может погрузиться в кому. Чаще же после шестого этапа (а порой и не доходя до него) пациент выходит из онейроида — плавно или критически. Воспоминания пережитого чаще всего сохраняются, за исключением седьмого этапа.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация